Прежде всего я, естественно, явился к ней с визитом, и что меня сразу же насторожило, так это недавнее пепелище во дворе нового дома. Муж без вести пропавшей Логиновой держался спокойно и даже вызывающе, он сразу и без обиняков заявил, что прекрасно знает, где сейчас находится его неверная подруга, и этот лейтмотив он с удовольствием насвистывал при каждой нашей встрече. Называл он ее не иначе как "шлюрва", нечто среднее между шлюхой и курвой. Этот термин мне понравился, и я даже взял его себе на вооружение.

Так вот, он упорно твердил, что его шлюрва бросила на него своих кукушат, а сама сейчас где-нибудь шлюрвится. Такую возможность я, естественно, не исключал, но сразу же задал себе вопрос: а почему в таком случае она не поставила в известность свою мать? Зачем заставляет волноваться старого человека? Все ведь мы не без греха, но существуют какие-то незыблемые каноны, рушить которые мы не вправе.

В общем, не поверил я тогда этому Логинову и крепенько взял в оборот. Да, был я тогда новичком и потому дело копал добросовестно и скрупулезно. Его заявление о том, что он лично отвез жену на железнодорожный вокзал и посадил в вагон, я проверял около месяца. Опросил, понятно, всех соседей. Те видеть-то ничего не видели, но в один голос заявляли, что прекрасно слышали, как его "Волга" ночью отъезжала, а вернулась только под утро. И здесь у меня появились первые сомнения и даже подозрения: а почему отъезд машины должны слышать все? Ведь стояла глубокая ночь! Он как будто специально ходил по деревне с флагом и громко орал: "Глядите, люди добрые, все глядите, сейчас я поеду на вокзал! Помните об этом!"

Мне ничего не оставалось делать, как заняться вокзалом. Ты можешь себе представить, что это такое? Сейчас бы этим заниматься никто не стал. А мне нужно было найти какую-то, возможно несуществующую рыжую проводницу Наташу из десятого вагона, которой он подарил большую куклу и к которой якобы посадил свою жену. Учти, Костя, со времени ее исчезновения прошло пара месяцев, а проводницы - они словно блохи, прыгают из одного состава в другой, с одного направления на другое.

- Дохлое дело, - сочувствующе признал я.

- Не то слово, но Мамай - он и в Африке Мамай, в конце концов я нашел эту рыжую Наташу с большой куклой - и по фотографии она Логинова признала, больше того, сверившись со своими записями, она назвала точную дату, когда он к ней в вагон посадил свою жену. Но к тому времени этому обстоятельству я был не особенно удивлен. И ты знаешь почему?

- Тебя насторожило его железное алиби?

- Точно, уж больно обстоятельно и красочно он описал ночной вокзал, проводницу Наташу и все те подробности, которые незаинтересованный человек просто не заметит. Мне оставалось только предъявить этой Наташе для опознания фотографию Логиновой и спросить, на какой станции она вышла. Но первый шар прошел мимо лузы. Все ее фотоснимки сгорели во время пожара, а в паспортном столе их не оказалось по той причине, что документы она получала на родине. Ее личного дела в конторе совхоза я найти не мог. По идее, нужно было навести справки там, где она получала паспорт, или хотя бы сделать туда запрос, но я точно не знал, куда именно, а Логинов юлил и ускользал. То ссылался на то, что не знает, меняла ли его жена паспорт старого образца на новый, то не помнил ее девичью фамилию, в общем, гнал тюльку.

- Неужели сложно было спросить об этом ее мать?

- Умный ты, Котяра, без тебя бы я не догадался, да только померла ее мама к тому времени, а тут и начальство за меня взялось. Говорит, какого рожна тебе надо, только тянешь вола за хвост да казенные харчи прожираешь. Тут и козе все понятно - склизанула баба от мужика, и показания проводницы - верное тебе доказательство. Я, конечно, в амбицию, да как, да что, он, говорю, у меня уже в руках, уже пульс на его глотке пальцами чую. А они мне кипу лежалых дел в глотку и ауфидерзейн гутен таг. Завалили, как белого лебедя. Да только не на того нарвались. Не для того я ношу гордое имя Мамай и не для того два месяца ковырялся в этом деле, чтобы сразу умыть руки. Ты знаешь мою поговорку?

- Смотреть - так далеко, ... - так глубоко! - с ходу вылепил я любимую пошлость Мамая. - Наверное, за это "глубоко" тебя и проводили на заслуженный отдых раньше положенного времени?

- Ты прав. Свой нос нужно совать ровно настолько, сколько того требуют начальники. Нелицензированной глубинной вспашки эти девственницы страшатся больше ослиного члена и воспринимают как личное оскорбление. Но кажется, тебя выперли по той же самой причине?

- Не совсем, им показалось, что я выпиваю на работе немного больше, чем они сами, а этого ни один уважающий себя алкоголик допустить не может.

- Лицемеры! Давай-ка выпьем за то, чтоб они сдохли.

- Обязательно, только сначала ты закончишь свой интересный рассказ.

- Ну ты и садист. Ладно. Когда я понял, что от Логинова мне ничего путного не добиться, я переключился на его дочь. Ты говорил, у пропавшей было три дочери, но хорошо я запомнил только двух, одна была совсем маленькая, а другая уже довольно взрослая, и она мне запомнилась особенно. Нет, она не лгала, по крайней мере, во лжи я ее уличить не мог. Просто на моего арапа - типа я все знаю! - она ужасно перепугалась и заревела, а вслед за ней заголосила и малышка, которая находилась у нее на руках. Зареветь-то она заревела, да только по-прежнему твердила свое, мол, ничего не знаю, ничего не ведаю. Спала я, да и только. И по новой мне бубнит, что мама уехала, а уехала потому, что уехала. Потому что накануне со мной простилась.

Ну что ты с ней делать будешь? Я тогда наддал жару, говорю, ты же хорошая девочка, тебя же мамка больше всех любила, а ты не хочешь рассказать, что произошло, куда она подевалась. Она опять в голос, да пуще прежнего, ну, думаю, сейчас я тебя расколю, не будь я Мамаем, и в лоб ей вопросик, от которого нормальный ребенок сознался бы только так. Девочка, спрашиваю, ты видела, как твой папа убивал маму? Полный форшмак! Сейчас, думаю, потечет. А она, скотина, повела себя совершенно неадекватно. Вроде бы даже вздохнула с облегчением, ну и за старое, ту же песню - про ничего не видела, только теперь уже без слез.

В общем, проканителился я с ней тогда до чертовой матери, но дело не сдвинулось ни на йоту, хотя я печенкой чувствовал, что девчонка знает что-то такое, чего мы знать не должны. Что? Я до сих пор без понятия. Возможно, это даже не касается убийства, но с матерью это связано обязательно. Помню, тогда я у них засиделся до того, что явился отец. И не знаю, кого она испугалась больше - его или моих вопросов. Она как-то сразу съежилась, втянула плечи и затравленно на него смотрела, словно в любой момент ожидала от него удара. Мне ее даже стало жалко. Какая-то она была ущербная, что ли, хотя по разговору я бы сказал, что девчонка она была развитая и по-своему неглупая, но вот почему она его так напугалась в тот раз? Возможно, он вымешал на ней злобу за проделки матери. Не знаю.

Между нами говоря, этот Логинов личность довольно одиозная. Как сейчас помню, при наших встречах меня не покидало чувство брезгливости, мне постоянно хотелось от него отойти или самого его отшвырнуть, как какую-то поганую тряпку.

- Успокойся, его уже нет, а о покойниках плохо не говорят.

- Говорят, Костенька, говорят, если он того заслуживает. А что он окочурился, так туда ему и дорога. Но пить мы за него не будем, а выпьем за нашу встречу, и теперь ты от меня не отвертишься.

- А я и не собираюсь, наливай, пахан Мамай.

- Так вон ты почему ко мне пожаловал, - обсасывая кроличью косточку, с укоризной молвил Толик. - А я-то сначала подумал, что просто пообщаться потянуло. Ладно, я не обижаюсь, потому что сам такой. И давно этот Логинов крякнулся? Поди, не своей смертушкой, коли ты все выспрашиваешь?

- Ты угадал, первого октября электротоком его накрыло. Несчастный случай.

- Вона, точно говорят: Бог не фраер. Ну и накрыло, а ты-то чего суетишься или кто-то ему подмогнул? А что, двести двадцать к унитазу - и вечный кайф.