— Да, это похоже на тебя, — согласился Лоуренс и сделал глубокий вдох. — Я не вернусь, Джун. Даже зная, на что шёл, когда связывался с тобой, я всё же не думал, что тебе настолько безразличны мои чувства, — голос юноши окреп. — Я ни секунды не рассчитывал на серьёзные отношения или влюблённость, ничего для себя не просил, но ты не в праве отказывать мне в элементарном уважении.
— Но я тебе ничего не обещал, — невозмутимо заявил Квон Джун.
Сознаваться в своей собственной забывчивости парню не хотелось, а извиняться он не умел в принципе, хоть и уважал Лоуренса по-своему.
Услышав ответ Джуна, Лори на секунду запнулся, после чего легко рассмеялся:
— И в самом деле! О чём я вообще думаю!.. Ладно, Джун, это бесполезный разговор. Аньён! * (Пока! — кор.) — и нажал «отбой».
Квон усмехнулся, услышав прощание на родном языке. Откинув сотовый в сторону, он улегся на постели и закрыл глаза, думая, что слишком много событий произошло за сегодняшний день. Ах да, ещё он расстался с любовником! Подумаешь, какая малость…
Убаюканный собственными размышлениями и гуляющими в крови остатками алкоголя, Квон достаточно быстро погрузился в сон.
***
— Лори, мы уже сто лет не виделись! — ныла Сьюзен в трубку. — И нигде не были! Когда ты появишься в агентстве?
— Так ведь учёба, Сью, — оправдывался юноша. — Если не будет серьёзных проектов, я долго не появлюсь. У меня, правда, нет времени…
— Как дела хоть? — недовольно поинтересовалась девушка. — Раз не могу тебя увидеть, то расскажи сейчас.
— Да нормально, — пожал плечами Лори, забыв, что собеседница его не видит. — Преподаватель по сценическому движению похвалил, говорит, что если даже я не состоюсь, как актёр, то всегда могу податься в сферу танцевального искусства.
— Ну, положим, с такой пластикой и гибкостью тебе в театр танца самая прямая дорога, — согласилась Сью. — Вообще не понимаю, зачем тебе все эти заморочки с актёрством, когда ты несколькими движениями умеешь выразить целую гамму эмоций! Это же реальный талант, какой смысл размениваться им?
— Я не размениваюсь, — засмеялся Лори. — Просто стараюсь научиться как можно большему. Говорить языком тела ничуть не легче, чем словами, жестами и мимикой. Ты ведь и сама знаешь, что подобные навыки много где пригождаются.
— Конечно! Среди наших ты лучший! — воскликнула девушка с лёгкой завистью. — Если бы ещё подходящая фактура…
— Не напоминай, — поморщился Лоуренс. — Всю жизнь страдаю от этого.
— Ну, положим, в модельном твоя внешность вполне востребована, — возразила Сьюзен.
— Но я же не собираюсь быть моделью всегда, — возмутился Малькольм. — У меня совсем другая цель в будущем.
— Лори, я к тому, что у тебя целый ворох разных путей, которыми ты можешь двигаться, — мягко и немного печально пояснила собеседница. — Не всем такое дано. И твоя кукольность однажды может стать выигрышным билетом, в то время как ты считаешь её помехой.
— Сью, ты чего? — растерялся юноша.
— Не обращай внимания, я рассталась с Джеем, вот и психую, — вздохнула Хиксли. — Чёрт, а ведь была уверена, что это мой счастливый шанс!
Лоуренс только головой покачал. Джей Халлоран, тридцатисемилетний владелец торговой компании, недавно развёлся и вновь обрёл статус холостяка. Конечно, Сьюзен не могла пропустить такое и не попытать свою удачу. Однако же не учла, что нрав мистера Халлорана подобен гранитной скале — сколь ни пытайся добиться желаемого, в итоге так и останешься у подножия. Магнат с удовольствием покрутил роман с хорошенькой моделькой и аккуратно отправил восвояси, снабдив крупной суммой в виде дорогих подарков. Сьюзен Хиксли, уже мысленно примерившая обручальное кольцо и фамилию любовника, была крайне возмущена.
— Уверен, ты ещё встретишь своё счастье, — искренне пожелал Лори.
— А ты? — вдруг спросила Сью. — Как у тебя на личном?
— Никак, — ответил Лоуренс и замолчал.
После разрыва с Джуном у него не было ни одного партнёра, Лори от всех шарахался, как чёрт от ладана. За два месяца ни звонка, ни сообщения. Малькольм даже не пожелал вернуть свои вещи, предпочитая просто забыть о них, а Джун не напоминал и не предлагал забрать. Подумаешь! Немного одежды да личные принадлежности. Лоуренс был уверен, что Квон их давно выкинул.
— Ты попрежнему ничего не хочешь слышать о нём? — мрачно осведомилась Хиксли. — Я могла бы рассказать, что в клубе…
— Нет, Сью! — резко оборвал девушку Лоуренс. — Мне это неинтересно, — и немного смягчился, не желая обижать подругу. — Извини, перерыв заканчивается, мне пора.
— Ладно уж, я всё понимаю, — проворчала девушка. — До встречи!
— Пока!
Убрав сотовый, Малькольм одним глотком опустошил стаканчик с капуччино и поморщился — одно упоминание Квона, и у Лори тут же падает настроение. Пора бы как-то «переболеть» бывшим любовником. Хорошо, что учёба съедает всё время и диктует свои эмоции, иначе Лоуренс бы уже на стенку полез от безысходности.
***
А Джун все это время проводил в «TriAngel», сводя всех с ума.
С того времени, как Лоуренс расстался с Квоном, тот ходил мрачнее тучи, заставляя окружающих в буквальном смысле шарахаться от зловещей ауры, которую источал гитарист. Согруппники пытались поговорить с Квоном, выяснить, что с ним происходит, но натыкались на глухую стену и взгляд, полный недовольства. Казалось, что Джун видеть и слышать никого не хочет.
Всё же потом выяснилось, что он расстался с очередным любовником. Конечно, те, кто в своё время завидовал Лоуренсу Малькольму, пытались подкатить к освободившемуся от отношений гитаристу «W&W», но были грубо посланы. Максимум, на что соглашался Джун, секс на одну ночь. Александр Франц тоже решил попытать удачу, но был остановлен таким ненавидящим взглядом, что едва не расплакался.
Квон сам не мог взять в толк, что с ним происходит. Казалось бы, разве в первый раз он порывает с кем-то? Нет, разумеется. Тогда почему уход Лори настолько сильно задел?
После прощального разговора с Малькольмом, Джун отоспался, а когда утром открыл глаза, то невольно потянулся к соседней стороне кровати и, никого там не обнаружив, мгновенно вспомнил всё произошедшее. В квартире была тишина, с кухни не доносились такие приятные, до безумия ароматные запахи свежеприготовленного кофе и завтрака.
Квон поначалу не мог заново привыкнуть к новому укладу жизни, в котором не было Лоуренса. Пришлось убрать его вещи. Непроизвольно вдыхая аромат парфюма, которым пахла одежда Лори, Джун размышлял о том, что обидел юношу. Но… Чувства вины почти не было. До поры до времени. Через некоторое время стало намного хуже. На Джуна навалилась хандра: песни больше не сочинялись, музыка не приносила радости, а редкие любовники стали казаться пресными, глупыми и неинтересными. Хён Джун потерял что-то такое, что не мог объяснить словами. С парнем подобное происходило впервые.
Мать, заметив явную апатию, пыталась вывести сына на разговор, но Хён Джун каждый раз отмахивался, говоря, что всё в порядке.
По ночам, когда не было выступлений в клубе, Квон разъезжал по ночному городу на бешеной скорости, чтобы привести свою голову в порядок и отделаться от неприятных мыслей. А две недели назад у Хён Джуна появилась дурацкая привычка, избавиться от которой он всё никак не мог. Джун стал приезжать к дому Лоуренса, останавливаясь на противоположной стороне от светло-серого коттеджа. Парень мог часами стоять на дороге возле BMW, курить и смотреть на освещённое окно второго этажа, где была комната Лори.
Квон не знал, чем обусловлены его порывы, но чувствовал, что становится мазохистом, раз за разом бередя сердце воспоминаниями. Джуну не хватало Лоуренса рядом. Желание услышать его голос становилось порой настолько сильным, что Хён Джун тянулся к сотовому, чтобы набрать заветный номер. Но вовремя останавливался и, злясь на самого себя, с громким визгом колес автомобиля срывался с места, уезжая подальше от дома Малькольма.
