- Ты жертвуешь собой, чтобы быть с Дэрионом. Разве могу я вставать между вами с учетом того, что я знаю Дэри столько, сколько он живет на этом свете? Уходи, Гэбриэл, и сделай омегу счастливым.
Гэбриэл недоуменно моргнул. Ему казалось, что дроу знает Дэриона с тех пор, как тот стал членом семьи Ликонов. Видимо, столько непонимания отразилось на лице альфы, что бета широко улыбнулся, не став пояснять, что он имеет в виду. Бета ушел, оставив Гэбриэла одного. Сердце в груди Гэбриэла бешено застучало. Он мог возвращаться к Дэриону.
========== Глава двадцать вторая ==========
Омега раскрыл плотный пергамент. По красивому наклону букв он сразу понял, чье послание получил. На самом деле, Дэри догадался от кого письмо с самого начала, как только увидел сургуч со штампованной геральдикой. Омега, положив руку на живот, округлившийся настолько, что скрывать его уже не было никакой возможности, принялся читать, с интересом вглядываясь в каждую букву:
«Дорогой Дэри, порой наши долгие жизни, текущие по течению Судьбы столь длительны, что иногда мы забываем о существовании в этом мире нечто ценном и важном. Вполне вероятно, что ты испытываешь по отношению ко мне двойственные чувства. Я не виню тебя в этом, поскольку знаю, что я сам виноват в подобном отношении. Ты всегда был милым, наивным и чудесным ребенком. Я видел твое рождение, держал тебя на руках, помнил счастливые глаза твоего папы, который был мне другом. Я не смог защитить тебя. Ликоны также были моими друзьями, и я порадовался, когда ты попал в их семью. Мне посчастливилось наблюдать за тем, как ты рос, взрослел, как ты влюбился в Матиаса и вы поженились. Но вскоре блеск в твоих глазах померк, ты становился все больше и больше похожим на тень себя былого. Яркое солнце зашло за луну, и Землю укрыл мрак. Горе и трагедии прошлого сделали тебя сильней, гораздо крепче и устойчивей. Но мне жаль, что ты испытал все то, что выпало на твою долю. Уверен, сейчас ты читаешь это письмо с неким изумлением и долей недоверия. Понимаю. Понимаю потому, что я никогда не проявлял к тебе особых крепких чувств. Ты был для меня забавным мальчишкой, за жизнью которого было интересно понаблюдать. Не могу скрыть своего удивления тому, что ты смог найти общий язык с аазимаром, с рабом, который никогда не встанет на одну ступень с тобой. Пусть ты и не был рожден аристократом, однако твой папа был королевских кровей. Что ж, видимо, у Судьбы есть свои интересные повороты. Я прожил на этом свете много столетий, повидал также многое, и не все из виденного мной было хорошим, но я заметил, как ты изменился после встречи с Гэбриэлом. Признаться честно, отчасти мне хотелось увидеть, насколько сильны ваши чувства по отношению друг к другу. Я увидел достаточно, чтобы сказать, что ваша любовь реальна настолько, что один из вас рискует своим положением в обществе, а другой полностью отказывается от своей свободы и прошлого, чтобы быть с возлюбленным. Я рад за тебя, мой дорогой мальчик, и надеюсь, что ты будешь счастлив. В скором времени я покину Острова, но я надеюсь, что я увижу когда-нибудь твоего сына, подержу его на руках, как тебя когда-то.
P.S.: Я разобрался с тем, кто стоял за воровством денег и товара. Им оказался племянник твоего главного заместителя. В оправдание второго могу сказать, что он не был ни в чем виноват. Его племянник когда-то был уже замешан в темных делишках, поэтому перепродавать материалы под другой торговой фирмой для него не составило особого труда. Я выловил его благодаря своим помощникам, которые ловко раскусили дельца. К счастью, для нас исход оказался благоприятным.
Надеюсь на нашу скорую встречу.
Твой вечный друг и верный хранитель Леонэль Варилэйн»
Дэрион, сложив письмо в несколько раз, задумчиво вдохнул легкий флер духов, исходящий от бумаги. Аромат, которым пользовался Леонэль столько, сколько Дэри его помнил. Необычный запах не раздражал, даже наоборот – навевал разнообразные воспоминания, связанные с Лео. Омега не мог сказать, что ненавидел Лео, но однозначно и не любил его. Трудно было понять действия и поступки странного дроу, который всегда был сам себе на уме. Но Ликон однозначно не держал на мужчину зла, понимая, что тот по-своему по-доброму относился к нему.
Отложив прочитанное послание на стол, Дэрион, ухватившись за его край, встал, довольно ощутив, как в животе толкнулся ребенок. Охнув, омега улыбнулся, качнув головой. Дэри все еще никак не мог привыкнуть к необычным ощущениям, однако то, что малыш рос и развивался согласно нормам, радовало несказанно. Лекарь делал радужные прогнозы, однако, помня о больших количествах выкидышей Дэриона в прошлом, омеге была запрещена чрезмерная активность, а про путешествия на длительные расстояния не стоило даже думать.
Накинув на плечи вязаную шаль, Дэри направился на выход из кабинета. Гэбриэл высаживал кусты розы, помогая садовнику, поэтому омега направился прямиком на улицу, ступая как можно осторожней, придерживая свой живот. Сын должен был появиться уже через месяц, и живот был большим настолько, что не оставалось сомнений, что, возможно, на свет появится альфа.
На улице Гэбриэл, одетый в расстегнутую рубашку с закатанными рукавами и легкие бриджи, ловко раздавал указания, куда лучше высадить цветы. Садовник, мужчина в годах, ворчал, но указания второго своего господина выполнял. Мужчина прятал саркастичную улыбку за пышными усами, но по лучикам морщинок, паутинкой скопившейся возле глаз, Дэрион понял, что садовник только рад помочь Гэбриэлу и выполнить то, что тот просит. Вообще, отношение слуг к Гэбриэлу с тех пор, как тот поселился в поместье, стало самым положительным. Сначала все отнеслись к новому постояльцу с подозрением, но видя, как к альфе относится хозяин, все расслабились, и вскоре аазимар стал близок им даже больше, чем господин Ликон. Слуги запросто могли подойти к Гэбриэлу с каким-либо вопросом, и тот всегда помогал им, если в чем-то они не могли разобраться. Дэрион порой шутил, что к альфе относятся с большим уважением и трепетом. Гэбриэл только отмахивался, улыбался и повторял раз за разом, что он все равно является рабом, так что ничего не видит в том, чтобы вместе со слугами участвовать в облагораживании резиденции, превращая ее в не менее красивое поместье, чем главное. Казалось, что Гэбриэла устраивало его положение во всем. По крайней мере, он никогда не жаловался на то, что выбрал подобную участь.
Дэрион вышел в сад, и Гэбриэл сразу заметил его, махнув рукой, вымазанной в земле и траве. Он что-то пробормотал садовнику и, откинув в сторону лопату, двинулся в сторону омеги. За время, проведенное вместе, Дэри крепко прикипел к альфе, поняв, что действительно любит его, как должен любить того, кто важен и дорог всем сердцем. Гэбриэл всячески оберегал его, каждый день дарил массу эмоций. Волосы альфы стали отрастать, и теперь мужчина завязывал их в хвост, чтобы не мешались. Несколько прядок, выбившись из-под шнурка, скручивающего волосы, упали мужчине на лоб, и Дэрион улыбнулся, настолько забавно стал выглядеть Гэбриэл.
- Ты рано встал, - альфа, подойдя, чмокнул Дэриона в нос, и тот поморщился.
- Уже почти обед, между прочим, - ответил омега, посмотрев на грязные руки мужчины. – Ты все-таки решил высадить розы.
- А почему нет? – пожал плечами альфа. – Как раз сезон для посадки. Тем более, мы будем жить здесь неопределенный срок, а ты любишь эти цветы, так почему нет?
Омега хмыкнул и кивнул, соглашаясь. Он положил ладонь на живот, что не укрылось от цепкого взгляда альфы, и он улыбнулся, отметив про себя, что Дэриону очень идет беременность. Оба они опасались за малыша, особенно когда наступали опасные триместры, во время которых обычно у омеги были выкидыши. Однако лекарь успокаивал каждый раз, повторяя, что их сын очень крепкий и сильный малыш, что развивается он так, как нужно. Лишь недавно Дэрион расслабился окончательно, ведь оставалось всего ничего до рождения, а вот Гэбриэл трясся над ним, что порой выводило Дэриона из себя. Однажды он прикрикнул на альфу. Тот недовольно засопел, но стал меньше опекать. По крайней мере, теперь он перестал липнуть, не отходя ни на шаг.
