— Что ж, — Александр зашел в зал Совета быстрым и бодрым шагом, окинув взглядом сидящих за круглым столом, — думаю, больше нам ждать некого.

Зал Совета почти ничем не отличался от многих комнат Института: холодные каменные стены, витражные окна, пропускающие яркие лучи дневного света, а сейчас задрапированные плотными занавесками, массивная мебель, гнетущая тишина. Над столом, где со всем удобством разместились трое мужчин, дожидаясь Алека, висели бархатные гобелены с изображенными знаками каждого представителя.

Лайтвуд немного задержал взгляд на одном из них, глава которого не явился на Совет.

— Она не ответила на письмо? — подал голос Люк, когда Александр сел на свое место.

— Нет, мою просьбу оставили без реакции, — Лайтвуд взглянул на Бейна, напротив которого разместился. — Магнус, расскажи всем о том, что связано с возможным возрождением Джонатана Моргенштерна.

Маг, устроившись поудобнее и сцепив длинные пальцы, унизанные перстнями, кратко поведал присутствующим об изречениях, больше похожих на пророчество, где говорилось о тех, кого коснется Ангел и Демон, а так же об их связи. Дабы не раскрывать, что Белая Книга отныне вновь у Магнуса, маг и нефилим решили и здесь солгать, что данное изречение было найдено в дневнике Рагнора, наряду с тем, что Бейн обнаружил самым первым: «Отмеченный Ангелом обречен быть Огнем».

Напомнив (а кое-для кого это прозвучало впервые), что у Моргенштерна кровь демона и коротко поведав, каким образом это случилось, Магнус провел параллель между Джейсом, который буквально вернулся с того света посредством ангела Разиэля, и Джонатаном, чье тело так и не нашли, на данный момент. Особый упор Бейн сделал на то, что руна парабатаев у Вейланда-Эрондейла сжигает сама себя, стремясь самоуничтожиться, в то время как Александр Лайтвуд перестаёт чувствовать свою и их связь. Почти перестал. Здесь Магнус кинул на Алека вопросительный взгляд.

— Я не чувствую его эмоций и состояния, — согласно кивнул Александр. — Уже нет.

Присутствующие переглянулись. Шок, отразившийся на лице Люка, можно было не описывать словами. Оборотень не понаслышке знал, какого это — терять парабатая, поэтому искренне не понимал, как Алек еще держится, вместо того, чтобы замкнуться в себе, не желая никого ни видеть, ни слышать, что и случилось с самим Люком, когда он потерял связь с Валентином. Но у него были Клэри и Джослин. Вероятно, Алека на плаву держал Магнус, что с такой заботой и трепетом относился к лучнику.

— Все достаточно серьезно, — подвел черту рассказа мага Лайтвуд, взглянув на каждого из присутствующих. — И мне… Нам всем… Нужно отыскать Джонатана или то, что от него осталось. Если Магнус прав, и сын Валентина жив, то это не приведет ни к чему хорошему.

— И, судя по всему, искать надо поближе к Благому Двору, — изрек Бейн, выразительно покосившись на пустующее кресло, приготовленное для выходца из рода фейри.

— Ты все-таки предполагаешь, что Королева имеет ко всему некое отношение? — нахмурился Люк. — Фейри на многое способны, но это… — мужчина сдержанно промолчал, не став договаривать.

— Это, Люциан, прямое доказательство, — грустно улыбнулся маг, махнув рукой туда, где должен был сидеть представитель дивного народца. — Если Королева за что-то обижена или чем-то насторожена и не хочет приходить, она присылает письмо с соответствующим смыслом. Фейри не умеют лгать, зато прекрасно умеют изворачиваться. Они на все обвинения способны дать вразумительный ответ, но не скажут правды и не признают своей вины. Полностью же проигнорированное приглашение на Совет является явным показателем, чью сторону избрали фейри. И коль скоро это не мы, значит та сторона, — он выделил предпоследнее слово: — Все еще существует.

— Вампиры не будут участвовать в поисках Моргенштерна! — внезапно резко оповестил молчавший до этого Рафаэль. — Он убивает пачками, этот ваш сын Валентина, я не могу подвергать такой опасности своих!

— Подвергаются опасности не только вампиры, Рафаэль! — возмущенно воскликнул Люк. — Если уничтожат нефилимов, то и нас вместе с ними! — мужчина нахмурился, сжав ладони в кулак. — Я тоже не хочу рисковать сородичами, но если нужно найти виновника всего бедлама, который творится, то оборотни в стороне не останутся. У нас просто нет такого права.

Александр внимательно слушал разговор, кидая на Магнуса задумчивые взгляды и стараясь сохранять полное спокойствие:

— Королева благих приняла сторону врага. Мы не можем этого гарантировать на все сто процентов, но я думаю — Магнус прав. Твой народ подвергается такой же опасности, Рафаэль, как и наши.

— Насколько я слышал, сын Валентина куда менее привержен расизму, чем папочка, — ядовито возразил глава вампирского клана, кинув быстрый взгляд на Магнуса. — Если он привечаем фейри, значит, подтвердил им свою лояльность. Я не стремлюсь служить ему, — поторопился он добавить, заметив реакцию на свои слова. — Но и становиться поперек дороги не желаю.

— У тебя нет выбора, — веско ответил Магнус. — Для того, чтобы твой клан оставили в покое, нужно всеми силами помогать Моргенштерну, а не просто убраться с дороги. Только так Благой Двор смог заслужить милость нашего врага — поддержкой Джонатана, а не самоустранением от нас.

Повисла тишина. Сантьяго стиснул кулаки и нахмурил брови, его лицо на миг окаменело, затем расслабилось с видимым усилием.

— Я понял, — сквозь зубы проговорил он. — Хорошо, сделаю все, что смогу. Но я понятия не имею, где искать этого парня.

— У Королевы? — пожал плечами Бейн. — Это самое безопасное место для него сейчас. Либо же… — он помолчал. — Либо там, куда нам вообще хода нет — в Эдоме.

Лайтвуд поморщился — этого еще не хватало. В Эдоме? Час от часу не легче!

Сведя брови, он потер переносицу, и неожиданно почувствовал нечто странное, что концентрировалось в груди, постепенно спускаясь ниже. Недоумевая, лучник машинально откинулся на спинку своего кресла, заметно скривившись — ощущения стремительно переросли в боль, которая пульсировала, пробирала до костей, обдавая жаром. И нарастала с каждой минутой сильней, лишая самообладания.

Схватившись за край стола, Алек глубоко задышал, лишь отчасти увидев испуганные взгляды, направленые на него.

— Джейс… — придушенно сорвалось имя с пересохших губ.

Магнус мгновенно сорвавшись с места, очутился рядом, придерживая за плечи и встревоженно заглядывая в лицо Лайтвуда сбоку:

— Александр? Что случилось?!

— Эй, что такое? — забеспокоились остальные, поскольку Алек не отвечал, силясь справиться с прерывающимся от болезненных ощущений дыханием.

— Черт, — прошипел сквозь зубы Александр, силясь не заорать. Помимо боли пришло чувство опустошения, будто в одно мгновение парень лишился части себя.

Взглянув в глаза Лайтвуда, Магнус быстро приподнял край его футболки, обнажая бок, на котором была руна парабатаев. Рисунок на коже горел ярко-алым, вспыхивая, как огонь на дровах, искрясь и словно прожигая нежные покровы плоти. На обратной стороне трикотажной ткани одежды отпечатался обугленный след.

Алек захрипел, Бейн уже вскинул руку, собираясь унять его боль магией, как руна внезапно начала тускнеть. Через несколько секунд она полностью исчезла вместе со сковывающей пульсирующей болью. Стиснув зубы, Алек посмотрел на мага, сжавшего его плечо:

— Все, я окончательно не чувствую Джейса, Магнус, — сипло оповестил лучник. — С ним что-то случилось.