Адриана живо заинтересовалась ситуацией Эрика и, разумеется, отправлять его в обычную тюрьму для преступников не имело никакого смысла. Парня перевели в закрытый блок психиатрической клиники, где Слейтер начала с ним работать, для выяснения всех нюансов произошедших психотравмирующих факторов детства, а также для того, чтобы поближе познакомиться и с Эриком Греем, и с Джонатаном Моргенштерном, который, в отличии от своего альтер-эго, не слишком спешил выходить на контакт, опасаясь женщину.
Как Адриана выяснила позже (со слов Эрика), Джонатан боялся представительниц слабого пола из-за воспоминаний о жестокости матери и тех воспитательниц, которые постоянно отвешивали ему оплеухи за поведение. Эрик тоже не слишком доверял Адриане, но оказался более открыт с ней.
Однако парня мучила непонятная тревога и какие-то опасения за будущее, в то время как Джонатан постоянно грустил и оставался в стороне, предпочитая пялиться перед собой в одну точку. Обе личности понимали, где оказались, и по какой причине с ними общается психиатр.
Адриана вздохнула в очередной раз, отпив из чашки остывший кофе. Женщина уже чуть больше недели общалась с Эриком и Джонатаном, узнавая о них все больше и больше подробностей, используя различные психиатрические техники, вплоть до гипноза, чтобы вскрыть в воспоминаниях Джонатана особенно болезненные моменты для дальнейшего возможного соединения личностей в одну целую, хоть оба молодых человека этого не очень-то хотели.
Слейтер, понимая всю тяжесть совершенных преступлений, созвала психиатрическую комиссию из независимых представителей. Слушание дела о диагнозе Эрика Грея должно было состояться через три дня, после чего пациента собирались определить в особое отделение для буйных (а Эрик порой таковым и был, из-за чего его частенько приходилось связывать), где в дальнейшем с ним будут проводить беседы и лечение.
Адриана ходатайствовала быть лечащим врачом Грея, давя на то, что она втерлась в доверие к обоим личностям, и они ей расскажут гораздо больше, чем кому-то другому.
Психиатр закончила разговор с Эриком и Джонатаном лишь полчаса назад, а ей все казалось, что прошло уже несколько часов с тех пор. Джонатан, как всегда, говорил немного, и лишь осведомлялся, в порядке ли его Ади и придет ли он навестить их.
Адриана, как могла, объяснила Моргенштерну, что вряд ли Магнусу Бейну будет позволено прийти в закрытый корпус, и уж тем более встретиться с больным, который находился далеко не в стадии ремиссии, а в самом расцвете симптоматики диссоциативного расстройства.
Джонатан ужасно огорчился и, кажется, даже немного обиделся на своего доктора. Адриане вообще начало казаться, что, с каждым днем общения, Джонатан все больше начинает вести себя, как четырнадцатилетний подросток, отдаленно напоминая того грубого парня, которого психиатр встретила в полицейском отделении.
Вспоминая общение с Эриком и Джонатаном, Слейтер никак не могла понять, жаль ей этого парня, да и, вообще, какие эмоции по отношению к нему она испытывает. Как психиатр, она должна была быть ровной во всех чувствительных проявлениях эмоциональной сферы, но Эрик Грей стал неким исключением из многолетней практики.
— Здравствуй, Эрик, — так начался очередной сеанс с пациентом, когда Адриана пришла к нему в закрытую одиночную палату, обитую войлоком, ведь еще вчера Грей пытался разбить кулаки, колошматя ими о стены, из-за чего на нем теперь красовались бинты, а в крови плавало отлично действующее успокоительное. — Ты сегодня поговоришь со мной? — Адриана осталась стоять рядом с дверью, внимательно взглянув на сидящего на кушетке блондина.
Психиатр научилась различать две личности парня, и точно знала, что перед ней находится Эрик. Это было видно по расслабленной позе, в которой пребывал юноша, свесив ноги с кровати и спокойно положив на колени руки.
Грей медленно поднял голову, посмотрел на Адриану, ухмыльнувшись уголками губ. За эту неделю, проведенную в клинике, у Эрика отросли волосы, а бледность лишь усилилась, выделяя мешки под глазами и делая его похожим на заядлого наркомана. А еще он постоянно требовал покурить и вернуть ему его серьги, что больше не украшали уши.
— Здравствуйте, доктор Слейтер, — безэмоционально произнес парень, дернув плечом. — Я напугал вас вчера, верно? Когда кинулся на стены? — Эрик показал свои обмотанные руки, приподняв чуть выше.
— Верно, — согласилась с ним женщина. — Ты очень напугал меня, Эрик. Скажешь, почему ты это сделал?
Грей хмыкнул, выразительно уставившись на диктофон, который Адриана неизменно носила с собой, чтобы не упускать ни одной детали при общении с пациентами, дабы в дальнейшем отразить в истории болезни полную информацию.
— Джонатан отказывался слушать меня, — заявил Эрик, хмурясь. — Он сказал, что ему здесь не нравится и он хочет уйти, а если я не соглашусь ему помочь, то он разобьет нам руки, чтобы мы больше не могли ими убивать, и тогда нас точно выпустят. Я не согласился ему помогать, — просто ответил парень. — Так что, буянил не я, доктор, а Джонатан.
Адриана вгляделась в льдистые, припудренные дымкой принятых препаратов, глаза пациента, и кивнула. Подобное поведение, на грани самоубийства, было не в характере Джонатана Моргенштерна, но Эрик, по всей видимости, не лгал, когда рассказывал это, ведь за эту неделю, по какой-то причине, он начал доверять Адриане больше, чем кому-либо за многие годы.
— Я поняла тебя, Эрик, — блондин мельком выдавил улыбку, поскольку ему очень нравилось, когда доктор так легко могла отличить его от мелкого сопляка, с которым он делил одно тело. — Джонатан поступил плохо, а ты — молодец, что не согласился помогать ему. Я могу с ним поговорить?
Эрик поморщился, чуть сжав пальцы на коленях и качнув головой.
— Боюсь, что нет, доктор, — Грей цокнул языком, словно погрузившись куда-то глубоко в свое сознание. — Этот идиот спит и отказывается просыпаться, сколько бы я его не будил. Он обиделся на вас за то, что вы со мной общаетесь лучше, чем с ним.
— Но это не так, — удивление в голосе Адриана скрыть не смогла, перестав исписывать блокнот шариковой черной ручкой. — Мне нравится общаться с Джонатаном.
— Вот только, именно он придумывал в деталях, как нам убивать тех мудаков, — фыркнул Эрик, пожав плечами. — И он все еще вас боится. Говорит, что вы не разрешаете увидеться с Магси.
— С Ади, — поправила автоматически Адриана, зная, как Магнуса Бейна называет Джонатан.
Эрик фыркнул, закатив глаза. Он устало вздохнул и, откинувшись на кушетке, лег на нее, приняв расслабленную позу.
— Знаете, доктор, в последнее время я ловлю себя на том, что уже устал от такой жизни. Устал постоянно бороться за тело с Джонатаном, понимая, что я — отдельная личность и не такой, как он. И доказывать что-то кому-то — это утомительно, — Эрик говорил спокойно и равнодушно, но Адриане все равно стало не по себе. — Может, есть какой-нибудь способ… — парень не договорил, но врач и так поняла, о чем идет речь.
Появление депрессивной симптоматики было плохим признаком, как не крути. Эрик Грей, будучи не главной, но основной личностью, только что дал понять, что жизнь перестала казаться ему нужной и проще было бы покончить со всем. Обе личности не хотели соединяться, считая, что они индивидуальны, и им не нужно никакое лечение, пусть и подыгрывали Адриане, соглашаясь на любые ее эксперименты. Эрик этими мыслями пугал.
Больше он ничего не сказал врачу, и Слейтер вернулась к себе в кабинет в полном смятении, обдумывая, что ей стоит делать дальше и какой предоставить отчет психиатрической комиссии, когда та придет разбирать дело Эрика Грея о диссоциативном расстройстве личности. Адриана предчувствовала, что с пациентом в будущем придется очень не легко, и просто чудо, если он станет единым целым, с самим собой.
