Распечатав свой сюрприз, Магнус обалдел:

— Ты сделал это сам? — ровненькие, сладко пахнущие «сердечки», стали полной неожиданностью для Бейна, поднявшего на брюнета восторженный взгляд.

— Ага, — смутился Лайтвуд и поскорее сдернул упаковку со своего подарка: — Уа-а-а! Кексики! — он тут же схватил ближайший, щедро политый розовой глазурью, и откусил большой кусок. — Мммм, как фкуфно!

Магнус довольно заулыбался.

— Спасибо! Как и твои печеньки. Ты сдержал обещание: научился готовить! — Магнус запихивал в рот одно из «сердечек». — Имбирное! Изумительно! — тут Бейн заметил, что повыше верхней губы Лайтвуд измазался кремом. — Эмм… Александр, у тебя тут… — Бейн указал на губы Алека.

Брюнет непонимающе вздернул брови, дожевывая сладость, и наклонился к азиату:

— Что там такое?

Магнус поступил так, как захотелось остро и внезапно. Шагнув к Александру, он поцеловал его, попутно облизав остатки глазури. Это оказалось очень…чувственно.

— Сладко, — объявил Бейн, довольно улыбаясь.

— Очень сладко, — немножко охрипшим голосом подтвердил Лайтвуд. — И будет еще слаще… — теплые ладони обхватили родное, любимое лицо, обжигая дыханием, и надолго припали к влажным, мягким губам.

Бейн едва не потерял голову, отвечая на этот поцелуй. Появилась крамольная мыслишка остаться дома вместе с Лайтвудом, пробуя еще раз перейти ту грань, которую не преодолел в прошлый раз.

Но это был их день, первый праздник влюбленных, поэтому Магнус оторвался от губ Алека, заметив, как тот разочарованно вздохнул.

— Мы опоздаем, Александр, — мягко объяснил Бейн.

— Да, верно, — опомнился Алек и поспешил подать Магнусу пальто, помогая надеть его.

Бейн заботливо поправил на своем парне шарф — свой подарок на Рождество. Алек категорически отказывался теперь носить какие-либо другие. Поймав искристую улыбку и благодарный взгляд, азиат тоже улыбнулся. Их ждет поистине чудесный день.

***

Они бродили по музею уже почти четыре часа, переходя из здания в здание, и никак не могли насытиться обилием и великолепием экспонатов. Громадные скелеты давно вымерших гигантов или их естественный облик, искусно воссозданный кропотливыми руками людей — все это поражало и будоражило воображение.

Лайтвуда привел в восторг зал, забитый развешанными по стенам и потолку, давно вымершими обитателями морских глубин. Алек на добрых пятнадцать минут застыл перед стендом с хищными доисторическими рыбами, и заявил, что был бы не против, завести себе такую малышку, в домашнем аквариуме. Он естественно шутил, но Магнуса передернуло, и он поскорее оттащил хихикающего парня прочь.

При виде гигантского краба, болтающегося как раз на выходе, Магнус поморщился и ускорил шаг. Но за поворотом его взгляд упал на не менее гигантского арахнида… Лайтвуд невольно охнул, когда азиат намертво вцепился ему в руку.

Обходя здоровенного мамонта по кругу, задрав на него голову, Бейн чуть не упал, натолкнувшись на такого же прибалдевшего паренька, двигавшегося в обратную сторону. От неожиданности, оба испугались и едва не завопили в голос. Давящиеся от смеха, Лайтвуд и девушка того паренька, растащили свои вторые половинки, чтобы успокоить.

В самом деле, атмосфера наводила благоговейный ужас. Ведь все эти животные существовали миллионы лет назад, и по сравнению с ними, человек казался ничтожной козявкой. Здесь, в залах этого музея, как никогда чувствовалось могущество природы и ее опасное многообразие.

Попав в зал астероидов, Алек и Магнус невольно ахнули — вот это красота! Все было оформлено в соответствии с небесными телами, везде чувствовалась космическая тематика, и посетители, бродившие туда-сюда, невольно вспоминали все космические и фантастические саги, которые когда-либо видели на киноэкране.

К Вилламеттскому метеориту едва можно было подойти и пришлось немного подождать, пока народ схлынет. Осмотрев гигантского «пришельца», Алек установил на его фоне Магнуса и сфотографировал.

Наконец, поднялись в планетарий и сорок минут наслаждались потрясающим видом планет и интереснейшей лекцией. Магнус откровенно отдыхал, но Алек невольно ерзал. Они уже пять часов ничего не ели.

По окончании великолепной экскурсии, всех посетителей ждал небольшой фуршет в зале с прозрачным потолком, под которым висел муляж доисторического синего кита в натуральную величину.

Центральная стена первого и второго яруса была переоборудована под сцену, на которой выступал популярный джаз-бэнд.

Внизу организаторы установили квадратный бассейн, искусно подсвеченный так, что бирюзовые фосфорицирующие воды рябью отражались на потолке, и создавалась иллюзия, будто все находятся под толщей океана.

Вокруг бассейна расставили круглые столики с закусками и напитками, а в центре каждого стола воздвигли деревья, смотревшиеся как живые. Каждое дерево мерцало россыпью золотых огней — изумительная альтернатива обычным романтическим свечам, и гораздо более интересная.

Голодные посетители с удовольствием рассаживались, нетерпеливо поглядывая на снедь, горками разложенную на блюдах. Официанты чинно обходили столы, разливая страждущим шампанское и подавая легкие коктейли.

Заиграла музыка, лица людей светились улыбками. Флер мистики и романтики витал в воздухе, и ощутить его было так же легко, как сладковатое вино на языке.

— С нашим Днем, Магнус, — негромко проговорил Алек, подняв свой бокал и дотрагиваясь им до бокала Бейна, с мелодичным звоном. — Я люблю тебя, ты — самое дорогое, что у меня есть.

— Это мне досталось удивительное сокровище, — глаза Магнуса сияли. Он был пьян без всякого алкоголя, только от впечатлений сегодняшнего дня, что навсегда отложатся в его памяти прекрасными моментами. — Я не знаю, что такого совершил в прошлой жизни или за какие заслуги ты стал моим, но рад каждому часу, проведенному с тобой, — Бейн, продолжая глядеть на Лайтвуда, пригубил пузырящийся искристый напиток.

***

Перед тем, как попасть на вечеринку Бруклинского шоколада, Алек и Магнус решили пройтись. Улицы сияли и переливались алым, розовым и золотым. Повсюду виднелись символы любви и множество счастливых лиц, слышались музыка и смех.

Не смотря, что уже подарил Бейну цветы, Алек купил в маленькой цветочной лавке две пышных розы. Одну, с серьезным видом, запихнул стеблем в свой нагрудный карман, а другую пристроил в петлицу на пальто Магнуса.

Теперь они выглядели почти как молодожены, и у Магнуса щеки горели от этой мысли. Алек же старательно прятал смущение за широкой улыбкой и высоко поднятой головой.

***

Не взирая на то, что пришли на вечеринку довольно сытые, они от души полакомились самыми разными блюдами, с использованием шоколада.

Чего тут только не было! Традиционные сладости, из мороженого, орехов, бисквитов и конфет, политых четырьмя сортами шоколада; экзотические закуски, такие как, сырные шарики в шоколадной глазури или огуречные дольки, проложенные тонкими шоколадными пластинками. И совершенно невероятные предложения: салями, чипсы, острый перец чили, жареный бекон и креветки, и все это в шоколаде — белом, молочном, горьком…

В баре подавались напитки, играла негромкая музыка. То и дело раздавались взрывы хохота, когда очередной бедолага запихивал в рот, кажущуюся на первый взгляд вкусной, неизвестную снедь, а уже через минуту, выпучив глаза, едва дышал, ощущая, как острющий перец обжигает язык и нёбо.

Алек, как раз намеревавшийся попробовать то же самое, неуверенно остановился, гладя на «пострадавшего». Магнус, хихикая, увел его к менее «опасным» лакомствам.

Когда они уже собрались уходить, напрочь объевшиеся и совершенно довольные, их щедро обсыпало пригоршней золотистых блесток из специального устройства над дверью. Это оказалось настолько неожиданным, что оба расхохотались и буквально выкатились наружу, пытаясь стряхнуть с себя хоть немного сверкающего великолепия.