Лависса опять издала какой-то звук и повернулась к парню лицом, по видимому, оттаяв и перестав обижаться на друга. Она подперла щеку кулаком и вновь начала отстукивать своими длинными и ухоженными пальцами незамысловатый мотив. Андрей промолчал, вспомнив, что это вдохновляет девушку.
Следующий час на корабле царила естественная и не давящая на уши тишина. Мерно гудели приборы. Стук прекратился, и теперь Кольцова думала, закрыв глаза, а после и вовсе поднялась и исчезла в своей комнате. Звездолет несся в космическом пространстве бесцельно, не имея ни курса, ни цели, несся примерно по тому же маршруту, по какому прилетел на планету копачей. Скорость была даже не средняя, но небольшой круглый шар с двумя светилами давно исчез.
Андрей вновь взглянул на экран, присмотрелся к Баюну, а после вновь повернулся к пульту управления. Недалеко виднелась какая-то планета. Она была небольшая и, судя по ее внешнему виду — темной поверхности — пустая. Парень не помнил, чтобы они пролетали мимо нее, но, возможно, он просто ее не заметил. От нечего делать друг Лависсы присмотрелся повнимательнее и с удивлением обнаружил, что в ближайшей видимости нет ни звезды, ни других планет, да и сама планета движется вроде как параллельно звездолету, без видимой орбиты. Это было очень странно, но Андрей все же не стал акцентировать на это свое внимание, потому что створки двери сзади него открылись, и в проеме показалась Лависса. Девушка светилась от счастья, словно только что сделала важное открытие.
— А что, если… — начала было она, но ее прервали, причем это сделал даже не Андрей, от которого можно было ожидать колкости, и даже не Баюн.
Завизжали, загудели приборы, звездолет заметно встряхнуло. Взглянув на экран, Андрей заметил, что они слишком быстро приблизились к темной планете, а после кинулся к панели управления. Корабль еще раз заметно встряхнуло, из-за чего все члены экипажа попадали на пол, а после, когда подопечный Баюна попытался подняться, приборы еще раз мигнули и погасли, а звездолет резко ухнул вниз, из-за чего Андрей вновь упал и довольно сильно ударился головой.
Сколько они летели вниз, было непонятно, но практически у самой земли звездолет что-то довольно мягко подхватило и опустило. Голова у Андрея раскалывалась, в ушах что-то звенело. Прикрыв глаза, парень даже не пытался подняться и вообще не шевелился, думать ни о чем не хотелось.
— Андрей, Андрей, — услышал он чей-то взволнованный голос и тут же узнал его обладателя.
Подопечный Баюна открыл глаза. Из-за сумрака, царившего в помещении, он разглядел только расплывчатое лицо Лависсы, которая склонилась над ним и обеспокоенно поглядывала на лицо. При этом она старалась его не тормошить. Андрей почувствовал, как губы касаются его щеки, почувствовал ее частое дыхание. Заметив, что парень открыл глаза, Кольцова резко отстранилась.
— Андрей, ты как? — поинтересовалась она.
— Ничего, — ее друг поморщился. — Все в порядке. Только голова раскалывается.
— Встать сможешь?
Как оказалось, встать он смог, и сразу после этого принялся оглядываться вокруг, в то время как Лависса попыталась изучить его голову. Когда ее холодные руки прикоснулись к затылку, Андрей не выдержал и, скривившись и закусив губу, зашипел.
— Тут у тебя шишка, — сообщила девушка. — Ты как себя чувствуешь? Голова не кружиться? Не тошнит?
Андрей покачал головой, на что та тут же отозвалась неприятными ощущениями, а Лависса счастливо выдохнула.
— Сотрясения вроде нет. Как думаешь, что здесь произошло?
Парень пожал плечами и попробовал оглядеться, но вокруг было очень темно, из-за него парень видел только неясные силуэты приборов, а Баюна никак не мог разглядеть. Сам робот тоже не подавал голоса. Андрей повернулся к Лависсе и сжал ее руку, внимательно глядя в ее глаза, которые без света казались темными.
— Куда делся Баюн? — удивился он. — И правда, что с нами случилось? У меня в комнате был фонарик, старый уже, таких сейчас не делают. Сходить бы.
Лависса согласилась, и они вдвоем на ощупь двинулись к комнатам. Света в коридорах тоже не было, а в воздухе висела тревожная тишина, из-за чего ребята старались двигаться как можно тише и медленнее, прижавшись друг к другу и вздрагивая.
Андрей жил в комнатах капитана — на этом настоял Баюн, хотя самому Андрею это было не особо важно. Собственно, его апартаменты ничем не отличались от всех остальных: такое же маленькой помещение, не особо уютное, с серыми стенами, что говорило о том, что звездолет не использовался для долгих экспедиций. Обстановка была стандартная и спартанская: кровать, шкаф, разве что стол был куда больше, и к комнате еще прилегали кабинет и личная ванная. Единственным плюсом комнат было то, что они находились куда ближе к рубке, чем все остальные. Обычно Андрей доходил до них за сорок секунд — так близко они находились, но сейчас, в темноте, в тесном коридоре ребята потратили намного больше времени, чтобы добраться до них — пять минут.
Фонарик был найден очень быстро — он лежал на столе, куда его положил сам Андрей, прошлым вечером рассматривая свою находку. По видимому, его забыл здесь предыдущий капитан звездолета, потому что такие сейчас не выпускали и достать их было очень трудно. Фонарик был довольно слабым — не чета современным, — да и мог вот-вот перегореть, однако его света хватило для того, чтобы друзья быстро вернулись в рубку.
Баюн нашелся там же — он лежал на полу, вытянув свои руки по шву. Датчики, заменяющие ему глаза, не светились, да и вся фигура робота была безжизненна. Андрей кинулся к нему и упал на колени, тут же сунул фонарик в руки Кольцовой, которая стояла позади, и принялся тормошить Баюна, что-то причитая. Впрочем, тормошить робота оказалось не так-то и легко, и вскоре парень оставил свои бесполезные попытки привести няньку в чувство и устало сел прямо на пол. Он никогда не задумывался о том, что его любимого Баюна может не стать, однако сейчас у него не было другого объяснения случившемуся. Старый робот слишком много для него значил, даже несмотря на то, что Андрей часто отталкивал своего няньку.
— Баюн, — тихо прошептал он. — Баюн…
Голос парня звучал глухо и надтреснуто, глаза стали безжизненными, а вся поза стала какая-то беззащитная. Андрей прикрыл глаза и продолжал сидеть на металлическом полу, поджав под себя ноги, хотя те уже давно затекли, да и сидеть так было не очень-то удобно. Капитан не представлял себе жизни без Баюна — в его мыслях старый робот всегда должен был быть с ним, до самой смерти своего подопечного. Андрей вдруг вспомнил о барахлившем сердечнике, на который жаловался его старый друг и который вроде как пришел в норму. А что если Баюн соврал, чтобы успокоить своего подопечного?
Он не знал, сколько просидел на холодном полу. Даже головная боль отошла на второй план и как-будто уменьшилась. О том, что рядом стоит подруга, Андрей забыл, пока Лависса не напомнила о себе. Она долго стояла, молча глядя на сгорбленную фигурку и сильно сжимая в руках фонарик. Девушка хотела успокоить его, однако все же понимала, что слова в данный момент лишние.
Баюн стал для нее таким же значимым роботом, как и для Андрея. Своего няньку дочь президента толком не помнила — это была одна из наиболее современных моделей, лишенная всяких чувств, которая пропала после того, как ей исполнилось восемь. Девушка восхищалась Баюном и даже завидовала Андрею, который не понимал своего счастья…
…Подопечный Баюна почувствовал, что кто-то усаживается рядом с ним и в уголке сознания мелькнула мысль, что эта Лависса. Девушка тихонько прикоснулась к его плечу, а после, передумав, крепко обняла. Фонарик оказался на полу. Так они и сидели, два, по сути, обыкновенных подростка.
***
— Там что-то есть, — задумчиво сказала Кольцова, поглядывая в окно на странную планету.
Сколько прошло с момента их странного падения, ребята не знали. Рядом с Баюном время пролетело незаметно; казалось, они могли бесконечно глядеть на металлическую фигуру. Слез почему-то не было, но от этого не становилось легче. Боль была где-то глубоко внутри, в грудной клетке.
