И Грохотун, вращая руками, не в силах сдвинуться с места, бешено сверкая глазами-датчиками, покорно принялся повторять то, что говорить не хотел и одновременно испытывал странное желание подчиниться.

Попугай был удовлетворен — месть состоялась, а враг был опозорен. Вахмурко вновь повернулся к президенту и деловито продолжил спрашивать:

— Мы сможем беспрепятственно уйти отсюда?

— Не могу поверить, что помогаю пиратам, — простонал тот обреченно. — Путь свободен. Но, надеюсь, вы понимаете, что все вы, — тут он кивнул на всех пиратов, но не обратил внимания ни на Баюна, ни на дочь с Андреем, — становитесь разыскиваемыми преступниками. Вы должны немедленно улететь и не вызывать никаких подозрений. Все, кто отправится вместе с вами, — тут грозного взгляда удостоились Андоей и Баюн, — тоже будут объявлены в розыск.

— Это понятно, — хмыкнул попугай. — А теперь я вас попрошу открыть камеру.

— Мы не знаем, в каком состоянии находится Крокс, поэтому я вынужден просить вас всех приготовить оружие.

Все это прекрасно понимали, поэтому, мрачно кивнув, достали все, что только у них было. Баюн отобрал бластер Андрея, который парень серьезно вытащил из кобуры — левой рукой стрелять было проблематично, а правая до сих пор болела. Лависса, которая первая кинулась к своему парню после прибытия «Звездного Странника», сразу заметила его неживую, повисшую руку и подняла такую панику, что успокоилась только тогда, когда Андрея осмотрел дежурный робот-врач. У капитана было сломано плечо, и мучиться с этим предстояло очень долго, ибо даже их современная медицина не могла залечить такие переломы за пару секунд. Боли как таковой Андрей уже не чувствовал, в плече что-то изредка покалывало, но рука безвольно висела и двигаться не могла, поэтому и стрелять было проблематично — Андрей был из тех людей, которые мало пользуются второй рукой.

Василиса тоже отказалась от протянутого Грохотуном бластера — она Кроксу верила и была уверена, что кэп не причинит ей никакого вреда. А вот Лависса забрала оружие с радостью — стрелять прицельно дочка президента не умела, но бластер — вещь всегда нужная, и отказываться от него было бы верхом глупости.

Лица у всех живых людей в тесном и темном коридоре были напряженные и мрачные. Роботы тоже как-то мрачно и торжественно скрипели. Президент кивнул головой, и один из роботов-охранников приоткрыл дверь. Весь предыдущий разговор Крокс не слышал, но приоткрывшуюся дверь не мог не заметить. Подняв голову, пират странно усмехнулся, разглядывая компанию незнакомых ему людей, замерших напротив с приготовленными бластерами. Они его боялись, и капитану это нравилось.

Крокс очень мало помнил о себе — о своем прошлом он узнал от капитана — тонкого и высокого человека, представившегося Лигнумом. По его словам, пират получил травму головы и потерял память — больше ничего капитан не говорил, а Крокс и не спрашивал. Ему было совершенно не до этого. За один день ему был представлен не один десяток людей и роботов, которых он вроде как должен был знать, но к котором ничего ровным счетом ни чувствовал, ни особой любви, ни жгучей ненависти. Быстрый экскурс в прошлое поведал пирату, кого и как они грабили и убивали, но как Крокс стал пиратом, как познакомился с Лигнумом и его командой, ему не сказали. Просто провели на звездолет «Звездный Странник», к которому киборг сразу почувствовал щемящую нежность и трепетную любовь. Он знал и любил корабль. Знал именно сейчас и безошибочно опознавал, где и что находится, словно не было амнезии, словно этот звездолет был его домом много столетий подряд.

Глядя на серьезные лица людей, стоящих перед ним, Крокс позволил себе усмешки и холодный взгляд, полный превосходства. Он был пиратом, которого все боялись просто до жути, с которым никто не желал встречаться лицом к лицу, которого побаивались даже в своем экипаже — все, кроме Лигнума, шарахались от него. И поначалу Крокс подумал, что и эти люди и роботы его боятся. Но лишь поначалу.

Глядя на эти напряженные лица, на направленные на него бластеры, Крокс не чувствовал собственного торжества. Усмешка словно приклеилась к его губам, но пират понимал — это серьезные противники. Не обычные штабные крысы, которые допрашивали его при нескольких роботах охраны, готовых скрутить его в любую секунду — это были достойные соперники. Они не боялись. Они просто понимали, на что Крокс способен и немного, как это свойственно любому, побаивались его действий. Пират сел расслабленно и вальяжно, демонстрируя всем, что не намерен сбегать в ближайшее время — Лигнум вроде как обещал их вытащить, а Крокс почему-то был уверен, что ни один нормальный капитан не оставит свой экипаж в опасности. Да и не хотелось, если честно, сбегать от этих людей.

Киборг окинул всех цепким взглядом, не останавливаясь ни на ком, но подмечая мелкие детали. Память услужливо подкинула воспоминание недельной давности — старенький робот-нянька, двое юнцов и попугай уже встречались на это пути. Как они там называли Крокса? Кэп? Называть Лигнума кэпом пирату не хотелось совершенно, хотя некоторые роботы к нему так и обращались. Да и говорить «капитан» этому человеку было противно. А эти люди называли кэпом его — вроде как совершенно незнакомого им киборга. Называл уверенно, словно всегда только так и называли.

Крокс вновь посмотрел на их лица. Вот однорогий робот-убийца, неплохой вояка, один из старых крепких моделей, в меру туповатый, но верный. Или вот незнакомая красивая девушка, юная, худенькая, гибкая — единственная без оружия. Хотя нет — паренек тоже без бластера, но у него рука висит плетью, с ней не повоюешь. А девушка орудие просто не взяла, и смотрит открыто, прямо и уверенно, причем смотрит именно в глаза, словно совершенно не боится. Перед ней стоит робот-нянька, как будто не пуская ее к нему.

Крокс посмотрел на нее пристально. Девушка была какая-то… родная? Василия… Лависса… Василиса? Пирату показалось, что он знает ее имя, и это имя чем-то похоже на эти имена, всплывшие у него в памяти. И робот — тот самый однорогий робот, имя которого, кажется, звучало как грохотание, кажется, раньше имел два рога. Откуда он это знает?

Василиса действительно смотрела именно в глаза капитану Кроксу и не узнавала его и узнавала одновременно. Это был Крокс — но не совсем он. В глазах мелькало узнавание, но быстро проходило, словно кэп силился вспомнить их — и не мог. Девушка вспомнила все те планы по возвращению Кроксу памяти, все нелепые и какие-то неправильные, и совершенно без плана шагнула вперед. Баюн ее пропустил, и Василиса быстро и ловко, за две секунды преодолела расстояние, которое их отделяло, и кинулась пирату на шею. Крокс дернулся и растерялся было, но девушка уверенно потянулась к нему и принялась целовать человеческую часть лица — губы, уголки глаз, щеки — до чего только могла дотянуться.

— Если это был твой план, его нельзя назвать удачным, — прокомментировал попугай, глядя на все это.

Крокс не реагировал, все так же сидя на своем месте, но лицо у него уже не было столь самоуверенным. Все, кто находился сейчас рядом с ними, кроме президента, пожелавшего тихо и незаметно удалиться, пялились на это действо во все глаза.

Особенно происходящее интересовало Андрея. Нет, его не волновала Василиса — он даже не смотрел на нее, и целовавшая Крокса девушка была для него сейчас каким-то абстрактным предметом. Его волновала реакция капитана — он пялился на кэпа и боялся пропустить момент, но Крокс был слишком шокирован, чтобы действовать.

— Эй! — позвала Андрея Лависса. Ей единственное не нравилось пристальное внимание своего парня к Василисе. Дождавшись, пока капитан хоть немного повернется к ней, Кольцова резко (не аккуратно, дабы не повредить правую руку) притянула его к себе и безо всякой стеснительности поцеловала.

Это не менее интересное времяпровождение помешало парочке увидеть, как здоровая рука Крокса обнимает Василису, а металлическая — демонстрирует кулак.

Роботы отвернулись от пирата, пряча глаза и не желая попасть под горячую руку — а Крокс был горазд на расправу — и увидели еще одну парочку, на которую пялиться можно было вез вреда для здоровья.