– Полагаю, она… она была очень красивая, Дик?

– Ой! Я даже не знаю. Довольно недурна, осмелюсь я сказать. Не хуже, чем другие девушки. Почему ты так побледнела? В чем дело? А теперь ты снова выглядишь хорошо… – Принцесса Жаклин и в самом деле на какое-то мгновение переменилась в лице, но быстро взяла себя в руки.

– Я должен одеться. Я опаздываю, – сказал он, спеша наверх; и принцесса с коротким вздохом спустилась в королевскую гостиную.

Когда ужин закончился, и дамы покинули комнату, король попытался серьёзно поговорить с принцем Рикардо. Это было именно то, что он не любил делать больше всего.

– Нет толку в том, чтобы проповедовать нынешней молодёжи, – говаривал его величество, – или, скорее, юноше совсем иного поколения. Вот у меня, скажем, в его возрасте был большой вкус к книгам. Я, допустим, пустился на авантюры только потому, что был обязан это сделать. А откуда у Дика такой вкус на приключения? Я бы даже был не против, если бы какой-нибудь несчастный случай заставил его взяться за книги. Но каждый должен получить свой собственный опыт в своей жизни; и когда он его получит, будем считать, что ему повезло, если будет ещё не слишком поздно. Хотел бы я увидеть его влюблённым в какую-нибудь милую девушку, которая удержала бы его дома.

Король не ожидал многого от серьёзного разговора с Диком. Тем не менее, он начал задавать вопросы о спортивных достижениях дня, на которые Рикардо отвечал скромно. Затем его величество заметил, что из всего, что он когда-либо читал или слышал, он усвоил, что Эфиопия, где произошла сегодняшняя схватка, находится всё же в Африке, а не в Азии.

– Я очень хочу, Рикардо, чтобы ты немного больше занимался своей географией. Военнослужащему крайне необходимо знать, где находится его враг, и если ему предстоит сражаться, например, с голландцами, то ему не следует начинать со своей армией где-нибудь в Центральной Азии.

– Я всегда мог сориентироваться через магию, отец, – сказал Дик. – Обычная магическая подзорная труба избавляет от хлопот с глобусом. Я ненавижу географию.

– Но труба может быть потеряна или разбита, или феи могут забрать её, и что тогда будешь делать ты?

– О, тогда бы вы знали, куда идти, или мистер Белшам.

Белшам был его наставником из Оксфорда.

– Но я не всегда буду при тебе, и когда я умру…

– Не говорите мне о смерти, сир, – взмолился Дик. – Да ведь вы не такой уж и старый. Вы можете жить ещё годами. Кроме того, я терпеть не могу это понятие. Такие люди, как мы с вами, должны жить вечно!

«Это чувство необычно для наследного принца», – подумал король; но он был рад услышать всё это.

– Ну, чтобы обязать вас, я постараюсь побороться со старостью, – сказал он. – Но никто не застрахован от несчастных случаев. Теперь, Дик, прошу тебя, веди себя как хороший парень, и, чтобы угодить мне, усердно позанимайся весь завтрашний день до полудня. Потом я приду и помогу тебе. И сейчас в озере всегда есть великолепный вечерний рост форели, так что вы можете заняться ею после работы. Вам это понравится, и кроме того, полагаю, вы устали после долгого дня охоты на монстров. Я помню, меня это утомляло.

– Я не говорю, что не устал, – сказал Дик; и действительно, он выглядел немного бледным, потому что день, проведённый внутри гигантского морского чудовища утомляет от жары и недостатка свежего воздуха. – Я думаю, что я пойду, прилягу. Спокойной ночи, мой дорогой старый губернатор, – сказал он ласково, хотя ему обычно не давали много слов.

Затем он пошел и поцеловал свою мать и принцессу Жаклин, с которой он перемолвился парой слов о том, чтобы она посидела на вёслах завтра на озере на следующий день, пока он порыбачит.

– И не смей их пускать приставать к сетке, Джеки, как обычно, – сказал его королевское высочество, отправляясь в свою спальню.

– Я бы хотела, чтобы он не звал меня Джеком, – сказала принцесса королеве.

– Это лучше, чем Лина, моя дорогая, – сказала её величество, которая в конце жизни полюбила эту маленькую шутку. – Это всегда звучит так, как будто кто-то другой был толще, – и я надеюсь, что у него нет никого другого.

Принцесса промолчала и уставилась в свою книгу.

Вскоре пришел король и сыиграл с нею партию в пикет. Когда они все расходились по спальням, он сказал:

– Прошу вас, зайдите ко мне в кабинет, Лина. Я хочу, чтобы вы написали для меня несколько писем.

Принцесса последовала за ним и заняла свое место за письменным столом. Письма были очень короткими. Одно было для герра Шниппа, портного короля и королевской семьи; другое было королевскому оружейнику, третье – сапожнику, четвёртое – оптику, пятое – ковроторговцу, который снабжал августейшую семью коврами и ковриками, шестое – стекольщику его величества. Все они были вызваны, чтобы быть во дворце рано следующим утром. Затем его величество зевнул, извинился и пошел спать. Принцесса также пошла в свою комнату или беседку, как её тогда называли, но не спать.

Она была недовольна тем, что Дик не удовлетворил своего отца, и что он был так небрежен, а также о других вещах.

«И почему король так внезапно вдруг решил собрать у себя всех этих портных и шляпников, производителей оптики, оружейников и сапожников?» – спросила она себя, стоя у окна, наблюдая за луной. – Понятия не имею. А ведь я могла бы это узнать. Я могла бы превратиться в собаку или кошку и войти в комнату, где он отдавал приказы. Но это будет несколько неловко, потому что когда слуги увидят Рипа (так звали королевского пса) – в двух местах одновременно, они начнут думать, что дворец заполонили призраки, а это заставляет людей говорить лишнее. Кроме того, я знаю, что неправильно подслушивать то, чего нельзя услышать. Часто трудно быть одновременно хорошим волшебником и хорошей девочкой. Искушения настолько сильны, сильнее, чем позволяют себе большинство людей». И она осталась сидеть на кровати у открытого окна, с луной, сияющей на её довольно желтых волосах и её белом платье, задаваясь вопросом, что именно такого собирался сделать король, и было ли это что-то такое, чего Дик не хотел бы?

– Как это глупо с моей стороны, – сказала она себе, – после всех уроков, которые я получила. Почему бы мне просто не выпить луну?!

Кстати, на самом деле это самый лучший способ узнать, что кто и что думает по какому-либо поводу и что собирается сделать, потому что всем известно, что Луна всё видит и знает абсолютно всё. Справедливо ли это? – другой вопрос; но, во всяком случае, это не подслушивание. И вообще, каждый может сам увидеть это, если, конечно, этот каждый – волшебник, как принцесса Жаклин. Другое дело, что попутно возникает множество сложных вопросов о том, что делать правильно и что неправильно; вопросов, которые не беспокоят других людей. Ведь секрет короля Приджио, почему он вдруг решил послать за портным и другими людьми, был его собственным секретом. Принцесса решила, что некрасиво узнавать об этом, превратившись в муху или в кошку (по кличке Семирамида), и до сих пор была совершенно права. Но она была очень молода, и ей никогда не приходило в голову, что так же неправильно было выяснять, что задумал сделать король, путём выпиванияя луны, и что делать такое так же неправильно и некрасиво, как и подслушивать чужие разговоры. Когда она стала старше, она научилась лучше разбираться в таких вещах; но именно в этом заключается опасность обучения молодых девушек магии, и именно по этой причине от неё отказались в большинстве стран.

Однако принцесса, к несчастью, не думала о добре и зле. Она подошла к книжному шкафу и сняла Корнелиуса Агриппу в одном большом высоком черном томе с серебряными застежками, которые никто не мог открыть; поскольку, как сказала принцесса, есть книги, которые никогда не должны лежать там, где их могли бы прочитать слуги или кто-либо еще. Никто не мог расстегнуть застежки, каким бы сильным или умным он ни был; но принцесса просто вздохнула и сделала жест в воздухе, и книга распахнулась на нужном месте – Книга IV, глава VI, примерно в середине страницы 576.