– Да, есть, но не для посторонних!

– Вы наберите, пожалуйста, номер и дайте мне трубку, – попросила Лиля.

– С какой это радости? – Женщина негодующе передернула плечами.

– Наверное, чтобы вас не уволили, – вежливо предположилапосетительница.

– Ладно. – Администратор тяжело вздохнула. – Раз вы настаиваете. Я скажу Юль Дмитриевне, что вы устроили скандал.

– Да хоть погром.

«Балерина» набрала номер по автодозвону.

– Юлия Дмитриевна, вас тут спрашивают… Нет, первый раз вижу. Нет, ни сэс…

Лиля одним движением перехватила трубку.

– Юль, это я! Мы у тебя в салоне.

В трубке воцарилось молчание.

Лиля выругалась по-шведски. Само ругательство в прямом переводе означало лишь число «восемнадцать». Шведы – одна из немногих стран мира, где принято ругаться числительными. Можно употребить число «семнадцать», но это бы прозвучало так грязно!

Подружка недоверчиво охнула:

– Цагерт, ты что ли?

– Да, – устало вздохнула Лиля.

– У меня в салоне? – уточнила Юлька.

– Ага, приезжай быстрей! И не называй меня по фамилии, пожалуйста!

– Пять минут, мин херц! – радостно взвыла трубка и отключилась.

«Балерина», забрав трубку, деловито осведомилась:

– Что сказала Юлия Дмитриевна? Будет?

– Через пять минут. – Лиля устало опустилась на кожаный диван рядом с дочерью и сыном, и так же, как и дочь, вытянула длинные ноги.

Возмущенная «балерина» пошла в атаку.

– Не знаю, у Юлии Дмитриевны очень напряженный день. Вам все-таки лучше прийти завтра. Давайте сделаем так: вы подождете пять, нет, уже четыре минуты, и повторите свой визит завтра.

– Займитесь своими непосредственными обязанностями и оставьте нас в покое, договорились? – отбрила Лилия.

«Балерина» хмыкнула и отошла с видом оскорбленной добродетели.

– Ну, ты даешь! Где же твои дипломатические способности, умение найти подход к любому клиенту? – ерничала Света.

– Знаешь, я очень устала, спать хочу, сил нет.

– Поехали б сразу к Зине.

– Мы не можем вот так просто разгуливать по Городу. Сейчас дождемся Юлю, позвоним Зине, а потом уже поедем и притом на автобусе.

– Здесь нам тоже придется шифроваться?

– Ага.

– Хотелось бы знать, что такое отчебучил наш папаня, раз мы теперь в бегах?

Ответить Лиля не успела. Дубовая дверь распахнулась и влетела Юлька, маленькая пухлая рыжуля.

– Господи, а я подумала, что кто-то разыгрывает! Лилька, твою ж мать!

Администратор салона в изумлении наблюдала, как хозяйка, всегда томная и важная, прыгает в объятия высокой блондинки, невесть откуда появившейся в «Афродите».

Они обнялись, всплакнули и поплелись в кабинет.

«Хорошо, что не выставила из салона всю эту странную семейку!» – в сердцах подумала «Балерина» и поспешила снять телефонную трубку.

– Да, Ольга Николаевна, – проворковала она. – Узнала вас по голосу.

– Значит, так! – Юлька остановилась на середине кабинета и решительно рассекла ладонью воздух. – Никакой Зины, поживешь у нас. И Говоров возражать не станет. Он сильно переживал из-за Иштвана. Горе-то какое! Мы же вам вроде не чужие, а даже на похороны не попали. И ты не позвонила. Из новостей узнали.

В голосе подруги слышался явный укор.

– Я боялась навлечь неприятности и на вас.

Юлька тихо охнула.

– Что происходит? И как это связано с гибелью Иштвана?

– Я ничего не знаю! – в отчаянии взмолилась Лиля. – Его застрелили прямо в кабинете, а ведь кругом, понимаешь, полно охраны! В офисе все перевернули вверх дном, что-то искали.

– Что?

– Понятия не имею! – простонала Лиля. – У Иштвана хранился компромат на одного дядьку, и теперь тот требует вернуть.

– Верни…

– Если б я знала что! – в отчаянии воскликнула Лиля. – Во всех сейфах и тайниках, которыми муж пользовался, я посмотрела. Там ничего чужого нет. Дома – тоже. И на даче. Нигде. А мне звонят и угрожают. И ей угрожают! – Лиля кивнула на Светку и, усмехнувшись сквозь слезы, добавила – Мы сбежали. Пусть сами ищут, что хотят. Я вернусь, когда все утрясется.

– Что за угрозы? – нахмурилась Юлька.

– Убить обещают, – пожаловалась Лиля, пожав плечами. Как будто говорила о ссоре с соседкой.

– Обещать, не значит жениться, – философски изрекла подружка. – Правильно сделали, что удрали! А жить будете у нас!

– Нет, ты как не слушаешь меня!

– Не привлекай к этому делу свою Зину. – Попросила Юля. – Она может сказать по секрету общим знакомым, те – еще кому-то. И через пару дней весь город будет в курсе, где именно живет Лиля Цагерт с детьми. Еще киллера по доброте душевной до самой квартиры проводят!

– Да, я тоже этого опасаюсь, но ты пойми…

– Ум-ни-ца! – перебила Говорова. – А у нас с тобой общих знакомых нет. Разве что Стасик. Сейчас я ему позвоню. Он все обтяпает в лучшем виде.

Юлькин звонок застал Стаса в кабинете Бессараба. Иван уже полчаса метал громы и молнии. Стасу порядком надоело слушать вопли шефа, поэтому и взял трубку. Но теперь заорали прямо в ухо. В голосе жены слышалось непонятное возбуждение.

– Стас! Сейчас же приезжай ко мне в салон! Это очень важно! – скомандовала она.

– Я занят, Юля! – полушепотом отрезал Говоров.

– Ты разбираешь русские слова, проклятый идиот? Ты должен приехать прямо сейчас! – завопила жена.

– Я вообще-то на работе, – попытался он ее утихомирить, не понимая причины криков. – Скажи, что случилось?

– Не по телефону! – выпалила Юлька и отключилась.

– Проблемы, Стас? – насмешливо полюбопытствовал Иван.

– Я смотаюсь в «Афродиту», – пробурчал Говоров, пытаясь прийти в себя. – Буду через час, не возражаешь?

– Езжай, – небрежно бросил Иван, поморщившись, и отвернулся к монитору.

Дорогой Стас злился на себя, на свою взбалмошную жену, на Ивана. На себя – за мягкотелость, никогда не умел отказать жене. На Юльку – кто знает, какая блажь пришла ей в голову на этот раз? Сердился на Ивана, что у него появились какие-то секреты и испортился характер. И от этого сложнее стало работать.

И, уже подъезжая к салону, он чуть не врезался в «девяносто девятую» с московскими номерами, которую какой-то баран поставил прямо на повороте.

Рванув дверь в Юлькин кабинет, пробасил вместо приветствия:

– Какой-то дурак бросил на углу тачку!

– Я, Стасик! – устало призналась Лиля Цагерт, поднимаясь из огромного кожаного кресла и направляясь навстречу. На диване сидели Света с братом. Малыш увлеченно разбрасывал вокруг себя бигуди, выданные Юлей. Когда маленькая ручка тянула пластмассовый цилиндр в рот, старшая сестра аккуратно отводила ладошку в сторону.

– Привет, красавица! – Стас распахнул объятия. – Соболезную тебе. Как ты пережила все это?

– Пережила?! – фыркнула Юлька и посмотрела на него как на умственно отсталого. – Ей нужна наша помощь.

– Так, подруга, – подытожил Стас, выслушав обо всех Лилькиных неприятностях. Никому звонить не надо, это раз. Поживете у нас, это два. Твою машину сейчас мои парни отгонят в гараж. Тут ее оставлять нельзя. Это все равно, как с желтой звездой выйти из еврейского гетто.

– Но… – слабо пыталась возражать Лиля.

– Никаких «но». Пункт второй – самый подходящий по нескольким причинам. Первое, у нас свой дом. Забор высокий. Семь комнат и три санузла, так что нас ты не стеснишь. Второе, вероятность, что ты встретишь на улице кого-нибудь из старых знакомых, практически равна нулю. Тебе не придется ходить в магазины и на базар. И район другой. Ты же никогда не жила в Степановке? Все необходимое привезем мы с Юлькой. Лиль, я рассуждаю логично?

– Вообще-то да, но…

– Тогда быстро собирайтесь и через черный ход выходите, я сейчас подгоню тачку.

Лиля зашла во двор и залюбовалась. Двухэтажный дом, отштукатуренный и покрашенный в белый цвет. Большие окна и терраса придавали ему европейский вид. Недалеко от крыльца стояли массивные кадки, засаженные белыми и розовымидиковинными цветами. На ступенях, отделанных светлой узорчатой плиткой, дремал мастифф.