Что же я делаю? Губы Ника не встретив сопротивления, стали более настойчивыми, и я ощутила на спине руки, которые притягивали меня к мужской груди.

— Не надо, — вывернувшись из объятий и прервав поцелуй, соскочила с качелей.

— Это из-за того что я всего лишь водитель? — Ник стоял у меня за спиной, мне надо было всего лишь развернуться, слегка приподнять голову и… нет, нет, нет. На корню оборвала свои мысли. Так дело не пойдет, а если пойдет, то уже к вечеру мы с ним окажемся в одной постели. Томление внизу живота свидетельствовало, что я совсем не прочь такого исхода. Вот что значит долгое воздержание.

— Прости, все слишком быстро, — обняла себя за плечи, боясь повернуться и встретиться с Ником взглядом.

— Согласен. — Меня развернули. — Вероника, я никогда и ни к кому прежде не испытывал такого влечения. Ты же чувствуешь, ты не можешь не чувствовать как нас тянет друг к другу. — Приподняв мой подбородок, Ник вынудил взглянуть ему в глаза, в которых полыхала неприкрытая страсть. — Еще там, на вокзале, когда наши глаза впервые нашли друг друга, уже тогда между нами пробежала искра. Ты же ее ощутила, да? — Его подушечки пальцев едва ощутимо поглаживали мою щеку, обнимающая меня рука, прожигала насквозь, а глаза… Глаза приближались.

Поцелуй опалил губы. Ни о каком сопротивлении речи не шло. Я никогда прежде не ощущала ничего подобного. Что это взрыв гормонов? Долгое любовное голодание или же своеобразная реакция организма на недавнее нервное перевозбуждение? Не знаю. Да и какая разница?

Отдавшись на волю чувствам, обняла Ника, прижимаясь к нему сильнее и отвечая на поцелуй. Что я творю, что делаю? Но мне так нравилось охватившее меня безумие. Я упивалась им, купаясь в чувствах, растворяясь в эмоциях, душа блаженствовала, она пела, паря над землей. В голове пустота, в теле легкость.

— Ника, какая же ты сладкая… Какая восхитительная, — губы Ника, уже блуждали по шее, а мои пальцы зарылись у него в волосах, таких мягких и притягательных. — Пойдем ко мне.

— Не надо торопиться, — постаралась охладить его пыл. Мы встретились с ним всего несколько часов назад.

— Обещаю, что, несмотря на раздирающую меня страсть, торопиться не буду, обещаю быть внимательным и осторожным, если ты, конечно, сама не попросишь меня об обратном.

Положив руку на поясницу, Ник с силой обнял меня, позволяя почувствовать всю силу его возбуждения. Не знаю, какого эффекта он добивался, но меня сей факт охладил.

— Не сейчас. — Попыталась отстраниться, и к моему разочарованию, Ник меня отпустил.

— Не надо со мной играть.

— Я и не собиралась. Прости. Я, наверное, пойду к себе. — После произошедшего чувствовала себя неловко.

— Ну, уж нет. — Тяжело выдохнув, Ник ухватил меня за руку. — Я обещал показать тебе сад.

— Может в другой раз? — предложила, лелея надежду спрятаться в комнате и посидеть в одиночестве.

— А вдруг я в следующий раз буду занят, и у нас не получится с тобой прогуляться и пообщаться? Лично я такую возможность упускать не собираюсь.

Ник оказался великолепным собеседником и замечательным слушателем. Как ни странно у нас с ним было много общего. В какой-то момент появилось чувство, что я знаю Ника уже давным-давно, что мы знакомы с ним уже целую вечность.

— Скажи, а зачем Николаю понадобился фиктивный брак?

— У него крупная сделка намечается, а тот от кого она зависит, предпочитает иметь дело с семейным человеком, а не с заядлым холостяком. Вот Николай и решил подстраховаться.

— Это, по меньшей мере глупо, — выйдя из дома, где мы совсем недавно поужинали, я направилась вдоль по дорожке.

— Согласен, мало ли человеку не повезло повстречать свою вторую половинку, разве должен от этого страдать бизнес? Только вот Игорю Алексеевичу этого не докажешь. У него на этот счет свои тараканы и ничего с ними не поделаешь.

— А что Николай?

— Хочешь спросить, не боится ли он брать в жены первую встречную?

— Что-то вроде того.

— Существует брачный договор, в котором можно прописать все что угодно.

— Как твое полное имя? — Сменила тему.

— Николай.

— Коля значит.

— Вероник, умоляю тебя, не называй меня так. — Остановившись, Ник поймал мой взгляд.

— С раннего детства ненавижу, когда меня называют Колей. Меня это бесит и раздражает. Называй Ником, можешь Николаем, только не Колей.

— Хорошо, — кивнула головой, пытаясь сдержать и не выпустить на волю улыбку. — Теперь я знаю, как к тебе обращаться ели вдруг разозлюсь или же ты сделаешь что-нибудь не так. И не смотри на меня так, сам дал мне против себя оружие.

— Как так? — Глаза Николая светились необычным внутренним светом. Хотелось смотреть в них, не отрываясь, и они стали приближаться.

— Здесь есть беседка? — Отойдя в сторону, продолжила путь по дорожке. Мне нестерпимо хотелось, чтобы Николай меня поцеловал, но все же меня удерживало то, что мы с ним только-только познакомились.

— Да, здесь совсем недалеко есть беседка. — Завладев моей ладонью, Николай, как ни в чем не бывало, продолжил экскурсию.

— И все же это удивительно.

— Что именно? — оторвав взгляд от цветка, перевела взгляд на Николая.

— То, что тебя подруга называет Ника, а я Ник. Мне кажется это знак.

— Да ладно, — усмехнувшись, присела на корточки и втянула в себя аромат розы.

— Это определенно знак свыше.

— Ай, — палец налетел на шип и поранился.

— Покажи. — Я не успела и ахнуть, а мой раненый палец уже оказался у Николая во рту. Возбуждение прокатилось по телу лавиной, грозя поглотить меня в пучине страсти.

— Это не гигиенично, — тихо произнесла, не узнавая свой голос, и не пытаясь освободить пострадавшую руку.

— Это "скорая помощь". — Ну-да, ну-да, так я ему и поверила. Язык Николая заскользил по пальцу, а у меня по спине от его прикосновения, сотня мурашек пробежалась. Еще немного и я сама брошусь к нему на шею.

— И все же я предпочитаю перекись водорода, — палец все же освободила, только Николай мою руку из своей так и не выпустил, теперь он надумал подуть на ранку, словно я маленькая девочка, готовая в любую секунду расплакаться из-за царапины.

— До свадьбы заживет.

— До настоящей или до фиктивной?

— А ты, как я погляжу в курсе планов хозяина, — сей факт неприятно царапнул. Освободив руку, пошла дальше по садовой дорожке.

— Зачем тебе все это? Раздалось тихое за спиной.

— Хочу поехать по контракту в Норвегию.

— А причем здесь замужество? — Несмотря на то, что дорожка была узкой, Николай ухитрился пристроиться рядом.

— Шеф четко дал понять, что на контракт могут рассчитывать только семейные.

— Что за бред? На такой долгий срок за границу надо ехать либо всей семьей, либо одиноким, а то, что за семья получается, один здесь, другой там?

— Вопрос не ко мне. — Поддев ногой камушек, проследила, как он покатился по дорожке.

— Хочешь поехать? Хотя о чем я спрашиваю, если бы это было не так, то тебя бы здесь не было. Какие у тебя шансы, если появится печать в паспорте?

— В этом случае контракт у меня в кармане. Шеф меня даже в отпуск отправил, заявив, чтобы я за две недели нашла себе супруга, уверяя, что если я захочу, то могу окрутить любого.

— Сколько ему лет? — Интонация Николая мне не понравилась, и я через плечо покосилась в его сторону. Ревнует что ли? Бред. Какая ревность? Мы едва знакомы, хотя это мне не помешало с ним целоваться. — Так сколько ему?

Николай вынудил меня остановиться. А ведь и правда ревнует, взгляд колючий, челюсть сжата, желваки на скулах бегают.

— Что такого смешного я сказал? — Ну вот, теперь он злится.

— Ничего, — покачала головой. — И разве я смеюсь?

— У тебя глаза блестят. Что у тебя с твоим шефом. Почему он именно тебя хочет отправить в Норвегию? Он тоже едет? Зачем ему понадобилось твое замужество?

Сколько сразу вопросов и ведь ждет, что я на них отвечу. Душу ему наизнанку выверну, а может даже и поплачусь. Пусть и дальше ждет. Исповедоваться перед ним я не собираюсь, тем более что и каяться мне не в чем.