Но это все объяснимо. Раньше мы находились в урбанизированном обществе. Природа не окружала нас, а была отдалена и существовала как бы параллельно. А теперь вокруг нас только природа. Ну и мертвые города, и поселения… Единственное поселение, которое ощущаем по-другому — это соседнее село за горой.

Все эти мысли шли у меня параллельно с выполнением растяжек, которые выполняю на автоматизме и могу думать о своем. Как говорят — вы молоды, пока вы гибки! Потом во время основной тренировки и эти мысли пропали, пропало все, окружающее меня. Когда вышел из тренировочного процесса, увидел темные тучи и снова почувствовал ветер, который прорывался на поляну сквозь деревья.

На склонах вдоль моря растет Пицундская сосна. Занесена в Красную книгу. Так говорил нам гид в Абхазии. Название она получила от мыса Пицунда в Абхазии, где находится прекрасная реликтовая роща этой сосны. «Больше нигде не растет» — говорил нам гид в Абхазии. Мы тогда много разговаривали с ним о Кавказе, и во время экскурсии он мне потихоньку сказал: «вообще эта сосна растет везде — до самого Новороссийска».

Кстати, больше всего этой сосны в районе поселка Джанхот. Считается, что здесь самый крупный массив на Черноморском побережье Кавказа. Вот и я стою на поляне, где делаю гимнастику, в окружении этих сосен, на мягкой подстилке из иголок. Кое-где уже протоптал поляну до белого грунта с темно-коричневыми прожилками корней.

Подошел к краю склона посмотреть на море. Штормовая погода пришла откуда-то со стороны Грузии. Темные тучи шли оттуда, и казались черными на горизонте. Спустился по тропинке к морю. Большие волны частично «смыли» гальку с нашего пляжа, но до лежаков и стульев не доставали. Ветер был не холодный, так что находиться на берегу было приятно. Это значит, весна прошла и лето вступило в свои права.

Так стоял, пока не услышал сквозь шум ветра близкое шуршание гальки. Это ко мне приближался Андрей.

— Бабушка зовет всех на завтрак, — сообщил брат.

— Пойдем, пожалуй, только сначала давай проверим лодку, — предложил ему в ответ.

Сбегали к лодке, чтобы лучше укрепить ее на берегу тросами. Это на случай, если непогода усилится. Опасения оказались напрасными — волны не доставали до ее стоянки. И вряд ли достанут — летом я не знал таких штормов, которые бы доставали до этого места на берегу. А еще место стоянки защищают мол и дамба. Постояли, полюбовались на величественное зрелище, как волны били в недостроенный мол и дамбу. После удара очередной волны вверх взлетали брызги и струи морской воды. В воздухе усилился запах соли и водорослей, йода. Воздух стал насыщен ионами, как это происходило у фонтана рядом с театром в нашем городе.

Но в бухте, образованной между молом и дамбой, все было спокойно, только вода немного пришла в движение от напора волн за дамбой. Получается, что здесь можно будет держать судно большего размера на плаву. В смысле, не вытаскивая его на берег каждый раз, а установив на растяжках. Надо будет обсудить это с братом за завтраком.

Завтрак, приготовленный бабулей, как всегда, был прекрасен. Даже простая яичница, приправленная свежей зеленью. А еще бабушка стала печь хлеб. Запасы хлеба от прежнего мира пришли к концу. Те булки, что хранились в холодильнике. Сухари я не считаю. Их бабушка с Андреем насушили достаточно, пока я занимался другими делами. На такие рутинные и кропотливые домашние работы они меня не зовут. Знают, что я этого не люблю. Не приспособлен. Ну и слава богу!

Первый хлеб у бабули получился комом, как обычно об этом говорят. А если конкретно — то подгорел. Это она не приспособилась к процессу, в смысле печь его в нашей духовке. Брат говорит, что надо приобрести электрическую духовку, система электроснабжения должна это «потянуть».

Вторая закладка получилась лучше. Мои родственники делали хлеб вдвоем, а я смотрел. Всего ингредиентов у них было: мука, вода, дрожжи, соль и сахар. Дрожжи они применили сухие. Их набрала бабушка, когда вместе ездили в магазины.

Приятно смотреть, как другие работают… Сначала в посуду с теплой водой они высыпали дрожжи и сахар. Все перемешали и оставили, пока ходили в подвал за мукой. Ее мы засыпали в пластиковые герметичные емкости. Говорят, что должно хватить на весь год. Затем они засыпали муку. Андрей сыпал небольшими порциями, а бабуля перемешивала. Делали они это, пока масса не стала напоминать густую сметану. У меня сразу потекла слюна от мыслей о свежем хлебе, но мы пошли на веранду пить чай, потому что смесь должна подниматься. Перед этим все накрыли, так как бабушка сказала, что нужно тепло.

После чаепития бабушка насыпала туда еще муки и стала замешивать тесто руками, а мы с братом стояли и смотрели. Затем бабушка положила тесто в большую емкость и сказала, что еще часик оно должно постоять в тепле. И мы снова пошли пить чай, так как всем хотелось досмотреть процесс до конца. Через полчаса бабушка пошла и немного помяла тесто, присыпав руки мукой. И сказала, что примерно через час можно будет печь. Тут уже я не выдержал и пошел пройтись, и заодно выбросить мусор на нашу собственную свалку, метров за триста от дома. Предварительно взяв обещание, чтобы без меня не начинали печь.

Вернулся как раз к последней стадии процесса — выпечке хлеба. Брат принес к столу противень из печки и лист пергамента. А бабушка открыла тесто в тазике, и начала формировать три булки, опять применив муку, чтобы не прилипнуть. Финалом в ее работе были несколько надрезов сверху, на каждой булке. Разложив булки не противне, она накрыла их, после чего сказала, что нужно выдержать паузу еще на 20–30 минут. Этого я опять не выдержал, и пошел в беседку — разбирать рыболовные снасти. Меня обещали позвать.

Я сам пришел на кухню, когда увидел, что родственники там засуетились. Брат как раз стал разогревать духовку, примерно до 180–200 градусов, как бабушка велела. А она собственноручно открыла противень, еще раз осмотрела булки, и поместила все в газовую духовку.

Мы вышли на веранду и сели за стол. Сидели, разговаривали о хозяйстве, пока из кухни не стали раздаваться умопомрачительные ароматы печеного хлеба. Тут уже, по-моему, все не выдержали, стали говорить с паузами, принюхиваясь, а бабушка стала бегать и смотреть в окно духовки. Благо, лампочка в духовке позволяет увидеть процесс.

По моим ощущениям прошло минут сорок, как хлеб был готов. Я не выдержал ароматов, и снова ушел отвлечься в беседку, к коробкам со снастями. Брат отправился со мной. Как он говорит, для него сам процесс подготовке к рыбалке более приятен и интересен, чем сама рыбалка. В этом мы с ним полные противоположности. Для меня процесс подготовки снастей — простая рутина, а увлекает процесс ловли.

Как только бабушка позвала, пошли вынимать хлеб. Брат открыл дверцу, а я вынимал противень в обычных белых рабочих перчатках. В этот раз хлеб получился румяным, не подгорел сверху. Булки немного увеличились в размерах, им стало тесно, и они прилипли и спеклись боками.

Но все равно, свой хлеб был восхитителен. В тот день у нас свежий хлеб был приготовлен днем, после обеда. Не дожидаясь ужина, мы с братом получили по большому куску, отрезанному от бока, намазанному сверху сливочным маслом. Себе бабушка намазала хлеб сметаной, которая еще оставалась в запасах.

Но это уже воспоминания. А сегодня у нас на завтрак свежий, приготовленный вчера хлеб. У него коричневая, приятная глазу корочка и плотная масса. В отличие от того хлеба, что продавался в магазинах до ПОТОКА, который как пух внутри. Но у нас никто такой не любил, и мы всегда покупали хлеб — плотный и хорошо замешанный, а не легкий, как пух.

— Рыбалка на сегодня опять откладывается, — ровным голосом сделал я сообщение…

— Ну и ничего страшного, займитесь по хозяйству, — заметила скромно бабуля.

— У меня никак не дойдут руки перебрать мои записи с информацией на носителях, — заметил брат. — Когда уезжали из дома, я брал все, что в руку попало, еще брал на дисках, что находил в домах во время работы с людьми. Сегодня этим займусь, с вашего позволения.