Переворачиваю.

Пробую, есть ли пульс на шее. И второй мертв…

Беспокойство за родных наступает новой волной. Телефона у меня нет. Проверяю карманы у первого трупа в поисках мобильного телефона и нахожу его. Включаю телефон — сигнала связи нет, значит, номер набирать бесполезно.

Бросаю телефон, еду в темпе дальше к понтонному мосту, но, как и положено в минуты опасности, без паники и излишней суеты. Надо быстро добраться до дома.

Ближе к мосту на дороге, мощеной булыжником, вижу легковую машину. «Мицубиси Лансер» черного цвета приткнулся носом к небольшому дереву на обочине дороги. Останавливаюсь рядом. Мотор работает. В открытое правое окно вижу девицу и молодого парня за рулем — оба не подают никаких признаков жизни. Захожу с одной стороны и меряю пульс у девушки на шее, затем с другого окна — у парня. Никаких признаков жизни, вижу также покраснение кожи на лице. Так как на машине коробка-автомат, то после смерти парня его нога ушла с педали газа, и машина на медленном ходу уткнулась в дерево. Далее, после появления препятствия машина остановилась, а мотор продолжал работать на холостом ходу. Телефон лежит у девушки в руках, аккуратно беру его. Включаю — связи со станцией нет.

Глушу двигатель, хотя в этом нет смысла, просто автоматически. Теперь скорее домой.

Выезжая к понтонному мосту, вижу еще несколько трупов на дороге и на тропинке к пляжу. Проверять уже не считаю нужным, скорее на мост. Когда до него осталось метров двести, справа вижу красивую современную моторную яхту на две палубы, которая не имеет хода и медленно сплавляется по течению. Еще немного и она навалится на мост. Вполне может порвать канаты понтонного моста. Если не успею раньше, есть риск остаться на этом берегу, и потом придется искать плав средство для переправы на правый берег реки.

Встаю с седла, нажимаю на педали и делаю ускорение, насколько могу. Сейчас нужно скорее проехать мост и не упасть. Замечаю краем глаза рыбаков на мосту, которые лежат без движения, в разных положениях.

Когда проезжаю середину моста, понимаю, что успеваю проехать — моторной яхте остается до моста метров сорок. Потом она навалится на мост.

Все, успел!

Выскакиваю с моста на берег, вижу справа у шлагбаума еще двух человек. Скорее всего — трупы. Несколько легковых машин стоят на стоянке у моста, рядом с одной неподвижно лежат два человека.

Ничего уже не проверяю. Скорее домой! Впереди — подъем в гору, после которого сердце выскакивает из груди, и дыхание садится почти полностью. Делаю поворот направо, на свою улицу. Осталось несколько кварталов до моего дома.

Только повернул — вижу пассажирский самолет в небе.

Останавливаюсь.

Вообще над нашим районом самолеты заходят на посадку. Аэропорт в черте города. Во дворе дома, когда слышу звук самолета при посадке, поднимаю голову каждый раз и любуюсь. Но сейчас звук — в небе над городом.

— Что такое? — Высоко вижу самолет, который постепенно теряет скорость, заваливается на левое крыло, еще больше теряет скорость и начинает медленно падать. Жуткое и захватывающее зрелище!

Место падения будет где-то в северной части города. Если все произошло так, как я думаю, то воздушное судно после смерти летчиков шло к аэродрому на ручном управлении, а потом оказалось без управления. И пассажирам, если они мертвы, уже не страшно…

Справа, из окна большого частного дома идет густой дым. Пока еду дальше, думаю о причинах пожара. Это может быть или горящая сигарета в момент смерти, или работающая газовая плита. Ни одного живого человека я не встретил на пути домой…

Дальше в сторону нашего дома улица пустая, только на перекрестке, за квартал от дома вижу автомобиль, который ушел на обочину и замер.

От последнего перекрестка вижу открытую калитку нашего дома и мою бабушку. Стоит и смотрит в мою сторону.

«ААА…» — Прорывается мой хриплый внутренний рык — от счастья.

— Бабуля! — теперь кричу на ходу. Она смотрит на меня и проседает вдоль калитки в воротах, опускаясь на землю. Бросаю велосипед, подбегаю, хватаю ее очень аккуратно на руки и заношу в дом. Она в сознании и смотрит на меня.

— Олег, как же я рада тебя видеть! — вижу у бабушки на глазах слезы. — Что делается вокруг! У соседей все мертвые во дворе, на улице лежат люди…

— Бабушка, где Андрей? — прерываю ее слова.

— С ним, слава богу, все в порядке! Он лазил через забор к соседям, со всех трех сторон, никого не нашел в живых, в одном доме потушил газовую печь. Вернулся, минут пять отходил от шока. Сейчас пошел вверх по улице, на разведку. Электричества в доме нет. Видел, как самолет упал?

— Видел, когда поднялся до нашей улицы от моста.

В глазах бабушки промелькнул страх, но вижу, что выдержка железная, никакой истерики. В ее роду Межановых, мужчины в основном были военными.

— Олежек! Что мы делать будем? — Вижу, шоковое состояние у нее проходит, хотя стресс не прошел, вон рука немного трясется. Это она ко мне, как к старшему в семье обращается, себя при этом давно не учитывает.

— Что мы будем делать… — отвечаю ей, а сам в это время стараюсь привести свои мысли в порядок… Потом выдаю установки:

— Ждем Андрея, когда он вернется!

— Садимся вместе и устраиваем совещание — мозговой штурм!

— А сейчас ты, бабушка, готовь нам продукты из расчета на три дня, и основное из посуды. Коробку я тебе сейчас принесу. Затем, если будет время, собирай в кучу семейные документы, фотоальбомы, ценности. Коробку дам. А я займусь машиной.

Сам хочу включить компьютер и проверить, работает ли интернет, но вижу, что электроэнергии нет.

Включаю ноутбук — интернет не работает. Проверяю еще раз телефон (у меня обычный телефон) — связи нет. Телевизор включить нет возможности. Выхожу во двор к машине и включаю радио — ни одна станция не ловит сигнал. Возвращаюсь в дом и включаю газовую плиту — газ идет. Из этого можно сделать предварительные выводы, что катастрофа глобальная, по крайней мере в масштабах России.

Громко звякнула калитка, похоже, вернулся Андрей. Других вариантов у меня сейчас нет. Выхожу во двор и вижу брата. Он стоит и смотрит на меня с каким-то ошарашенным видом. Вижу его состояние, на лице отражаются все переживания сегодняшнего утра.

Брат высокий, 182 см роста, стройный и широкоплечий, как все мужчины в нашем роду Соболевых, глаза серо-голубые, волосы светлые. Но в свои 20 лет носит очки — успел испортить зрение за компьютером и постоянным чтением. Мне с трудом дается заставлять его поддерживать хорошую физическую форму.

— Рад видеть тебя, — говорю ему негромко, — рассказывай, что увидел…

— Олег, это не поддается пониманию, а тем более объяснению с точки зрения смысла, ни одного живого не увидел на улице. Прошел выше до основной большой улицы, где идет весь транспорт — одни мертвые тела, машины стоят без движения. На обратном пути у соседей слева увидел дым, зашел в открытую калитку. Во дворе сосед лежит, а из кухни идет дым! Зашел — труп соседки на полу, на печке сковорода, и горит масло.

— Все выключил, залил водой! Кошек соседских нигде нет! Практически, кроме бабушки Ани и тебя, я в живых никого пока не видел!

— Хорошо. Давай, заходим в дом, думать будем, что делать дальше — отвечаю ему. «Хорошо то хорошо, да ничего хорошего» — как пела когда-то Алла Борисовна в молодости.

— Бабушка, пойдем на кухню, думать будем вместе — кричу в комнаты. Бабуля тут же выходит, мы садимся втроем за стол, Андрей и я руки на стол, бабушка на колени.

— В первую очередь расскажите, кто что чувствовал и как это воздействие на организм перенес! — Сам коротко рассказываю им все, что со мной произошло с самого утра.

— Давай теперь ты, бабушка!

— А что, Олежек, как я тебе с утра сказала, что меня что-то легонько давит, так и не отпускало потом. Минут сорок или немного больше прошло, как ты уехал, и пошел сквозь меня словно ветер какой-то, закроешь глаза все в красном цвете. Так я, внук, сжалась, села на стул здесь в кухне, и сидела, пока это не прошло…