Несколько мгновений, замершие, они были похожи на каменные статуи и просто продолжали глядеть друг на друга. Не понимая, как же дошли до такого. И еще не зная, что же это значит и будет значить для них. Гермиона почувствовала, как по позвоночнику пробежала легкая судорога, и как влагалище непроизвольно пульсирует, откликаясь на нее и на это вторжение. Казалось, Люциус тоже ощутил ее дрожь: он негромко зарычал, чуть вышел из влагалища и сразу же проник снова, но уже с большей силой.

— Да… — прошептала Гермиона, все еще хватаясь побелевшими пальцами за край рояля.

И это словно стало для Малфоя толчком. С силой схватив ее за бедра, он глубоко погружался в Гермиону, ни на миг не сбиваясь с мощного устойчивого ритма. Ее маленькая, но аппетитная грудь подрагивала от его толчков, и это сводило с ума. Не удержавшись, Люциус наклонился и, схватив один из сосков губами, вобрал его глубоко в рот.

— О да! — выдохнула Гермиона, еще сильнее сжав вокруг него ноги.

Каждое движение Люциуса, каждое его прикосновение, каждая следующая секунда близости — все это дарило ей радость. Бесстыдную и совершенно неожиданную плотскую радость. И Гермиона растворялась в ней, машинально продолжая гладить его по плечам.

— Дотронься… — прохрипел он, — до своего клитора… Помоги мне! Хочу, чтоб ты кончила.

Малфой приподнял Гермиону чуть выше, чтобы ей стало удобней. И она скользнула пальцами вниз, тут же закружив ими по влажному и горячему комочку. Теперь Люциус двигался быстрее и хаотичней — было понятно, что оргазм уже близок. Выражение его лица было сейчас почти диким, волосы беспорядочно рассыпались по плечам, а кожа стала влажной и липкой от пота. И все же он был прекрасен, так же как было прекрасно и происходящее между ними.

— Боже мой… Я… Кажется я… — прохныкала Гермиона.

— Скажи мое имя… скажи… — тяжело выдохнул Малфой, чувствуя, что мошонка сжимается и начинает пульсировать в предвкушении разрядки.

— Люциус… О, боже… Люциус! — выкрикнула Гермиона и поняла, что выгибается на поверхности рояля в сильнейшем чувственном восторге.

И это прозвучало в ушах Малфоя музыкой, как почти всё, что звучало в них сегодня, благодаря этой женщине. Он излился, словно поднимаясь на небо и одновременно спускаясь в самые темные глубины ада, чтобы отдаться на волю невероятного, ослепительного, непохожего ни на что другое блаженства.

Еле удержавшись на ногах, поскольку колени подкашивались, Люциус уткнулся лицом в ее плечо и стал ждать, пока дыхание успокоится. Привычное здравомыслие постепенно возвращалось, он почти не верил, что только что занимался сексом с хорошенькой грязнокровкой, моложе его вдвое. Да что уж не верил. Он просто не понимал этого! Зато понимал другое… Что безумно соскучился (нет, не просто по сексу) по… жизни. По ее радостям. По вкусу. По мягкости и нежности, что может дарить жизнь. Ну и, конечно, по ощущению того, что под тобой лежит теплое и обнаженное женское тело.

«Пусть и грязнокровное хоть трижды!»

— Мерлин… теперь я понимаю, почему их запретили. Думаю, этот рояль зачаровали сильнейшим заклинанием похоти! — простонала Гермиона, отвлекая его от рассуждений.

Чувствуя, как член слегка дернулся внутри нее, Люциус поднял голову.

— Ошибаешься, — улыбнувшись, отозвался он и взглянул в изумленные глаза Гермионы. — Нет никакого заклинания похоти. Есть просто рояль. Обычный, хотя и хороший. Инструмент же, который ты искала, это арфа. Она стоит вон там, — и он подбородком указал на угол комнаты.

А весеннее солнце все продолжало и продолжало ярко светить в широко распахнутые после многих лет окна…

Примечание: Фирма «Бёзендорфер» была основана в 1828 году в Вене. Официальный поставщик инструментов к Австрийскому императорскому двору. Самой крупной моделью компании является «Бёзендорфер Империал», который до 90-х годов прошлого века был единственным концертным роялем с 97 клавишами. Имеет диапазон восемь октав.