Вдруг раздался звонок в дверь. Посмотрев на часы, парень заметил, что сейчас было уже без десяти семь, а значит это пришел Джонс.

— Привет, Чарльз, — вежливо поздоровался брюнет, глазами выискивая Бетти. — А твоя сестра где?

— Случилось настоящее дерьмо, — почему-то решил признаться Купер-младший, хотя Джагхеду он хотел бы рассказать о своих проблемах и попросить совета в последнюю очередь, но слова вырвались неожиданно и теперь ничего уже было не поделать. — Я нагрубил ей и обидел, задев за больную тему.

— Я даже не удивлен, — хмыкнул Джонс, проходя внутрь квартиры и садясь за стол, осматривая обстановку. Домик Куперов был небольшим, примерно раза в два меньше того места, где жил сам Джагхед, но находиться в нем было очень приятно. Всюду были расставлены гирлянды или свечки, рамки с фотографиями, растения в маленьких горшочках, на диване раскиданы пушистые подушки и клетчатый плед, а в воздухе витал аромат печёных яблок и корицы. Парень мог поклясться, что уютнее атмосферы он не ощущал ни в одном из домов, где ему приходилось находиться. — Ты собираешься извиниться перед ней, я надеюсь?

— Да, но позже. Зная Бетти, ей нужно немного времени чтобы отойти от ситуации, — Чарльз также присел за стол напротив гостя, осознавая, что Джонс сейчас был единственным человеком, которому он мог рассказать об этой ссоре. Иронично.

— То есть ты уверен, что твоя сестра сейчас не сидит на полу и не плачет, потому что самый близкий ей человек не понимает ее? — скептично выгнул бровь брюнет, словно гипнотизируя парня. Тот, немного смутившись под таким пристальным взглядом, отвёл глаза в сторону, заставив Джагхеда сразу вспомнить Бетти, которая делала точно также, когда ей было неловко или если она старалась избежать разговора. Они действительно были очень похожи: голубые глаза, которые казалось смотрели в самую душу, светлые чуть вьющиеся волосы и мягкое, доброе выражение лица. Только вот у Чарльза вид был более строгий и смотрел он на Джонса с неким… подозрением?

— Может я лучше знаю? Или за эти два месяца вы сблизились с Бетти и теперь ты думаешь, что можешь указывать мне? — зло прошипел парень в ответ, где-то в глубине души понимая справедливость слов собеседника.

— Что за дичь ты несёшь, Чарльз? Между мной и Элизабет ничего нет, — отрезал брюнет, чуть не добавив «к сожалению». Потому что он был бы совсем не против.

— Думаешь я тебе поверю? Да, мы с Бетти часто ссоримся, но мы все ещё семья, я люблю ее и в обиду никому не дам! Только попробуй что-либо с ней сделать, приставать или в этом роде: я закопаю тебя собственными руками, если она хоть слезу из-за тебя проронит, — выплюнул Чарльз. Джагхед внимательно следил за ним, понимая, что тот не шутит. Блондин и вправду готов был убить любого, кто причинит вред его сестре, даже если это будет какой-нибудь громила.

— Я вижу, что ты любишь Бетти, но зачем приносишь ей так много неприятностей? Возможно удивлю тебя, но ходить в школу каждый день и выслушивать о тебе разные вещи не входит в список ее любимых дел.

— Да ладно! — язвительно произнес Чарльз, всплескивая руками. — Я пытаюсь наладить ситуацию, но пока не…

— Как ты пытаешься наладить ситуацию, скажи мне? Не проходит и дня, чтобы миссис Гранди не звонила твоей сестре. Я каждый день вижу, как она с ней разговаривает. Ты думаешь это шутки? Бетти постоянно выгораживает тебя, если бы не она, то тебя бы уже давно исключили. Возьмись за голову наконец! — не выдержал Джагхед. Слишком больно было смотреть на разбитую Элизабет, которой он ничем не мог помочь и поэтому парень твердо решил убедить Чарльза перестать так себя вести.

Он готов сделать все что угодно, лишь бы больше не видеть Бетти в слезах.

— Как долго меня хотят отчислить? — лишь холодно поинтересовался блондин, чувствуя нарастающую вину в сердце.

— Уже месяц где-то. Если ты не перестанешь вести себя как отбитый хулиган, я уверяю тебя, ты вылетишь из школы кубарем. Терпение Гранди и других учителей заканчивается, я молчу о том, что твое появление на моих уроках, как праздник. Если ты действительно любишь Бетти, то просто задумайся над тем, как ей тяжело. Она ведь не получает от тебя никакой поддержки. Чарльз, да мы с тобой не в особо хороших отношениях, но я не хочу, чтобы ты губил себя. Ты толковый парень и тебя ждёт светлое будущее, ещё не поздно все поменять. Хотя бы ради сестры. Я уверен, твоя мать будет горда тобой.

Джонс знал о том, что Куперов осталось всего двое. Знал, что Элис умерла от неизлечимой болезни и что Хэл отцовские обязанности никогда не выполнял и не заботился о детях. И потому ему было лишь вдвойне больней смотреть на Бетти, которая из кожи вон лезла, пытаясь совместить учебу и работу, при этом воспитывая брата. Она призналась ему, что похоронила свои мечты стать успешным журналистом и уехать за границу, теперь самым важным для нее стал брат, которому она старалась заменить мать. Чарльзу всего пятнадцать и она не могла позволить себе бросить его.

— Я не знаю, говорила ли тебе это Бетти, но скажу я, даже если она меня за это возненавидит, — усмехнулся брюнет, не сомневаясь в этом, но смотреть на то, как Чарльз гробит свое будущее и будущее сестры, он больше не мог. — Она однажды сказала мне, что хотела, окончив колледж и став журналистом, уехать в Германию и работать там. Но она не сделает это по одной причине и ты знаешь какой. Очнись, парень, твоя сестра плюнула на свои планы ради тебя. Неужели так трудно сделать хоть что-то для нее?

Чарльз молчал, буравя взглядом стену. Ему пришлось многое переосмыслить во время разговора с Джонсом и он был благодарен ему (на свое же удивление) за то, что тот открыл ему глаза. Пора меняться. Если Бетти отказалась от мечты всей своей жизни, то почему он, черт возьми, не может научиться держать язык за зубами?!

— Я понял тебя, — тихо сказал блондин, посмотрев на Джонса. — Я больше не буду прогуливать уроки и не притронусь к сигаретам. Спасибо за то, что рассказал. И я хочу спросить тебя кое о чем, — Чарльз придвинулся ближе, став более серьезным, заставив Джагхеда немного поднапрячься. — Ты любишь ее?

И не нужно много усилий, чтобы понять о ком речь.

— Да. Мне потребовалось много времени, чтобы осознать это, — признался Джагхед, не зная какой реакции ждать от брата Бетти. Но его не остановил бы даже тот факт, что он не нравится Чарльзу. Любовь к блондинке затмевала все, иногда пугая Джонса, ведь неизвестно на что он готов пойти ради нее. (На все).

— Я не буду кричать и кидаться в тебя тапками, хотя до нашего разговора я бы так и сделал, — ответил блондин, вынуждая Джага усмехнуться. — Но я понял, что она действительно важна для тебя, и тебе не все равно на то, что чувствует она. Я приму любой выбор своей сестры, но ты можешь смело заказывать себе гроб, если обидишь ее. А сейчас иди к ней в комнату и успокой. Я пойду к Джонатану доделывать проект по биологии, скажи об этом Бетти. Не теряйте время зря, — и подмигнув, Чарльз накинул куртку и вышел из дома. Таким он нравился Джонсу гораздо больше: сразу узнавался любящий брат, готовый перегрызть глотку обидчику его сестры и при этом серьезный, принимающий важные решения. Хотелось верить, что вся дурь из него вылетела и он возьмётся за учебу.

***

— Что, прямо так и сказал? — недоверчиво прищурившись, спросила Бетти, вызывая у Джагхеда широкую улыбку. Все ее подозрения казались смешными, а домашний вид лишь добавлял забавности. В серых спортивных штанах, широкой белой футболке, оголяющей манящие ключицы и нежную кожу шеи и с растрёпанным пучком Элизабет выглядела такой милой и домашней, что хотелось просто заключить ее в объятия и держать там вечность.

— Да, так и сказал. Твой брат очень умный парень на самом деле, я думаю после наших откровений он исправится.

— После откровений? Вы успели с Чарльзом ещё и посекретничать? — хихикнула девушка, представляя себе эту картину. — И о чем же говорили, если не секрет?

— Секрет, принцесска, — усмехнулся брюнет, наклоняясь ближе и заправляя прядь белокурых волос за ухо, наблюдая как порозовели щеки Бетти. Вдохнул полной грудью, тут же чувствуя как аромат клубники проскальзывает в лёгкие и, набравшись смелости, сказал — Ты нравишься мне, Беттс. Уже очень давно. Не хочешь сходить со мной в кино?