Как мы видим, Бойо приписывала Олену не только гиперборейское происхождение, но и роль культурного героя, коль скоро именно он ввел в Греции культ Аполлона и изобрел размер для эпической поэзии.

От гипербореев же, возможно, перешли к грекам и представления о потустороннем мире, без сомнения, играющие роль важнейшего культурного паттерна. В этой связи заслуживает внимания сообщение в псевдо-платоновском «Аксиохе» о гиперборейцах Описе и Гекаэрге, которые привезли со своей родины на Делос две медные таблички, содержащие описание подземного обиталища, куда отправляются души после высвобождения из тела.

Сократ. Услышь… рассуждение, которое мне возвестил маг Гобрий[27]; он сказал, что во время похода Ксеркса его дед и тезка, будучи послан на Делос, дабы охранять заповедный остров – родину двух божеств, вычитал на двух медных табличках, которые Опис и Гекаэрг вывезли из Гиперборейской земли, что после высвобождения души из тела она отправляется в некое безвидное место, в подземное обиталище, туда, где находится дворец Плутона, не уступающий дворцу самого Зевса. Ведь Земля расположена в средоточии космоса, небесный же свод сферовиден, и одну половину сферы получили в удел небесные боги, другую – боги подземного царства; при этом одни из них между собой братья, другие же – дети братьев. А преддверие пути в царство Плутона надежно охраняется железными засовами и замками. Того, кто их отопрет, принимает в свое лоно река Ахеронт, а затем Кокит, переплыв каковые надлежит быть отведенным к Миносу и Радаманту на равнину, именуемую «долиной истины». Там восседают судьи, расспрашивающие каждого из прибывающих, какой они жили жизнью и какие привычки прививали своему телу; при этом солгать бывает немыслимо. Итак, те, кому в жизни сопутствовал добрый даймон, поселяются в обители благочестивых душ, где в изобилии созревают урожаи всевозможных плодов, где текут источники чистых вод и узорные луга распускаются многоцветьем трав, где слышны беседы философов, где в театрах ставятся сочинения поэтов и пляшут киклические хоры, где звучит музыка и устрояются как бы сами собой славные пиршества и совместные трапезы, где беспримесна беспечальность и жизнь полна наслаждений. Там нет ни резких морозов, ни палящего зноя, но струится здоровый и мягкий воздух, перемешанный с нежными солнечными лучами. Посвященные сидят здесь на почетных местах и, как в земной жизни, совершают священные обряды… Тех же, чья жизнь была истерзана злодеяниями, Эринии ведут через Тартар к Эребу и Хаосу, в обитель нечестивцев, где Данаиды бесконечно черпают воду и наполняют ею сосуд, где мучится жаждой Тантал, где вечно пожираются вырастающие вновь внутренности Тития и Сизиф безысходно катит в гору свой камень, так что конец его труда оборачивается началом новой страды. Там они, облизываемые дикими зверями и то и дело обжигаемые пылающими факелами Пэн, мучимые всевозможными истязаниями, терпят вечную кару[28].

Сверхчеловеческие качества гиперборейцев подчеркиваются и в рассказах об их счастливом появлении на манер «бога из машины»[29] в самые ответственные и напряженные моменты истории. Подобное событие произошло, например, во время обороны Дельф от галатов, намеревавшихся разграбить сокровища Аполлона. По уверениям Павсания, в разгар сражения в строй агрессоров ударила молния, и на их головы посыпались камни с Парнаса, и тогда «перед варварами явились, как привидения, вооруженные воины», двое из которых, Гиперох и Амадок, явились на битву непосредственно из страны гиперборейцев, третий же был Пирр (Неоптолем), убийца Приама, сын Ахилла и Ифигении[30].

Таким образом, можно заметить, что по представлениям греков, сформировавшимся в архаическую эпоху, Гиперборею населяют боги и герои, время от времени вмешивающиеся в жизнь эллинов, открывающие им тайны мироздания и оказывающие помощь в трудную минуту. Их «иностранное», северное происхождение служит для них своеобразным «знаком качества», подчеркивая их принадлежность к более развитой цивилизации.

Своего рода «инородцем» выглядел в олимпийском пантеоне и сам Аполлон, культ которого распространился в греческом мире лишь по истечении «темных веков».

По наиболее распространенной гипотезе, выдвинутой австрийским филологом Паулем Кречмером, а до него – Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом, греки заимствовали культ Аполлона из Малой Азии (неслучаен один из его наиболее частых эпитетов – «Ликийский»).

Имя Аполлона не фигурирует в крито-микенских текстах, однако встречается в хеттском документе начала XIII в. до н. э. – договоре о дружбе и взаимопомощи между царем Муваталли и правителем Вилусы Алаксандусом. Заключая договор, владыки клянутся своими самыми священными богами – соответственно, Каскалом Куром и Апалиунасом (прообразом греческого Аполлона). По мнению Кречмера, Алаксандус – не кто иной, как троянский принц Александр (Парис), а Вилуса – страна Вила (Ила), или гомеровский (догреческий) Илион[31]. Как мы помним, в гомеровской «Илиаде» Аполлон был покровителем Париса и защитником троянцев. А согласно киклической поэме «Эфиопида», именно он направит стрелу троянского принца в пяту Ахилла.

Сторонником восточной гипотезы являлся шведский филолог Мартин Нильссон, также склонный отождествлять хеттского бога ворот Апулунаса (Апалиунаса) с Аполлоном[32].

Но не менее настойчиво Аполлон связывается исследователями и с Севером ойкумены. Еще в начале 1940-х гг. версию о нордическом происхождении этого бога высказал американский религиовед Александр Краппе, проведший очевидные параллели между образом Аполлона и религиозными представлениями жителей Северной Европы[33]. С гипербореями связывает происхождение аполлонического культа Юрий Откупщиков[34]. Нередко высказывается версия о «сборном» характере образа Аполлона, «прототипами» которого могли выступить сразу несколько богов – как дорийских и малоазийских, так и гиперборейских. И «гиперборейский Аполлон», о котором писали Пиндар и Алкей, вполне мог являться совершенно отдельным богом. «По всей видимости, – пишет ирландский филолог Эрик Доддс, – греки, слыша о нем от миссионеров вроде Абарида, отождествили его со своим Аполлоном (возможно, из-за сходства имен, если Краппе прав, предполагая, что этот бог – властитель Абала, "яблочного острова", средневекового Авалона) и узаконили его подлинность, выделив ему место в легендарном храме Делоса»[35].

Так или иначе, со сребролуким богом ассоциировалась негреческие, непонятные и недоступные эллинам мудрость и магические способности чужеземцев. Еще Мирча Элиаде заметил, что «легендарные древнегреческие персонажи, выдерживающие сравнение с шаманством, тяготеют к Аполлону»[36]. Согласен с ним и шведский историк Ян Киндстранд. Вспоминая гиперборейцев Гипероху и Лаодику, Аргу и Опиду, Олена и Астерия, а также фракийца Орфея, он указывает, что «когда в Греции объявлялись варвары, известные своей мудростью, они всегда приходили с Севера, и их мудрость всегда проявлялась в религиозной сфере, связанной в большинстве случаев с культом Аполлона»[37].