Сначала они показались Хуану де Гарсилассо просто крупными кошками… скорее, ягуарами, потому что тела их покрывали характерные пятна. Вот только эти пятна имелись не на шерсти, а на гладкой коже, имеющей розовато-серый оттенок. Длинные и тонкие хвосты, тоже бесшерстные, похожие на крысиные, торчали строго вертикально и слегка подрагивали. На головах этих розоватых ягуаров были высокие, просвечивающие в лучах солнца уши с кисточками; волоокие глазищи украшали длинные ресницы; а под носами-кнопочками и под белоснежными усиками поражали взгляд слишком растянутые подковообразные пасти.

Хуан де Гарсилассо недолюбливал животных, понимая, что словом их никогда не обратить в веру в Господа и, значит, никогда полностью не подчинить. Но тут, испытав стресс и пролив собственную кровь, он вдруг осознал, что розоватые ягуары кажутся ему очень даже симпатичными. Таких преданных ему котят он бы согласился держать у себя дома. Но это осознание длилось очень недолго. Белоснежные усы ощетинились, растянутые подковообразные пасти разинулись, обнажив два ряда заостренных, словно иглы клыков, раздались рыкания, и вот уже оба зверя в молниеносном прыжке оказались на капоте кабриолета. Их лапы заскрежетали по покрытому лаком капоту, оставляя на нем глубокие царапины, а оскаленные пасти уперлись в лобовое стекло автомобиля.

– Где твой пистолет, болван? – Епископ со всей силы ткнул кулаком в спину водителя.

Алекс и сам, видимо, вспомнив, что его нанимали не только водить автомобиль, но еще и в качестве охранника достопочтенного епископа, выхватил оружие из наплечной кобуры.

Как оказалось, хладнокровие в критических ситуациях не входило в черты его характера. Даже не привстав с места, Алекс просто направил пистолет перед собой и нажал на спусковой крючок. В результате чего пуля угодила в лобовое стекло, вдребезги его разбила и улетела дальше, не задев страшных зверей. Посыпались осколки, розоватые ягуары, оставив на капоте еще несколько глубоких царапин, спрыгнули с автомобиля в разные стороны и мгновенно скрылись в придорожных зарослях. Алекс же наконец-то вскочил на ноги и, что-то неразборчиво крича, принялся палить по ни в чем не повинным кустам мимозы до тех пор, пока в пистолете не кончились патроны.

Возникшая тишина длилась лишь несколько секунд. Ее нарушил епископ Хуан де Гарсилассо, выкрикивая проклятия в адрес неуклюжего водителя Алекса, не умеющего правильно тормозить и метко стрелять, в адрес зверей – розоватых ягуаров, испортивших подарок достопочтимого мэра, в адрес немыслимой двухголовой коровы, разгуливающей по дороге, и больше всего – в адрес доктора Сальватора, безбожника, который, несомненно, был изначальной причиной этого происшествия…

Дельфину по имени Лидинг не раз доводилось сталкиваться с агрессией со стороны людей. Это вызывало у него недоумение, обиду, раздражение. Случалось, люди в лодках бросали в него гарпуны и стреляли из ружей. Гарпунов ему удалось избежать, но однажды одна из пуль попала в спину и застряла в подкожном жире…

Правда, большинство людей относились к его племени хорошо: радовались, завидя их, резвящихся на поверхности моря, приветственно махали руками, иногда ради веселья подкидывали рыбешку-другую… Люди тоже умели плавать, но, конечно, не так быстро и ловко, как дельфины, потому и акулы были для них опасны. Иногда он и его сородичи приходили людям на помощь: защищали от тех же акул, спасали утопающих, даже устраивали коллективные загоны мелкой рыбешки в рыбацкие сети.

С одним человеком, отличавшимся от всех остальных, он по-настоящему подружился. Этот человек, надевавший на себя специальный костюм, плавал почти как рыба и очень долго мог оставаться под водой без воздуха. Но самое главное – человек и дельфин могли понимать друг друга, общаясь звуками, мимикой, даже мыслями. Человек называл себя Ихти, а ему дал прозвище Лидинг. Ихти стал своим в стае Лидинга, в которой тот считался лидером. А когда выпущенная из ружья пуля ранила Лидинга, человек-друг вытащил ее своими ловкими пальцами, облегчив страдания…

А потом с Ихти случилась беда. Он очень долго пропадал, а когда вновь появился в море, рассказал, что находился в плену у человека с черными усами, который чуть-чуть не погубил его. Чтобы выжить, Ихти необходимо было покинуть знакомый и любимый им с детства Ла-Платский залив, доплыть до одного из островов в океане и там постараться выздороветь. Лидинг помог человеку-другу добраться до острова, на берегу которого стояла мачта с флюгером в виде рыбы. Там за Ихти стали приглядывать друзья его отца, доктора Сальватора, а Лидинг вернулся обратно в Ла-Платский залив к своей стае…

И вот Лидинг едва не стал пленником того самого человека-недруга с черными усами. Обычно люди ловили рыбу, забрасывая в море сети, но в последние годы у них появились удочки с крючками. С большими крючками, на которые они старались поймать больших рыб. И в этом люди-рыболовы с удочками и крючками были похожи на акул, которые тоже не гонялись за стайками мелкой рыбешки, а выбирали жертву покрупнее.

Лидинг успел привыкнуть, что рыболовы с удочками опускают свои крючки, на которые насаживают куски мелкой порезанной рыбы, с лодки прямо вниз, чтобы они опустились глубоко, почти на самое дно. И там действительно обитали наиболее крупные рыбы. Но человек, на удочку которого попался лидер стаи, ловил по-другому. На его крючке не было кусочка рыбки, которую он опустил бы к самому дну. Крючок был прикреплен к тяжелой пластинке из металла, которую он забросил своей удочкой далеко от лодки и стал тащить к себе. Эта пластинка была очень похожа на живую рыбку, и если бы Лидинг специально не наблюдал за рыболовами в лодке, то сам бы ее догнал, чтобы проглотить. Он хотел предупредить об обмане своих соплеменников, крутившихся поблизости, но не успел. Сразу три молодых дельфиненка устремились за казавшейся им аппетитной рыбкой.

Лидинг предупреждающе засвистел, бросился им наперерез и отогнал от опасной «добычи». Но тут же почувствовал острую боль под спинным плавником, и его свист перешел в писк. Испуганные дельфинята метнулись в стороны, а его уже что-то куда-то неумолимо тащило, не давая возможности плыть и делать что хочется. Чем больше сопротивлялся Лидинг, тем сильнее становилась боль. Но все-таки он нашел силы выпрыгнуть из воды и увидел, что лодка с двумя рыбаками уже близко; у одного из них в руках удочка, у другого – палка с острым железным крюком на конце. Сомнений не было – этот крюк черноусый человек-недруг собирался всадить ему в спину или в голову и затащить к себе в лодку. А потом…

Он не хотел подчиняться, но нестерпимая боль лишила его последних сил. Лидингу оставалось только сожалеть, что в этот момент где-то поблизости нет его друга Ихти, который обязательно пришел бы на помощь. Лодка была уже близко, он увидел, как усатый враг занес для удара палку с крючком, но второй человек вдруг чиркнул по леске ножом, и Лидинг тут же почувствовал, что больше его ничего не удерживает, что спасен…

Да, пленником людей он не стал, но крючок с тремя жалами и обрывком лески остался у него в теле и продолжал приносить страдания. Избавиться от него самостоятельно не получалось, собратья по стае тоже ничем не могли помочь. Крючок мог вытащить только человек, только Ихти.

Но, раненный, обессиленный, Лидинг не мог отправиться в плавание к далекому острову в океане, куда сопроводил человека-друга. Поэтому он попросил своих сородичей сделать это вместо него…

Полетта Вильбуа, сколько себя помнила, всегда любила купаться в море голышом. Она, как и все в ее семье, была невысокой, зато стройненькой, без каких-то неправильных форм тела, а как раз наоборот – очень даже гармоничной… Разве что глаза могли показаться слишком большими на ее миниатюрном личике, и цвет зрачков удивлял своей бирюзовой яркостью, словно Полетта заразилась этой бирюзой от самого моря. И ресницы – густые и длинные, можно было бы назвать кукольными.