Так я просидела около часа. За окнами начинало темнеть. Порывшись на полках, я нашла несколько свечей и зажгла их от уже гаснущего очага.

А где спать мне? Хозяйка этого дома была не очень-то гостеприимной. Пришлось поставить табуретку ближе к постели Лэйярда, облокотиться и лечь на руки — так я дремала в поезде на боковушке.

Однако долго поспать мне не удалось — ночью его начало трясти и лихорадить. На лбу выступали крупные капли пота, он метался и стонал, то убегая, то догоняя кого-то. Пару раз я отчетливо услышала свое имя. Деревянное ведерко с водой я поставила у самой кровати, чтобы удобнее было смачивать тряпки и прикладывать их попеременно к горячей голове. Несколько раз мне удалось влить в него из деревянной плошки немного целебного отвара.

К утру жар прошел, он опять ровно дышал. Но во мне уже не осталось никаких сил, я чувствовала себя, как выжатый лимон. Только я опять постаралась уснуть, как проснулась старуха и застучала кухонной утварью. Немного погодя подошла и к нам, осмотрела Лэйярда, сменила травяной компресс (кстати, края раны стянулись и были уже светлыми), затем провела морщинистой ладонью по моей голове:

— Молодец, девочка. Если б не было у тебя жениха — забрала бы в ученицы. А так вижу — будешь счастлива только рядом с ним.

"Откуда она про Макса знает? Или она не его имела в виду?" — удивленно заморгала я.

Хильда сообщила, что уходит собирать травы, пока роса не сошла, и велела, чтобы Лэйярд не вставал.

Мне уже не спалось. Полазив по полкам и сундукам, я нашла муку и яйца (правда не куриные, а черт знает, какие) и напекла себе блинов на воде. Пусть старуха ругается — мне все равно. Отыскала малину и сухие листья земляники — чай-не чай, но сойдет. Потом протерла влажной тряпкой Лэйярду лицо и шею, смыла с бока запекшуюся кровь. Когда я проводила по его груди, он положил свою ладонь на мою и прошептал:

— Еще… — его глаза были полузакрыты. — Ты снишься мне? — прошептал он чуть слышно сухими губами.

— Нет, это наяву.

Тогда он отпустил мою руку и отвернулся.

— Ты как?

— Не знаю, вроде живой. Где мы?

— У старой Хильды. Она спасла тебя и вернула к жизни.

Лэйярд стал подниматься на постели, но я толкнула его обратно:

— Лежи, Хильда запретила вставать, рана снова откроется. И, вот, пей.

Я принесла целебный отвар.

— Анаис, прости меня, ты испугалась… Не надо было тебя с собой тащить, если бы с тобой что-нибудь случилось…

— Все в порядке, сама виновата. Я ведь хотела этого.

— А Ула?

— Я отпустила ее охотиться.

Он осмотрел меня и лукаво улыбнулся:

— Ну, ты и мурзик.

Моя одежда была в грязных разводах, на обуви и штанах засохла болотная грязь.

— Ты бы на себя сначала посмотрел. Хорошо, что у нас есть одежда… Сумки. Черт. Я сняла их с Улы и так и бросила на болоте.

— Это ерунда. Вот за луком и клинком надо вернуться.

— Ты что, опять хочешь приключений? Тебе мало?

— Так там уже нет никого.

— Я не пущу тебя. Во-первых, жрецы уже что-нибудь придумали, лишившись своего питомца, а во-вторых — все уже поглотило болото.

Вскоре вернулась Хильда. Она опять осмотрела рану, на этот раз уже туго перевязала.

Лэйярд все порывался идти. Но старуха ответила: "Еще не время, пойдешь завтра".

Он проспал весь день. А Хильда тем временем использовала меня, как бесплатную рабочую силу. Я и полы мыла, я и еду готовила, и котлы чистила, и связывала в пучки различные травы. Одним словом — рабство, самое настоящее. И ведь спорить со старухой бесполезно — сразу сердится и трясется, как припадочная.

Этой ночью я спала на полу. Хильда дала мне одеяла и шкуры, но все равно было жестко, и болела спина. Услышав под утро мягкие шаги, я проснулась. Лэйяд уже вернулся. Сходил-таки, забрал кинжал, остальных вещей не нашел. Подскочив, я тут же стала ругаться, но шепотом, чтоб не разбудить старуху. Но она уже высунулась из-за своей ширмы. Лэйярд положил ей на стол двух уток и высыпал несколько золотых монет:

— Спасибо тебе, Хильда.

— Девчонку благодари. Она тебя притащила и из мира духов вернула.

— Я знаю. Тебе спасибо за гостеприимство и за то, что я уже бегаю.

Хильда молча сняла с него повязку. Я не поверила своим глазам: на месте раны остался лишь белый кривой шрам.

— Ну, мы пойдем, — обрадовался такому ходу событий Лэйярд.

— Стой, подожди, — Хильда порылась в сундуке и достала измятую рубашку. — Надень, плохо полуголым ходить — сглазить могут.

Лэйярд засмеялся и натянул рубашку.

— Ты с кого ее сняла-то?

— С кого сняла, тому уже не понадобится, а ты еще жить будешь. Хочешь, и тебе чего найду? — обратилась она ко мне.

Я в ужасе замотала головой. Лучше грязная похожу.

Мы еще попили чаю (с моей вчерашней стряпней) и выдвинулись в путь. На улице нас уже ждала рысь. Она повизгивала от радости и носилась вокруг Лэйярда всю дорогу.

Я всматривалась вдаль, в надежде увидеть сказочный, скрытый от людей город, но тот никак не желал появляться. Вскоре с вершины холма хорошо можно было рассмотреть двухэтажный деревянный дом, скорее даже чудный терем, в окружении зеленого сада.

— Нам сюда. Здесь Илара или нет, все равно будем располагаться.

По периметру кое-где прохаживались караульные в одинаковой серой одежде. Заметив нас, они даже кланялись, и я была восхищена такой вежливостью. Я с восторгом разглядывала сад, пока мы шли по дорожке, выложенной камнем. Я бы охарактеризовала этот сад как "в английском стиле". Травянистые растения, кусты и деревья были высажены "как бы естественно" и подстрижены, где необходимо. Дорожка петляла между цветущих кустов, иногда встречались деревянные, но вычурные скамейки. Фонтан, пруд, не пестрая, мягкая клумба.

А вот и дом. Меня поразило, что фасад дома, весь первый и второй этаж, был полностью стеклянным. Неужели у них так развиты технологии производства?

У входа стояла стража. Двое мужчин в нарядных сияющих нагрудниках и с оружием. Они никак не отреагировали на наше появление. Зачем тогда стража, если они стоят, как манекены? Войдя в дом, я осмотрелась. Все было из дерева, но выполнено так роскошно, так изысканно, что мне срочно захотелось жить в таком же. По-моему, такой интерьер легко мог бы вписаться в любой современный журнал о декоре и дизайне загородных домов. Услышав торопливые шаги, я подняла голову. По лестнице легко сбегала молодая женщина.

— Лэйярд.

Я думала, что все здешние девушки — худышки, но Илара имела мягкие формы. Легкий белый пеньюар, тянущийся шлейфом по полу, хорошо обрисовывал округлые бедра и немаленькую грудь. А вот талия была тонкой, подчеркнутой золотым пояском.

— Лэйярд, — она бросилась ему на шею.

Глаза у нее были такие же серые, как и у Лэйярда, волосы — тоже светлые, но с теплым медным оттенком.

Лэйярд оторвал ее от пола и закружил, затем поставил на место, чмокнув в щеку. Почему-то во мне зашевелилась ревность

— Почему пропал? Не стыдно? Никаких вестей.

— Да от тебя тоже никаких вестей, только много слухов… Познакомьтесь. Это — Илара, а это — Анаис.

— Очень приятно, — я не знала, кланяться мне или делать реверанс, или что там еще принято, когда тебя представляют королеве.

— Мне тоже приятно, — она обняла нас обоих. — О, боги. Вы где валялись?

— Потом расскажу. Илара, что случилось, почему ты не в городе?

— Все потом, сначала я, как хозяйка, выполню любой ваш каприз. Далия, — крикнула она и хлопнула в ладоши.

Вбежала хрупкая девушка в белом переднике.

— Далия, приготовь нашим гостям горячую бочку.

Девушка поклонилась и убежала.

Лэйярд замялся:

— Э-э… Ты не поняла… Мы не вместе.

— Как знаете. Далия. Наполни две разных бочки. Комнаты тоже разные?

— Да, — ответили мы в один голос.

Здесь был водопровод и все удобства. Я выкупалась в своей собственной кедровой бочке, немножко посидела в своей собственной сауне, и окунулась в свой собственный маленький бассейн, поверхность которого была усыпана кремовыми лепестками неизвестных мне цветов. Когда я вышла в комнату, на кровати уже лежало длинное оливково-зеленое платье, весь низ которого был расшит мелкими золотистыми камешками, словно бисером. Далия помогла мне его надеть и подала легкие туфельки. Затем не спеша и с достоинством расчесала мои волосы перед серебряным зеркалом, придала им объем, приподняв у корней, а по всей длине смазала маслянистой пахучей жидкостью, и в благодарность они стали гладкими и заблестели. Девушка поклонилась и удалилась из комнаты. Я чувствовала себя какой-нибудь маркизой. Мне здесь определенно нравилось. Роскошная мебель, серебро — совсем не как в той пещере, где живут стражи. Когда я решила спуститься вниз, Лэйярд уже ждал меня, стоя у окна и глядя на фонтан.