Только подумал – в конце галереи мазнуло желтым. Раз, другой… в коридор вдруг вывалилась радужная плоская блямба – и косолапо рванула вперед. Атакует! Но и Одноглазый не дремал: из кабины тут же лязгнула винтовка – и зверюгу швырнуло назад. Готова тушка, можно грузить.
– Ящер, – раздался в наушниках хриплый голос Прапора. – Возвращаюсь?
– Отставить, – отозвался Сергей. – Дуй до зала, проверь. Ждем результата.
– Принял, работаю.
Чтобы добраться и осмотреться, Евгену потребовалось минут десять. Зал оказался чист, и обойма, немедленно стартовав и пробежав оставшиеся две сотни шагов, втянулась в просторное помещение. Бойцы сразу же зашустрили – часть разобрала проемы, высветив подходы фонарями, другая часть принялась грузить ящера – здоровенную животину, центнер вполне съедобного и очень даже питательного мяса. Разделав наскоро, засунули в ларь морозильника на платформе – после того случая, когда на охоте набили четырех таких, но не донесли до дома и выкинули тухлое мясо на полпути, Одноглазый по приказу командира озаботился найти морозильник и прикрутить к верблюду. Удобно! Опять же – и на выход можно припасов взять, сготовить на привале. Не все ж всухомятку рационы жевать, иногда и жидкого похлебать охота.
Серёга, вновь развернув карту в навигаторе, определился по месту – нитка коридора почти пройдена, до западной транзитной сотня метров. Но и время уже ближе к вечеру, пора с ночлегом определяться. Нужна была удобная комната, а лучше – цепь таковых, чтоб возможность отхода иметь. Пока гонял карту туда-сюда, пытаясь найти что-то похожее в пределах пары часов пути, подошел Злодей.
– Когда планируешь на ночь встать?
Словно подслушал мысли.
– В галерею выйдем, там найдем место, – ответил Серега.
– Люди устали, – покачал головой Пашка. – Вылезем сейчас в транзитную и там еще будем пилить. А времени семь часов. До ночи можем не управиться.
– Что предлагаешь?
– Маньяк говорит – восточный коридор очень короткий, метров семьдесят. Фонарь его весь пробивает. Я отправил его с ребятами поглядеть, туда-обратно. Там зал с двумя выходами. Один сюда ведет, а второй в сторону галереи. Они прошли по нему шагов пятьдесят – вдали тюбинг транзитной виден. Сам зал большой, чистый, вентиляция есть. Все как ты любишь.
– Не как люблю – а как должно быть, – поправил Сергей. Паша на такие моменты не очень-то внимания обращал, хотя за это в Академии особенно драли – но у Сереги был пунктик. Впрочем, когда-нибудь сам поймет, лишь бы не на себе. – Все, как и должно быть для здоровья людей. И твоего, кстати, тоже.
Злодей кивнул.
– Ладно, ладно, понимаю… На то у нас противогазы есть. Так что? Встаем лагерем?
– Пожалуй, – подумав немного, кивнул Серега. Паша прав. Неизвестно, когда еще место хорошее найдут. И найдут ли. Как бы не пришлось посреди галереи на ночь вставать. А это, пожалуй, самое отвратительное, что можно себе представить, хуже только тупиковый зал для ночлега выбрать. – Командуй. Дозоры здесь и в транзитной, по одному человеку достаточно. Смена через три часа. Платформу посреди зала, пушку в готовности. Железный пусть там же под ней дрыхнет. Короче – как обычно.
– Я понял, командир, сделаю.
Сергей кивнул – Пашке можно было довериться полностью.
Пока Одноглазый загонял верблюда да пока бойцы размещались, распаковывая нехитрый свой скарб, Сергей самолично осмотрел помещение, проверив концентрацию пыли в воздухе. Результатом остался вполне доволен – ниже ПДК40 раз в десять. Не идеал, конечно, но сойдет. Чай не Дом, вылизанный до блеска. В иных залах и коридорах паутины, особенно тех, что ближе к Штольням, концентрация пыли – а значит, и диоксида кремния, особо опасного для легких, – достигала, бывало, и пять, и десять ПДК. Она взвесью стояла в воздухе, мешая нормально дышать, затрудняя обзор и передвижение, проникая в мельчайшие зазоры механизмов и оружия, что грозило потерей надежности и поломками. Таких мест люди старались избегать. Для помещений же, где пыли не так много, для определения концентрации необходим был специальный прибор – ПКА41. В третьей обойме он хранился в кабине верблюда, в сейфе с толстыми бронированными стенками. Во избежание. Прибор невероятно ценен и повредить его случайной пулей… да ну нахрен. Вещь заводская, такой потом и не найдешь. Они попадались только в аварийных сейфах, но отыскать сейф – это как в лотерею выиграть. ПКА сопровождал обойму в каждом выходе, программировался на забор проб воздуха через регулярные промежутки времени, и если пыль достигала предельной концентрации – оповещал резким противным звонком. Причем Знайка довел его до ума таким образом, чтоб звонок дублировался по радиосвязи. И каждый боец давно уже заимел привычку при звонке в наушниках немедленно натягивать противогаз или респиратор.
Мать, работавшая в Госпитале, раз и навсегда внушила мелкому Сережке страх перед этой болезнью – силикозом. Неисцелима и необратима. И это даже не радиация, которая выводится со временем – частицы кремния невероятно мелкие, микронные, всасываются мгновенно и единожды попав в легкие, так навсегда и останутся там. Проникнут в бронхиолы и альвеолы, легочные пузырьки, постепенно закупоривая их, и будут копиться, пока не забьют легкое. И если постоянно бродить в местах, где ПДК значительно превышает норму, и при этом не пользоваться средствами защиты, то уже через пять-шесть месяцев человек получал острую форму. Заработал раз – считай инвалид. Либо если долго и помалу хватать – тогда хроническая. А дальше и бронхит, и астма, и туберкулез присоединятся. Сдохнешь медленно и мучительно, задыхаясь и выплевывая с кашлем куски легочной ткани. Видел Серега тех, кто силикозом болеет, видел и тех, кому легкое отняли. И само такое легкое тоже не раз видал – валялось требухой в лотке, сочащееся слизью, сиреневое с красными прожилками и черными узлами соединительной ткани. Мерзкое, надо сказать, зрелище. Как будто инородный организм из человека вырезали.
Дежурной сменой по вечернему лагерю сегодня была группа Немого. Сам Виталька, Олег Тринадцатый и Антоха Шпион. За повара, как всегда, Наставник – учет провианта на выходе дело важное, и заниматься им должен постоянно один и тот же человек. Обязанности дежурной смены – обустройство лагеря, помощь в приготовление пищи, порядок. Все, что требуется для отдыха. Немой уже ставил на плитку котел – разогревать воду и готовить ужин, Олег обдирал шкуру с лапы ящера, Антоха суетился, сооружая в зале, где выставили караул, сортир. Остальные занимались насущными делами – кто-то раскидывал брезент и спальник, кто-то чистил оружие, кто-то магазины снаряжал. Штопались, заряжали от топливных элементов фонари и электронику, раскладывали на просушку снарягу, заливали гидраторы42… да мало ли дел у бойца на привале? Все нужно в порядок привести, подготовиться к следующему переходу. И не дай бог забыть что-то, не учесть, отвлечься… Злодей, скотина коварная, подметит – а поутру на проверку и дернет. И если что из снаряги не в соответствии… Дровосек, к примеру, сегодня уже выхватил, и при повторении зам куда изощрённее расправу придумает. А если сам командир, обычно спокойный и уравновешенный, в бешенство придет – вообще тушите свет. В общем, лучше загодя подготовиться. Опять же если ночью тревога, подрыв – боец к войне готов.
Пока Серёга располагался сам, расстилал брезент и разворачивал спальник – подоспел ужин. Похлебка. Петр Иванович, кроме того, решил порадовать перловкой и хлебцами из рационов. На десерт – сгущенка. Расселись вокруг пышущей жаром плитки, достали ложки, тарелки, принялись наворачивать за обе щеки. Минут через пять, когда первый голод был утолен, пошли разговоры – на вечернем привале люди расслабляются, начинают заново дневные впечатления переваривать. Кто что подумал, кто что сообразил да кто как сработал… Пожалуй, прикинул Серега, пора бы раздать немного люлей.
