После ванны, вместе со своей свитой, иду в свои покои, где облачаюсь во все чёрное. На бедро вещаю меч, на спину колчан со стрелами и лук. Дэниэль надевает мне на шею ожерелье из человеческих костей и черепов.
— Как я выгляжу? — со смешком спрашиваю я.
— Вы прекрасны, как и всегда, — Алекс склоняет голову в лёгком поклоне.
— Благодарю. Пора малышке Стилл и правосудию в моем лице навестить Джонсона, — рычу я и смотрю на входящих в комнату Шарлиз и Иствуда. Клинт так же, как и я, одет в черное. На Шарлиз блестящее вечернее платье и идеальная прическа.
— Светлые не должны знать о нас, — шепчет Иствуд, которого я допускаю к руке.
— Они не узнают. Мы сделаем все быстро и чётко, — мурлычу я и смотрю на своих слуг.
Они такие же людоеды и монстры, как и я, их преданность безгранична, и они готовы отдать жизнь за меня. Но надеюсь, что этого не случится ещё долгие годы.
Телепартируемся в бедный район Нью-Йорка. Всюду грязь, пахнет сигаретами и чем-то трупным. Невольно содрогаюсь, при мысли, что тут проходило детство Анастейши. Твердым шагом веду своих слуг за собой и вижу лишь разруху.
Страх и упадок. Тёмная сторона Нью-Йорка бывает отталкивающей, я всегда знал об этом. Нужно побыстрее найти Джонсона и совершить правосудие над этим выблядком. А потом насладится его мясом с кровью. Облизываюсь и представляю лицо этого урода, когда он увидит нас в своем доме. Принюхиваюсь к воздуху и оборачиваюсь к своей свите.
— Мы почти рядом, друзья мои. Скоро мы вволю поедим плоти Джонсона, — торжественно говорю я и слышу их дружное рычание.
И вот мы наконец у его дома. Заклинанием открываю входную дверь, и мы неслышно, как тени, входим внутрь и поднимаемся на верх. С каждым шагом во мне разгорается ненависть к Джонсону и его образу жизни. Как можно вести себя с детьми? Ладно, Ана была его не родной дочерью, но та девочка в Боулинге… Она же такая крошка… Если она жива, я попытаюсь быстро и безболезненно убить её и отдать Клинту на десерт.
Или… Можно отдать её какой-нибудь семье бездетных людоедов на воспитание. Мы в конце концов не лишены человечности и порой принимаем жертв в свое племя. Но это бывает очень редко, и чаще мы в сласть мучаем их перед тем, как съесть.
Со всеми этими мыслями я не заметил, как мы оказались у нужной двери, и Шарлиз открывает её с помощью отмычки.
— Ну и беспорядок, — говорю я, войдя внутрь.
Везде валяется перевернутая мебель, на стенах висят куски обоев, в кое-каких местах отсутствует линолеум. В ковре видны несколько дыр от сигарет.
— Ищите его везде, — говорю я, и слуги расходятся по комнатам.
Я же направляюсь на кухню, где и нахожу Джонсона. Он совершенно пьяный спит за столом. В одной руке сигарета. В другой бутылка бурбона. Вуди внезапно поднимает голову и смотрит на меня. На миг в его глазах появляется шок, а затем испуг. Видно, что хмель быстро оставил его.
— Кто вы? Пошли вон из моей квартиры! — орёт он и встает, пошатываясь на нетвердых ногах.
Кровожадно улыбаюсь и достаю лук и стрелы. Запускаю одну из стрел в плечо Вуди. Он издает душераздирающий вопль и падает на пол. Неспешно подхожу к нему и сжимаю горло.
— Отпустите, я ни в чём не виноват, — вижу на его крысином лице страх и недопонимание.
— Да, что ты? Кто сделал Элизабет Мэлоун шлюхой? Кто заставил её подсесть на наркотики? Кто тушил сигареты о тельце её дочери? Это был, ты, урод, — срываю с него одежду и вонзаю свои зубы в его грудь, откусывая огромный кусок мяса от него.
Джонсон кричит и пытается сопротивляться мне, но в этот момент на кухне возникает Джош и с садистским удовольствием вонзает свой нож в руку сутенёра.
— Пощадите, пощадите меня, — визжит этот урод, понимая мои планы на его жалкое существование.
— Пощадить? Нет, дружок, мы не щадим никого, мы людоеды, и ты очень удачно подвернулся нашему клану под руку накануне Нового года, — смеюсь я и снова откусываю от него кусок мяса.
Ко мне присоединяются остальные члены свиты и мы начинаем есть его живьем. Его крики — музыка для ушей. Я с наслаждением пожираю его, мстя за искалеченную жизнь Анастейши. Да и мои слуги не отстают от меня. Джош пьет кровь из руки, Иствуд отрезает куски мяса от бедра, Алекс и Шарлиз поедают ноги. Давно, давно мы не ели людей живыми. Очень давно я не получал такого удовольствия от трапезы… Наконец, я сжалился над Джонсоном и перегрызаю ему горло. Свита поддерживает меня дружными криками восхищения и я размазываю кровь Вуди по лицу и шее, мурлыча от удовольствия.
— Папа? — внезапно слышим мы тоненький голосок. Лейла, девочка из Боулинга, боязливо смотрит на нас, сжимая в руке плюшевого мишку….
====== 23 ======
— Мадмуазель. Мадмуазель Лейла, — я встаю, привожу себя в порядок и иду к ней, слегка поклонившись.
В глазах девочки страх и непонимание, но я вижу, что ей приятно это обращение.
— Вы, дьявол? — спрашивает она, слегка пятясь.
— Нет, не дьявол. Я намного опаснее его. Но только для плохих людей, как твой отец, — говорю я и присаживаюсь возле неё.
Лейла осторожно проводит ручкой по моему лицу и я мурлыкаю. Ни один ребёнок, за исключением Мисс Стилл, не гладил меня, и тем более не вис на моей шее, ища спасение.
— Не отдавайте меня в приют, там плохо. Он всегда пугал меня приютом, если я не буду побираться для него. Лучше сразу съешьте, — ревет Лейла, уткнувшись мне в плечо.
— Лейла, тебя никто не отправит в приют. И никто не съест, — за моей спиной появляется Шарлиз.
Тоже стерла кровь с лица и привела себя в порядок. Сейчас она похожа на ангела.
— Мы возьмём тебя в свой замок и будем о тебе заботиться.
— А людоеды это умеют? — в глазах девчушки шок и интерес.
Шарлиз сделала сорок ошибок в предложении о новогоднем шабаше, но как я хорошо знаю, у моих подданных обострены все инстинкты, в том числе и материнский с отцовским. И да, не смотря на то, что мы монстры, мы умеем любить и заботиться друг о друге и своих близких.
— Умеем, Лейла. Ещё у нас есть свои медвежата, которых мы кормим молоком, — к нам подходит Алекс и осторожно сжимает ручку девочки.
— Много, много Винни Пухов? — Лейла совсем перестала бояться и лезет к Алексу. Клинт и Джош явно в ахуе, особенно Джош, у которого никогда раньше не было детей на охоте, да и охот тоже.
— Точно. Не бойся нас. Мы кого угодно загрызём за тебя, — глава моих охотников, второй по жестокости в клане успокаивает девочку, которую мы хотели сожрать на десерт. Ах да, черт, они же кормили её мороженым в боулинге и видимо привязались к ней.
— Мой Господин, пожалуйста, — шепчет Терон, глядя на меня.
Я знаю, что она просит оставить им девочку. Сглатываю и ловлю на ней голодный взгляд Клинта. Я обещал ему её, я дал слово короля Людоедов. Но если бы на месте Лейлы была бы Анастейша? Нет, я бы не отдал её на съедение. Ни за что, никому, никогда.
— Шарлиз, Господин обещал эту девчонку мне, — Иствуд подходит к Лейле и скалит клыки. Та прижимается к Алексу и обнимает его за шею.
— Только через мой труп, отец, — Шарлиз встает и рычит. Так, вот только битвы между свитой мне и не хватало. Клинт в ужасе смотрит на дочь. И понимает, что десерта сегодня не будет.
— Ладно. Вижу, что десерт мне не светит, а вот вторая внучка обеспечена, — Иствуд смягчается и я киваю Уэлчам.
Все вместе мы выходим из дома и готовимся к телепортации, но вдруг возле нас тормозит красное «Ауди». Блядь, только не сейчас!
Из машины грациозно выходит симпатичная русая женщина, лет 30, в черном мини-платье с ясными серо-голубыми глазами и блокнотом в руках. За ней выходит симпатичный брюнет с такими же голубыми глазами, как у женщины.
Элена Линкольн и Брэдли Купер… Ладно, могло быть хуже.
— Мисс Линкольн, доброе утро, — начинает разговор Шарлиз.
— И, вам не хворать, Миссис Уэлч. Мы тут с коллегой ехали мимо и уловили магический выброс тёмной магии. Охотились? — в голосе Линкольн нет враждебности. Лёгкая усталость и теплота.
