А мне-то, с младых моих ногтей, хорошо известно, как русские крестьяне моются в бане и в тех семьях, где её нет, поступают проще: моются в обыкновенном корыте, но при окончании, перед тем как из него выйти, непременно с головы до пят окатываются чистой водой.
Вот уж нет – даже образно Россию, в которой и речной, и колодезной воды всегда хватало, «немытой» никак не назовёшь. И Лермонтову это тоже было известно.
Это какой-то немыслимый парадокс: для многих – не только для отечественных завзятых либералов, но и для вполне здравомыслящих, считающих себя консерваторами, людей – существуют непреодолимые табу: даже сами по себе одни слова цензура, контроль вызывают у них что-то вроде чесотки, действуют на них, как на быка красная тряпка, и малейший намёк на какое-нибудь ограничение вседозволенности заставлет их чуть ли не на крик переходить: «Да вы что?! Никогда! Ни в коем случае!» Чем же они так обеспокоены, отчего так вопят? Объяснение простое: цензуры нет – значит есть право, оставаясь бездарью, вытворять всё, что тебе вздумается. Они неизменно за свободу самовыражения. Но, скажем, заткнуть рот какому-нибудь распоясавшемуся растлителю, топчущему самые основы морали, на которых ещё пока держится наш мир, – это ведь тоже свобода самовыражения, направленная как раз на защиту основ, против их разрушения. Но отчего-то как раз эту свободу либералы подвергают остракизму, то есть, другими словами, фактически применятют в этом случае эту самую цензуру наоборот?
Это же надо было такому случиться: мучительные мысли мои о современном состоянии нашей культуры, о цензуре и прочем будто телепатически передались… Соловьёву, устроившему довольно актуальный «поединок» между известными фигурами – Третьяковым и Райхельгаузом (в чём то сильно напоминающим небезызвестного барона Мюнхгаузена). Передались и зазвучали в ходе дебатов.
Диалог был несколько сумбурный. У меня сложилось впечатление, что в нём, быть может, было бы необходимее присутствие Кургиняна, аргументы которого в споре, думаю, выглядели бы более основательными. А с другой стороны, секунданты Мюнх… , прошу прощения, Райхельгаузена, изо всех сил пыжились, наворачивая горы пустых словес, уводящих в сторону от существа дела.
Но в финале Третьяков привёл образное сравнение, предложенное кем-то из его секундантов, – шутку просто убийственную: мол, удивительный, замечательный «художник», пригвоздивший свою несчастную и, кажется, ни в чём не повинную мошонку к брусчатке Красной площади был последовательнее: для своего этого самого перформанса гвоздь и молоток он приобрёл на свои деньги… тогда как серебренниковы и иже с ними не свою, а государственную «мошонку» прибивают за государственные же денежки… И изображают из себя жертв – невинных, неприкасаемых!
А вот событие замечательное, греющее душу – но как, однако, грустно наткнуться на нечто, совсем тобой не ожидаемое…
По телевидению новость: с открытием учебного года Путин выступил перед школьниками. В свободной манере произнёс речь потрясающую по мысли, по содержанию, по историческим параллелям – речь совершенно непредставимую для кого-нибудь из прежних наших лидеров. После были некоторые отзывы ребят с горящими глазами – отзывы замечательные. Но…
Когда показали крупные планы со множеством юных лиц, я не увидел в глазах у них – и это при обсуждении такой, казалось бы, близкой для них темы! – ни малейшей искры заинтересованности, в глазах у них другое: похоже, всего того, что слышат, они просто не воспринимают – они отсутствуют, их нет по причине целого вороха проблем современного бытия…
Существует этакая довольно странная порода людей, которых снедает жажда известности – ненасытное стремление во что бы то ни стало быть на виду. Любой ценой: скандалы, сенсации – их любимые приёмы. Подобного сорта тип способен и на предательство, такой при случае не просто не моргнув глазом солжёт, но вымудрит ложь самую что ни есть фантастическую (например: Гагарин в космос не летал, всё это придумали). По существу это в чистом виде мошенники, которых, кстати, наш телящик очень любит.
И хуже всего видеть, как не лишённые способностей проходимцы в погоне за известностью и деньгами (даже трудно определить что у них на первом месте) – вроде акуниных – перекраивают на свой убогий лад отечественную историю.
Сотворённые псевдоисториками мифы навязчиво тиражируются – как любезную сердцу мантру повторяют они свои выдумки:
– в начале Великой Отечественной войны советские солдаты воевать не хотели и массово сдавались в плен (случаи такие были, но всего лишь отдельные – Б.С.);
– войну выиграть смогли, лишь завалив немцев трупами своих солдат (из этого выводятся немыслимые цифры потерь – Б.С.).
Насколько это далеко от истины, можно вполне убедиться на простом свидетельстве из вражеского стана: из записок немецкого офицера танковой группы армий «Центр» (командующий генерал-полковник Гудериан). Дневник этого офицера был подобран в брошенном автомобиле при наступлении Красной армии (хранится в Министерстве Обороны России).
Итак, поглядим, как наши «сдавались в плен» в самые первые дни внезапного, вероломного нападения, когда наши части были к этому совершенно не готовы. Из своеобразных дневниковых записок офицера на четвёртый день войны:
Страница дневника
«Из кустов и ржаных полей мы были обстреляны из винтовок и пулемётов. Затем начали стрелять со всех сторон.»
Возможно встретилась немцам солдаты отдельной части, которую, как пишет автор, окружили и долго с ними не возились. И вот что он написал ещё:
«Гражданских мы также бьём всеми видами оружия, находящимися на вооружении германской армии. Жаль только, что не хватает верёвок, чтобы вешать этих коварных.»
Этот циничный пассаж с оттенком чёрного юмора, буднично оставленный в дневнике, говорит о вполне привычном явлении и развенчивает либеральный миф о том, что немецкая армия прилично вела себя в первые месяцы войны – тогда как она уже с самого начала отличилась зверствами против мирного населения. Ещё не так давно её солдаты на смотрах в одном порыве орали «Хайль!» своему великому вождю, а теперь они пришли в страну варваров, с которыми церемониться не следует – лучше всего, если их вообще останется не слишком много.
Доблестный германский вояка весело отметил, кого они вешали и уничтожали «всеми видами оружия», а подлые наши либералыпсевдоисторики причисляют убитых и повешенных мирных жителей к воинским потерям – так они совесть свою «закидали трупами» своих соотечественников. Такой «подарок» преподносят они своей стране, своему народу – настрадавшемуся, пережившему ужасное лихолетье.
Вот и мне за какие-то грехи преподнесен гнусный сюрпризец. Уже не один год, к несчастью, в интернетских рекламах – из-за совпадения имени и фамилии – авторство моих книг относят к моему однофамильцу, если не ошибаюсь, достигшему известности и накропавшему уже множество томов на выигрышные – можно сказать, «жареные» – темы. Попытки мои помешать безобразию путаницы оказались напрасными.
Довелось мне кое-что узнать об этом типе из заметки Владимира Литвиненко в «Литературной газете» (№32–33, 2017) – прочитать, что, как его аттестуют, доктор филологии (!) Борис Соколов написал очередную свою фальшивку на предмет наших потерь в Великой Отечественной войне.
«Цифру людских потерь, – пишет Литвиненко, – в 26,9 млн. чел. Соколов получил (вы не поверите!), умножив среднемесячные потери Красной армии погибшими (500 тыс. чел.) на число месяцев войны…». Далее излагаются подробности, как именно это делалось. (У меня, грешным делом, тут зародилось подозрение: а не служил ли когда-то мой тёзка бухгалтером в фирме «Рога и копыта»? – Б.С.)
