Обратимся к конкретным и официальным цифрам. Расходы на Департамент сельского хозяйства, позже – Департамент земледелия и сельской промышленности выросли с 165 350 тыс. в 1861 г. до 1,7 млн руб. в 1887 г. Расходы по Лесному департаменту также выросли с 1,3 млн в 1861 г. до 8,9 млн руб. в 1887 г. При этом графа о расходах по управлению Корпуса лесничих была пуста до 1866 г., с 1867 г. – отсутствовала вовсе. Однако было и дополнительное финансирование по лесному ведомству, объемы которого варьировались (самым крупным было отчисление более 1 млн руб. в 1874 г.). При этом доход от лесного хозяйства с 1861 по 1887 г. вырос с 1,3 до 14 млн руб.274
Судя по данным за 1888–1913 гг., расходы на Департамент земледелия и сельской промышленности выросли с 1,7 до 29,4 млн руб. Расходы по Отделу земельных улучшений с 1896 по 1913 г. показывали также динамику увеличения с 894 142 тыс. до 10 млн руб. При этом рост не был непрерывным: в 1904–1906 гг. расходы упали до минимальных 522–536 тыс. руб. и резко увеличились в 1911 г. до 2,9 млн, в 1912 г. составили уже 6,6 млн и в 1913 г. достигли рекордных 10 млн руб. Доходы от Департамента земледелия и сельской промышленности были нестабильны: в 1888 г. они равнялись 7,6 млн, пика в 9,3–9,6 млн руб. достигли в 1892–1894 гг., период минимума в пределах 2,6–2,8 млн руб. пришелся на 1895–1897 гг., 1907–1908 гг. Доходы же Лесного департамента с 1888 по 1913 г. фантастически выросли с 13,7 до 94,7 млн руб., в то время как расходы колебались от 8,8 до 34,5 млн руб. (в 1895–1897 гг. они упали до 7,5–8 млн руб.)275. Цифры демонстрируют рост доходности государственного лесного хозяйства с 1861 по 1913 г. (причем рост неуклонный, без колебаний в сторону понижения) на 93,4 млн руб., или в 72 раза. При этом расходы на него за тот же период выросли всего на 33,2 млн руб., или в 27 раз без учета лет с заниженным финансированием. Среднегодовой показатель отчислений на Департамент земледелия и сельской промышленности за 1888–1913 гг. равнялся 5,7 млн руб., на земельные улучшения – 1,3 млн руб. В последнем случае с постоянными колебаниями.
Расходы на образование выросли с 3,7 млн в 1861 г. до 36,6 млн руб. в 1902 г.276 В 1913 г. они составили уже 143,1 млн руб. Расходы на Военное министерство в 1900 г. были 300,9 млн руб., а в 1913 г. достигли суммы 581,1 млн руб. При этом в структуре расходной части бюджета военные траты неуклонно росли с 25,6% в 1900 г. до 28,5% в 1913 г. Совокупно Главное управление землеустройства и земледелия в 1900 г. получило из бюджета 39 млн руб., в 1913 г. – 135,8 млн руб.277
Стоит согласиться с выводами Э. Г. Истоминой о том, что «действия лесного ведомства многие десятилетия были направлены на осуществление политики, в основном нацеленной на получение высокого дохода с государственных лесов без затраты особых средств на их устройство и рациональную эксплуатацию». По ее подсчетам, чистый доход казны от лесов с 1886 г. по 1906 г. увеличился на 401%, а расходы были минимальными278.
По данным дореволюционного и раннесоветского экономиста З. С. Каценеленбаума, одного из создателей Госбанка СССР, государственные затраты на мелиорацию были очень минимальны. Так, в 1909 г. они составляли 0,19% от бюджета, в 1910 г. – 0,26%, в 1911 г. – 0,49%, в 1912 г. – 0,44%, в 1913 г. – 0,48%. В среднем в год правительство тратило на эти цели лишь 0,38%, или 0,5% чистого расходного бюджета. Беспрецедентная сумма на земельные улучшения в 150 млн руб., или 1,5–2% от всего бюджета империи, была выделена в рамках празднования 300-летия Дома Романовых (т.н. Романовский фонд). Однако благой план не был реализован в связи с начавшейся Первой мировой войной279. Так, экономист З. С. Каценеленбаум сетовал на крайнюю скупость правительства при отчислении средств на рекультивацию земель. До революции, в период с 1909 по 1913 г., на эти нужды было потрачено всего лишь 10 млрд руб., или 23% расходов бюджета. Большая часть государственных средств вкладывалась в железнодорожный транспорт, городское строительство и индустрию280. При этом надо понимать, что, как бы ни убедительно выглядели цифры, приведенные З. С. Каценеленбаумом в доказательство своего утверждения о скупости царского правительства на сельскохозяйственные улучшения, что в тот период (1921 г.) он уже работал на большевиков, и привел эти данные для того, чтобы убедить советское правительство повысить свои затраты на мелиорацию, не повторяя ошибок предшествующей власти. Мы не обвиняем экономиста в манипуляции цифрами, но критично оцениваем их.
Не вызывает сомнений, что при бюджетировании интенсификация сельского хозяйства не относилась к числу приоритетных статей казенных дореволюционных расходов. Государство охотнее вкладывало в армию и оборону, чем в сельское хозяйство, тем более в лесоустройство и водосбережение. В аграрной России сельскохозяйственная отрасль народного хозяйства воспринималась как сфера, пополнявшая государственный консолидированный бюджет и обеспечивавшая продовольственное, топливное, строительное и иное снабжение. Для государства на первом месте, даже при осознаваемом и осязаемом экокризисе, стояла доходность отрасли, ее повышение, а не природоохрана. Со временем последней стало уделяться внимание, но оно оказывалось как-то попутно с проведением иных мероприятий и периодически (от засухи к засухе, например), спорадически (меры природовосстановления были локальными). Разумеется, при обширности территории империи не стоило ожидать всеохватывающей государственной политики в области природосбережения сельскохозяйственных ресурсов. При этом явно заметно, что для ведомства иерархия природно-хозяйственных ресурсов выглядела так: земля-лес-вода. Она была именно такой в силу общего хозяйственно-утилитарного подхода. Объемы денежных затрат на восстановление того или иного типа природного ресурса зависели от уровня его доходности, окупаемости и ценности для бюджета.
Несмотря на столь практичное государственное отношение к природной среде как экономическому ресурсу, а не жизнеобеспечивающему и важному с точки зрения соблюдения разумного баланса между природой и социумом, необходимо отметить энергичные правительственные меры по агропросвещению и образованию общества на всех уровнях – от приходских школ до высших учебных заведений. За пореформенный период центральное сельскохозяйственное ведомство разработало и апробировало различные формы агровоспитания и агрообразования: публичные лекции, беседы, агропоезда, выставки, музеи и пр. Успехи этой работы были очевидны281. Ширилась сеть агрономических участков на селе, росли кадры сельских агрономов. Крестьяне воспринимали научно обоснованные методы агрокультурного хозяйствования. Российская земледельческая культура обогащалась, модернизировалась282. На содержании у государства были сотни сельскохозяйственных обществ, метеостанций, опытных полей и пр. Все это в конечном итоге, несомненно, сыграло позитивную роль и в практике сельского хозяйства, и в формировании здорового экоменталитета россиян.
Стоит учитывать то, что активизация мелиоративных работ пришлась на конец 1890-х – 1900-е гг. Социоестественные проблемы же копились десятилетиями, наслаивались друг на друга, усугубляя общую экоситуацию, и требовали более раннего начала и комплексного подхода в их решении. Времени и стабильных условий для этого не было: Россия воевала на фронтах Первой мировой войны, стремительно скатывалась в революционный и гражданский хаос. При нормальном течении обстоятельств (без социально-политических пертурбаций) Российская империя следовала бы выбранному и четко обозначенному курсу на эволюционное, поэтапное, с годами оказывавшей стремление к повышению интенсификации сельскохозяйственной отрасли.
