Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Интересны результаты исследования Г. В. Любимовой, выполненного в русле этноэкологии и содержащего примеры про-и контрэкологического поведения крестьян Сибири в XX веке. По ее мнению, экологическая культура сельского населения региона под влиянием перехода от традиционного аграрного к индустриальному типу общества претерпела качественные изменения. Смена ментальных систем порождала формирование новых типов экологического сознания, на основе которых возникало новое экологическое поведение, в котором переплетались экофильные (бережные) и экофобские (расточительные) черты71. Коллективизация нарушила традиционные связи крестьян с землей, вызвала утрату крестьянской психологии и инициативы, ценностного отношения к природе, что пагубно сказалось на состоянии природной среды72. Тесная привязанность крестьян Сибири к земле, особо уважительное и заботливое отношение к ней сохранялись вплоть до начала массовой коллективизации. Экологическая культура сибиряков в условиях политических и социальных пертурбаций, сопровождавшихся неурожаями, голодом и эпидемиями, сводилась к борьбе за выживание73. В народном сознании того времени укрепилось восприятие природных ресурсов как неисчерпаемых и представление о ведущей, преобразовательной роли человека, подчеркивает Г. В. Любимова. Природные ресурсы были поставлены на службу строительства социализма74.

Указанные работы демонстрируют успехи локальных, региональных исследований в сфере экоистории. Очевидно, что для России с ее территориальным и видовым экоразнообразием этот эмпирический этап в развитии экоистории является вполне закономерным, предваряющим этап обобщения и компаративизма.

Наряду с этим большое внимание в современных российских общетеоретических работах уделяется фундаментальным закономерностям влияния природы на развитие социума. Так, исследователями В. В. Бушуевым и В. С. Голубевым разработана теория социогуманизма, в основе которой лежит представление о гармоничном преодолении противоречий современного мира, в т.ч. в структуре «Природа–Общество»75. Это возможно путем перехода от диалектики (диадной парадигмы) к триалектике (триадной парадигме), в которой противостояние материализма и идеализма находит разрешение посредством «нового третьего» – социального гуманизма, т.е. гармоничного и устойчивого развития. Выход из современного глобального кризиса авторы этой теории видят в экосоциогуманитарном развитии, в построении социогуманитарного государства, в котором на основе гармоничного синтеза устраняются основные противоречия: природа-человек, тоталитаризм-демократия, богатство-бедность, права-обязанности и т.д.

Итак, российская научная школа экоистории состоялась как часть мирового научного поиска. По оценке специалистов, за последние годы отмечается поступательное расширение масштаба исследований, движение от региональной экоистории к общероссийской. При этом хорошо разработанными все еще остаются региональные историко-экологические исследования по таким направлениям, как история освоения отдельных природных ресурсов, история взаимодействия традиционных обществ и природной среды обитания, история промышленного загрязнения окружающей среды, история общественного природоохранного движения, государственной природоохранной политики, история урбанизации и городской санитарии и пр. Одновременно активно обсуждается необходимость консолидации научных усилий исследователей, работающих в проблемном поле экоистории, создания всероссийской ассоциации экоисториков. Перспективы такой траектории развития ожидаемы и реальны.

Зарубежная экоистория России. В мировой экоистории особым направлением стала экоистория России. Уже во второй половине XX в. появились многочисленные центры по ее изучению: Джорджтаунский университет, США (Джон МакНил (John McNeill)76, специалист по мировой экологической истории); Университет штата Миссисипи, США (Стивен Брэйн (Stephen Brain)77, специалист по экологической истории СССР); Университет Аризоны, США (Дуглас Винер (Douglas Weiner)78, вице-президент Американского общества по экологической истории (ASEH), специалист по социально-политической истории охраны природы в СССР); Колледж Колби в Вотервиле, штат Мэн, США (Пол Джозефсон (Paul R. Josephson)79, специалист по технологическим аспектам экоистории СССР); Колумбийский университет Нью-Йорка в США (Кэтрин Евтухова (Catherine Evtuhov), специалист по социально-экономической истории российской провинции, истории культуры и науки)80; Университет Западной Виргинии, США (Марк Таугер (Mark Tauger)81, специалист по экономической, аграрной и экологической истории СССР); Йоркский университет, Великобритания (Дэвид Мун (David Moon)82, специалист по экологической истории России-СССР); Бирмингемский университет (Дэнис Шоу (Denis Shaw)83, Джонатан Олдфилд (Jonathan Oldfield)84, которые являются специалистами по исторической географии России-СССР, истории экологической мысли в России); Исследовательский центр изучения России, Кавказа и Центральной Европы во Франции (Марк Эли (Mark Elie), изучающий природные и промышленные катастрофы в СССР, и Лоран Кумель (Laurent Coumel)85, специалист по экологической истории водного хозяйства послевоенного СССР); Киевский эколого-культурный центр в Украине (В. Е. Борейко86, специалист в области истории заповедников) и др. Как явствует из приведенного перечня, лидирующие позиции в изучении экоистории России занимают США и Великобритания.

Интерес зарубежных коллег к состоянию экологии и защите окружающей среды в Советском Союзе возник главным образом на волне активного общественного обсуждения в нашей стране проблем озера Байкал и последствий техногенной катастрофы в Чернобыле. Так, книга Чарльза Зиглера (Charles E. Ziegler) была посвящена экологической политике в СССР периода перестройки. В ней он отмечал, расширение в 1980-е гг. общественного обсуждения экопроблем и рост государственного внимания к ним. По мнению Ч. Зиглера, экополитика советской власти осложнялась громадной территорией страны, обилием разнообразных ресурсов и ведомственной неразберихой между несколькими государственными собственниками при хозяйственном использовании одних и тех же природных ресурсов87.

Разнообразие научных школ определило тематический плюрализм исследований. При этом доминирующее внимание зарубежных исследователей хронологически сосредоточено на периоде СССР и все больше «новой» России, а проблемно – на экологических аспектах индустриализации, промышленного развития, урбанизации, экологических катастроф, истории природоохраны и пр.88 Сравнительно небольшая доля зарубежных исследований посвящена экологическим и демографическим аспектам развития аграрной сферы как дореволюционной, так и советской России, теме засухи и голода 1891 г., социоприродным последствиям коллективизации и деградации окружающей среды под влиянием сельскохозяйственной деятельности. Эти аспекты, например, представлены в работах Теодора Шани-на (Teodor Shanin)89, Стивена Хока (Steven Hoch)90, Дэвида Муна (David Moon)91, Дженни Смит (Jenny Smith)92, Эрика Джонсона (Eric M. Johnson)93 и др.

вернуться

71

Там же. С. 90–91.

вернуться

72

Там же. С. 96, 102.

вернуться

73

Там же. С. 156.

вернуться

74

Там же. С. 157.

вернуться

75

См., напр.: Бушуев В. В., Голубев В. С. Эргодинамика. Экоразвитие. Социогуманизм. М., 2014.

вернуться

76

A Companion to Global Environmental History / ed. J. R. McNeill & E. S. Mauldin. Malden, 2012.

вернуться

77

Brain S. Song of the Forest: Russian Forestry and Stalin’s Environmentalism. Pittsburgh, 2011.

вернуться

78

Weiner D. Models of Nature: Ecology Conservation and Cultural Revolution in Soviet Russia. Pittsburgh, 2000.

вернуться

79

Josephson P. The Conquest of the Russian Arctic. Cambridge, 2014.

вернуться

80

Evtuhov C. The Roots of Dokuchaev’s Scientific Contributions: Cadastral Soil Mapping and AgroEnvironmental Issues. In Footprints in the Soil: People and Ideas in Soil History. Boston, Mass, 2006. P. 125–148; Evtuhov C. Portrait of a Russian province: economy, society, and civilization in nineteenth-century Nizhnii Novgorod. Pittsburgh, 2011.

вернуться

81

Tauger M. Agriculture in World History. London, New York, 2011.

вернуться

82

Moon D. The Plough that Broke the Steppes: Agriculture and Environment on Russia’s Grasslands, 1700–1914. Oxford: Oxford University Press, 2013.

вернуться

83

Shaw D., Pallot J. Landscape and Settlement in Romanov Russia, 1613–1917. Oxford, 1990; Shaw D. Mastering nature trough science: Soviet Geographers and the Great Stalin Plan for the transformation of nature Slavonic and European Review. 2015. Vol. 93. No. 1. P. 120–146.

вернуться

84

Oldfield J. D. Russian Nature: Exploring the Environmental Consequences of Societal Change. Burlington, VT, 2005; Oldfield J., Lajus J., Shaw D. Conceptualizing and utilizing the natural environment: critical reflections from Imperial and Soviet Russia // Slavonic and East European Review. 2015. Vol. 93. No. 1. P. 1–15; Oldfield J., Lajus J., Shaw D. Conceptualizing and utilizing the natural environment: critical reflections from Imperial and Soviet Russia // Slavonic and East European Review. 2015. Vol. 93. No. 1. P. 1–15.

вернуться

85

Coumel L., Elie M. A Belated and Tragic Ecological Revolution: Nature, Disasters, and Green Activists in the Soviet Union and the Post-Soviet States, 1960– 2010 // The Soviet and Post-Soviet Review. 2013. Vol. 40. Is. 2. P. 157–165.

вернуться

86

Борейко В. Е. Белые пятна природоохраны. Киев, 2003.

вернуться

87

Ziegler C. E. Environmental Policy in the USSR. London, 1987.

вернуться

88

Josephson P., Coumel L., Elie M., Weiner D. и др. Указ. соч.

вернуться

89

Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / под ред. Т. Шанина и др. М., 2002.

вернуться

90

Hoch S. L. Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe, a Village in Tambov. Chicago, London, 1986.

вернуться

91

Moon D. The Abolition of Serfdom in Russia, 1762–1907. Harlow, 2002; Moon D. The Environmental history of the Russian steppes: Vasilii Dokuchaev and the Harvest Failure of 1891 // Transactions of the Royal Historical Society. 2005. Vol. 15. P. 149–174; Moon D. Agriculture and the Environment on the Steppes in the nineteenth century // Peopling the Russian periphery: Borderland Colonization in Eurasian history / ed. by N. Breyfogle [et al.]. Abingdon, New York, 2007. P. 81–105; Moon D. The debate over Climate Change in the Steppe region in nineteenth century Russia // Russian Review. 2010. Vol. 69. P. 251–275; Moon D. The Grasslands of North America and Russia // A Companion to Global Environmental History / eds. J. R. McNeill & E. S. Maudlin. Oxford, 2012. P. 247–262; Moon D. The Steppe as Fertile Ground for Innovation in Conceptualizing Human-Nature Relationships Slavonic and East // Slavonic and European Review. 2015. Vol. 93. No. 1. P. 16–38.

вернуться

92

Smith J. Improving Socialist Animals: American Farming Experts on the Soviet Collectivization // Историко-биологические исследования. 2012. Т. 4. № 3. С. 101–115; Smith J. L. Works in Progress: Plans and Realities on Soviet Farms, 1930–1963. New Haven, 2014.

вернуться

93

Johnson E. Demographics, Inequality and Entitlements in the Russian Famine of 1891 // Slavonic and European Review. 2015. Vol. 93. No. 1. P. 96–119.

12
{"b":"668083","o":1}