- Пойдемте-ка дальше: нам еще много чего надо посмотреть в этой чудесной больнице для зверюшек! - возвестила она, собирая своих подопечных и конвоируя их к следующей остановке. Едва последний гость исчез за дверью, я облегченно вздохнул. Общение с детсадовцами - работа не из легких; тут никакие нервы не выдержат!

Пока Джан показывала детям клинику, я наложил Кингу шину и кое-как перетащил его в огромную клетку. А затем позвонил Джули, рассказал обо всем, что сделал, и мы в подробностях обсудили длительный период послебольничного долечивания, и как следует ухаживать за Кингом, когда спустя несколько дней тот вернется домой.

Наше торжественное открытие имело большой успех. Несколько человек принесли своих любимцев: кто на укол, кто с кожным заболеванием, кто - на факультативную операцию; многие позвонили, чтобы поздравить нас лично. Как гордились мы нашей клиникой и поддержкой друзей и соседей! Мы с Джан просто-таки парили на облаке номер девять!

20

В тот же день, около трех, я ненадолго заехал на ферму в миле к северу от клиники, - удалить рога, сделать прививки и кастрировать нескольких брыкливых телят. Я порадовался возможности провести час на свежем воздухе, хотя возня с неуправляемыми бычками привела меня в настроение воинственное и не то чтобы радужное. Когда я вернулся в офис, перед клиникой обнаружился припаркованный красавец-"кадиллак".

- Джон, это миссис Фостер. У нее длиннохвостый попугай заболел, сообщила Джан, едва я поднялся на парадное крыльцо. Обычно я пользовался черным ходом, однако на сей раз путь мне блокировал микроавтобус. - А раз ты уже тут, мы поехали домой. - Я обнял детишек, сказал "до встречи" и помахал им в окно.

- Что за чудесная у вас семья, доктор, - заметила дама.

- Да, мэм. Мне очень повезло.

- А у меня из всей семьи - только Бастер, - грустно проговорила она. И тот не на шутку расхворался. - Я всей душой посочувствовал нарядной даме: она явно богата, и все-таки так одинока.

- До чего симпатичная птичка, - похвалил я. Пожилая дама водрузила клетку на смотровой стол.

Попугайчик переливался всеми оттенками зелени, хотя взъерошенные, встопорщенные перышки выглядели не лучшим образом. Он тихонько сидел на полу клетки, повесив голову и глядя вниз, словно страдал от жестокой мигрени. Было очевидно, что бедняге требуется медицинская помощь.

- Да, сэр доктор, последние пару дней Бастер чувствовал себя неважно, - объяснила миссис Фостер. - Обычно он такой живчик, и щебечет без умолку, а теперь вот просто сам на себя не похож.

- Ну что ж, посмотрим, чем тут можно помочь, - проговорил я, открывая клетку и просовывая внутрь руку.

Я проворно зажал пернатое создание в правом мясистом кулаке и уже вынимал его из клетки, как вдруг внимание мое на секунду отвлек оглушительный лай: на псарне сцепились две собаки.

- Эй, вы, там! - рявкнул я весьма убедительно. - А ну, тише! Сидеть!

Сей же миг воцарилась тишина. Просто изумляешься порой, как зачастую устрашает громкий голос.

Я почти позабыл про зажатую в кулаке пташку, как вдруг клюв слабо ткнулся мне в указательный палец. Сперва я подумал, что, может статься, у попугайчика обморок, но, прокрутив в голове все прослушанные в колледже курсы по медицине пернатого царства, не вспомнил ровным счетом ничего насчет слабонервных домашних птиц. В тот момент я готов был поклясться, будто только что откупил акции в птичьем бизнесе.

- Что с Бастером, доктор? - вопросила бедная женщина. Но она уже поняла. Глаза ее расширились, рот потрясенно открылся. Я осознал, что и в моем окаменевшем лице отражается сдерживаемая паника.

- Гм, сдается мне, он без сознания, - пролепетал я. - Попробую-ка сделать ему искусственное дыхание.

Я поспешно положил Бастера на холодный смотровой стол и предпринял несколько героических попыток оживить беднягу. Но птицы плохо реагируют на CPR22, да и непросто применить эту технику к созданию настолько крохотному! Я храбро опробовал искусственное дыхание "изо рта в клюв", закрытый массаж сердца и громкий оклик. Никакого результата. Не помогла и трехсекундная заморозка, - иногда благодаря ей дыхание восстанавливается. Птичка была мертва.

- Боюсь, с Бастером приключился тяжелый сердечный приступ, мэм. И, к сожалению, с фатальными последствиями. Подозреваю, попугай умер от шока.

- Ох, нет! - воскликнула дама. - Бедный маленький Бастер! Он за всю свою жизнь и мухи не обидел. О-ох, о-ох!

Баюкая птичку в ладонях, бедняжка безутешно рыдала. Сердце ее разрывалось надвое.

Впервые в жизни я принялся оглядываться в поисках крепкой веревки и стула - мне было впору повеситься на стропилах. Взгляд мой упал на разложенные рядком скальпели. Может, проще просто вскрыть себе вены? Так гнусно я себя отродясь не чувствовал.

- Мне страшно жаль, что с Бастером так вышло, - извинился я, - но с маленькими птичками так иногда случается: они умирают от испуга, не выдержав стресса и шока. Может быть, в Меридиане нам удастся подыскать для вас замену.

- Да нет, просто вам надо было бы с ним помягче, понежнее! Вы ж по большей части со скотиной дело имеете, а с птичками такие грубые методы не пройдут, - отчитывала она меня между рыданиями и всхлипываниями.

- И еще одно, - гнула свое миссис Фостер. - Если вы хотите работать с домашними любимцами, надо бы вам носить слаксы, и галстук, и белый пиджак. А то не доктор, а Бог знает что!

Ну, что я мог ответить? По чести говоря, с птичкой я обошелся вовсе не грубо, вот разве что на собак прикрикнул. Скорее всего, укокошил его поднявшийся гвалт. А вот внешность моя и впрямь оставляет желать лучшего. Я оглядел свои здоровенные, загрубелые руки. Все в мозолях, в порезах, в чернильных пятнах, - последствия недавней татуировки скота; кожа растрескалась и обветрилась от тяжкой работы на фермах. Словом, ни разу не руки "птичьего целителя"...

- Мистер Фостер, вы абсолютно правы; приношу вам свои глубочайшие извинения, - покаялся я. - Безусловно, воскресить Бастера не в моих силах, но, если вы мне позволите, я бы съездил в зоомагазин и купил вам другую птичку. Тогда бы меня совесть не так мучила; и я уверен, что со временем вы бы всем сердцем привязались к новому любимцу. Сегодня у нас в клинике праздник, и мне ужасно не хотелось бы завершить такой день, даже не попытавшись загладить свою вину.