Глава 1

Тайга. Как много величия в этом слове. Сколько красивых и романтичных песен, было сложено во славу ей, какими только возвышенными эпитетами не награждали ее писатели и поэты, вдохновенно воспевая величие и красоту бескрайних сибирских просторов.

Однако устало бредущему по ней человеку, было сейчас на все это глубоко плевать. С каждым проведенным в лесу часом, он все более люто и зло ненавидел эти заповедные, безжалостно пожирающие остатки его сил, места.

По всем расчетам путника, шел уже пятый день, как он, потеряв направление и ориентиры, бестолково блудил по этим бесконечным, едва отошедшим от зимы и невероятно похожим друг на друга пологим лесистым сопкам и заболоченным талыми водами низинам. Скудный провиант, брошенный им в спешке в рюкзак, кончился еще два дня назад, а рассчитывать на щедрые дары природы ранней весной, путнику уж точно не приходилось.

Но, похоже, не только голодный желудок был сейчас его главной проблемой. Тяжело передвигая ноги, обутые в раскисшие от воды кирзовые армейские сапоги, он на пределе своих сил поднялся на вершину очередной сопки, где тут же обессиленно рухнул под старой сучковатой сосной, на которую, вероятно имел большие виды.

Следующие полчаса, человек в просто лежал ничком на холодной, еще не прогретой солнцем влажной земле, похоже не имея сил даже пошевелиться. За тем он, со стоном перевернулся на спину, и с трудом освободившись от лямок не большого потрепанного временем рюкзака, вновь устало раскинулся на мягкой мшистой почве. Однако проклятая сырость была просто не выносима и путник, неохотно оставив это губительное для здоровья занятие, невольно приподнялся с земли и неуклюже уселся на подсунутую под себя ногу, при этом ничуть, не реагируя на промокшую насквозь штанину.

Потухшие глаза изможденного скитаниями человека, не выражающие казалось каких-либо эмоций, равнодушно прошлись по окружающему его лесу, и остановился на своем, изрядно выцветшем вещмешке.

Если бы кто увидел его в эту минуту, то несомненно обратил внимание на ту невероятную перемену, что произошла в мученическом облике бедолаги. Худое, небритое лицо мужчины, буквально ожило слабой улыбкой, да и сам он как-то разом подобрался. Уверенным движением худой руки он подтянул к себе рюкзак и стал его нервно развязывать. Покончив с этой не хитрой процедурой, странник вновь дико осмотрелся по сторонам, и аккуратно, словно то была хрустальная, тонко сработанная ваза, вытащил из него плоский, но достаточно тяжелый предмет, который был плотно замотан в далеко, не свежую портянку. Положив сверток перед собой, мужчина на какое-то время словно окаменел. Когда странника чуток отпустило, он медленно, как завороженный раскрыл влажную тряпицу и горящими глазами, буквально впился в крупный, дискообразный слиток ярко-желтого метала, покрытый множеством округлых впадинок и небольших окатанных бугорков разной величины, что в целом, очень сильно напоминало знакомый каждому человеку облик извечного спутника земли в его полнолуние.

И вновь в усталом мозгу обладателя необыкновенного по ценности золотого самородка, всплыли яркие события пятидневной давности.

Глава 2

Золотодобывающая артель, в которую Николай Ипатов устроился рядовым бульдозеристом, только-только приступила к вскрытию отведенного ей золотосодержащего участка, тем самым начиная свой очередной сезон старательских работ.

Снимая верхний, преимущественно растительный слой почвы, Николай, немного глубже, чем это полагалось, воткнул отвал бульдозера в землю и чисто профессиональным взглядом, выхватил из движущейся перед ним бурой массы, какой-то странной формы камень. Вернее сказать как тот, не совсем естественно для своих размеров, сполз вниз с полутораметровой сырой насыпи.

Малость поразмыслив, старатель остановил ревущую технику, и прихватив с собой фляжку с родниковой водой, спрыгнул с гусеницы вниз, после чего, не спешной походкой направился к этому, заинтересовавшему его предмету.

Ковырнув плоский камень ногой, Ипатов с замирающим сердцем, физически ощутил его необыкновенную тяжесть. Дрожащей рукой, медленно поливая предмет из фляги, Николай принялся пальцами другой руки усиленно сдирать с него слой налипшей вязкой грязи.

А буквально через минуту, бульдозерист уже стол на коленях и ошалело пялился на огромный, дискообразный самородок золота. Что на тот момент творилось в его голове, догадаться было сложно, впрочем, он и сам, про это вспоминал потом с большим трудом.

Привел его в чувство, знакомый голос одного из новичков бригады, который словно хищная птица, навис над ним черной тенью.

– Что там у тебя, ни как золото, – удивленно промычал парень, припершийся за каким-то хреном именно сюда, и именно в этот самый момент.

– Да нет, походу обманка, пирит, – еле выдавил из себя Ипатов, и прижимая тяжелую находку к груди, добавил. – Пойду мастеру покажу, посмотрим, что скажет.

На его счастье, в свежесрубленном бараке, ни кого из бригады не оказалось. Лихорадочно покидав в рюкзак все самое необходимое, обладатель уникальной находки, не переставая взывать к всевышнему, ни кем не замеченный, покинул избу и дико осмотревшись по сторонам, бросился бегом в лесную чащу.

Прекрасно зная криминальное прошлое мастера артели, как в прочем и ее бригадира, Николай не сомневался, что в случае его поимки, расправа над ним будет короткой и жестокой, вот по тому, он просто панически спешил уйти как можно дальше от людского глаза. Именно эта спешка, в союзе с невысокими однотипными сопками, хмурым небом и не крупными озерами, которые раз-за разом, невольно приходилось обходить, быстро сбили его с намеченного маршрута и заставили потеряться в практически нехоженой тайге. Ориентируясь лишь по редко пробивающимся сквозь тучи лучам солнца, беглец устремил всю свою энергию на юг, туда, где пролегала железная дорога, этот его единственный шанс вернуться в оставленный им несколько недель назад город.

Вдоволь насмотревшись на дурманящий мозг самородок, Ипатов вновь тщательно завернул его в тряпку и, упаковав в рюкзак, словно подпитанный от золота энергией, поднялся на ноги и сделал отчаянную попытку залезть на дерево, лишь для того, что бы визуально определиться с направлением дальнейшего движения.

Но этот, его короткий поход к вершине был неожиданно прерван сломанной веткой и болезненным падением на спину. И, похоже, это была последняя капля человеческого терпения. С трудом перевернувшись на живот, обладатель сокровища, безвольно уткнулся лицом в мокрый мох, и словно бычок на бойне, натужно и обреченно замычал.

И именно в этот самый момент, до его слуха донесся очень слабый, но до боли знакомый шум движения грузового поезда. Забыв про боль и усталость, Ипатов опираясь на ствол сосны, медленно поднялся на ноги и задержав дыхание, весь обратился в слух.

И, о боже, ему это, не почудилось. Сквозь мерный шум тайги, до него явственно доносился далекий перестук вагонных колес. Расстояние от сопки до проходящего мимо состава было примерно километров пять, может семь, но похоже путника это смущало. Сосредоточив все внимание на месте, откуда ярче всего доносился шум проходящего поезда, мужчина болезненно морщась, забросил на спину свой десятикилограммовый рюкзак и заметно прихрамывая двинулся вниз.

Особенно тяжело дался Ипатову последний километр пути. Залитая талыми водами низина с невероятно переплетенными зарослями лиственных деревьев и кустов, словно нарочно решили добить и без того, едва держащегося на ногах человека. Однако последний, все так же упорно двигался к намеченной цели, словно не замечая ни сводящей судорогами мышцы холодной воды, ни хлещущих по лицу упругих веток. Мысли старателя были сейчас далеко. Обладатель уникального самородка, находясь на грани сознания, уже явственно видел, как его многочисленное семейство, доведенное государственными реформами до откровенной нищеты, оставив старый, полусгнивший барак с его скудной мебельной рухлядью, наконец-то переезжает в огромную благоустроенную городскую квартиру. Как трое его малолетних сыновей, больше не будут с тоской и завистью поглядывать, на хорошо одетых и сытых сверстников, а его любимая женушка, сможет впервые в жизни гордо зайти в любой из городских магазинов и купить себе все, на что ляжет взгляд ее добрых и невероятно красивых глаз.