«Давайте встретимся, где-нибудь на автобане в месте отдыха! – через несколько дней вновь позвонил Шнауцер. – Я хочу вас познакомить ещё с моей сестрой! – объяснил он. – Она тоже участвует в нашем предприятии, как инвестор! Или же мы приедем к вам в гости?» – тут же предложил Шнауцер компромиссный вариант. «Приезжайте в гости! – выбрал я второй вариант, чувствовалось его желание нас посетить. – Хочет посмотреть наш материальный уровень и социальный статус, как иностранцев! – объяснил я жене. – Как перед предоставлением нам гражданства, нас посетили из орднунгсамта (служба слежения за порядком), посмотреть квартирные условия: не алкаши ли или другие асоциалы. Вот и он хочет, перед тем как нас «купить», еще раз товар посмотреть – приём торговца! Не хочет кота в мешке покупать! Хоть и нахваливает, но удивлен моему быстрому согласию на маленькую зарплату, значит не дорогой товар, и мог дешевле или вообще не покупать! Как видишь, я не ошибся! А сейчас, в зависимости от того, как мы живём, и новую цену соответственно ниже назначит. Если мы бедные, то еще меньшую зарплату определит, если богатые, то все равно не большую!».
В назначенный день Шнауцер приехал, но не с сестрой, а один. «Она не смогла», – объяснил он, зайдя в квартиру, и внимательно всё рассматривая. Чувствовалось, что наше «богатство» его не впечатлило, но и не шокировало. Чисто в квартире, новая, но недорогая мебель, зато обилие русской кухни и водки его расслабило, и он признался, что хотел бы меня в качестве главного врача видеть, но не сейчас! Хотя главный врач и очень хороший человек! «Хорошо, – сказал Шнауцер на прощание. Мы были уже как хорошие, давние знакомые: Я вам пришлю трудовой договор! И я бы хотел, чтобы вы через месяц, самое позднее, уже работали! А о проблеме переезда не беспокойтесь! Я и за переезд заплачу, и квартиру подыщем!». И это было бы так, если б Шнауцер был какой-нибудь Собаков, например! Не корми «местных» у себя дома, давно понял я! Не делай им дорогих подарков! Угощай их не больше, чем чашечкой кофе и желательно без молока, и уж точно без сливок! Они это за Bestechung (подкуп) примут и за твою слабость – Unterwerfung (подчинение)!
«Знаете, доктор, – позвонил через неделю Шнауцер, – я подумал: – Всё-таки переезд нелёгкое дело! Вы меня не знаете хорошо, и я вас! И кто знает, может, вы мне не подойдёте, а я вам не подойду! Я посоветовался с моим другом профессором! И он предложил, на мой взгляд, очень интересное решение вопроса, которое, я уверен, вам очень понравится и для вас очень выгодное! Я беру всё на себя: я приеду и договорюсь с Arbeits-amt(ом) (биржа труда), чтобы они продолжали вам платить пособие по безработице! А вы приедете ко мне, и поработаете у нас, ну хотя бы месяц или три, и тогда мы решим, как дальше! Ну как, хорошая идея, доктор! Правда, хорошая идея! Нет, доктор, вы только не подумайте, что я вас хочу дёшево купить! – произнёс он, почувствовав паузу и мое недовольство. – Это просто лучше для вас, доктор, подумайте, не спешите! Я готов подождать ответ!».
«Он договорится с Arbeitsamt(ом)! Что за одолжение! Они мне и так платят! – понял я его приём. – Если откажусь от его предложения, то Arbeitsamt будет меня считать, нежелающим работать и прекратит выплату пособия! Таким образом, я попадаю к нему в полную зависимость и буду вынужден принять все его условия!». Это меня и рассмешило, и возмутило. «Знаете, херр Шнауцер! – ответил я на его предложение не спешить, подождать, и дать ответ через несколько дней. – Мне не надо над вашим предложением долго думать! Извините, но я вам сразу могу твёрдо сказать – нет!». «Нет?!» – разочаровано, даже перепугано, но в то же время зло, донеслось из трубки. Не желая сжигать мосты для его отступления, я сказал: «Мне очень понравилась ваша клиника, и вы произвели «неизгладимое» впечатление! Но на такие условия я не пойду! Я не безнадёжный безработный! У меня есть другие хорошие предложения, у меня есть возможность выбора!». «Ну ладно, – вяло произнёс Шнауцер, – извините, до свидания». «До свидания!» – бодро произнёс я, в душе довольный, что сделка не состоялась, и правильно отреагировал.
«Может зря?» – спросила жена. «Нет, он позвонит и предложит прежние условия, иначе у него будет ощущение, что многое потерял!» – успокоил я жену. Ровно через неделю, в воскресенье, раздался звонок. «Это он!» – объявил я жене, прежде чем поднять трубку! Шнауцер говорил ласковым, добрым голосом: «Доктор, извините, если я вас обидел! Но вы сказали, что клиника понравилась, и меня положительно оценили. Вы подумали, наверное, или вас обидело моё предложение – недоверие? Но дело было в другом, в надёжности решения, но я вас понял! И если вы ещё не передумали, то я готов вас принять на работу на прежних условиях!». «Хорошо», – тут же согласился я. Начали с женой подготовку к новому «великому переселению народов» – в пятую по счёту республику Западной Германии на Север. Точно как и в Союзе: «С Украины на Юг в Таджикистан, а затем на Север в Петербург!».
Силке Кокиш подыскала нам квартиру в городке Швайнбург неподалёку от клиники. Приехав в клинику, съездили с Силке Кокиш осмотреть несколько квартир и остановились на одной в центре городка. По пути Силке Кокиш рассказала про плохого главного врача и хорошего Шнауцера. «А вам Петер Шнауцер понравился?» – спросила Силке Кокиш. «Да очень, только мне показалось, что с ним можно в один раз найти и в один раз всё потерять!». «Той, той, той! (Тьфу, тьфу, тьфу)! – испугалась Силке Кокиш. – Буду надеяться, что этого со мной не произойдёт!». Переходя дорогу на обратном пути напротив вокзала, я, почему-то, споткнулся и безобразно растянулся на асфальте, запачкав свой плащ, ладони и даже часть подбородка, но быстро и бодро вскочил на ноги! Отряхивая меня, жена всплакнула, так жалко ей меня стало, не видала меня ещё в таком виде. «Ничего, – успокоил я жену, – я целый, главное, чтобы это не было предзнаменованием падения». «Тьфу, на тебя! – сплюнула жена. – Ну и шутки у тебя!».
Через неделю все вещи были упакованы в ящики. В назначенный день приехала частная фирма перевозки в составе: владелицы фирмы – толстой 50-ти летней немки, одного худого раба – 30-ти летнего немца и четырёх молодых араба – рабочих. Арабы болтливые, как сороки, небрежно обращались с вещами. «Осторожно», – всё время несмело просила их хозяйка конторы. Она знала, видать, что за ними надо присматривать. «С ними трудно, – пояснила хозяйка конторы, – но что поделать: люблю я арабов! Я чувствую себя как-то притянутой к этой нации, и муж был у меня араб!». «Почему был, он что – погиб?!» – «испугавшись», спросил я с надеждой. «Нет, я с ним разошлась. Он – жестокая сволочь, меня избивал и сейчас угрожает убить, но всё равно люблю я их – арабов! Всегда еду в отпуск то в Египет, то в Тунис!». «В Израиле были?» – не удержался я от глупости. «Вы что-о-о-о! – испугалась «хозяйка арабов». – Евреи самый вредный и опасный народ! Я их очень не люблю – они много неприятностей Германии доставили, а сейчас ещё и Германия оказалась виноватой!». «Чтобы это означало? – спросил я жену. – В Зигхайме на переходе попал на украинца! На новое место перевозят арабы! Опять недоброе предзнаменование?». «Да ну, – сказала жена, – всё будет хорошо, хотя честно, мне туда не очень хочется». «Но у нас выбора нет», – сказал я. До 2 часов ночи арабы нас долго, шумно, но без трудового энтузиазма перевозили и перегружали. «Наверное, они устали и голодные, – сказал я жене, – поставь им фрукты, сок апельсиновый и печенье. «Тогда они есть будут, а не работать!» – решила жена, но выполнила мое «левацкое» – человеческое предложение. Грузчики с энтузиазмом принялись за еду и питьё, и только худой немец продолжал трудиться. «А вы помогайте ему, предложили мне в один голос «любимцы» хозяйки. Я понял, насколько моя жена умнее меня! Превратив после угощений и отдыха мою мебель в дрова, и разбив потолочную лампу на лестничной клетке, перегрузили лом в квартиру в городке Швайнбург, где нам предстояло начинать новый виток жизни – трудовой цикл. Вот только название городка не нравилось!
