– Может быть, – согласила она. – Но мне теперь что делать? Я не могу бросить отделение даже чтобы просто съездить за ней и привезти сюда. Сам знаешь, какая у нас здесь сегодня обстановка.

Данил откинулся на спинку стула и улыбнулся шире.

– Ну вот, а не хотела рассказывать. Я же говорил, что могу помочь. – Поймав на себе Ритин взгляд, полный надежды, он не стал ее разочаровывать. – Езжай, я за тебя подежурю.

Отказываться было бы крайне глупо, поэтому Рита радостно вскочила из-за стола и принялась расстегивать халат. По случаю жары она не носила медицинский костюм, надевала халат прямо на легкий сарафан, а потому переодевание не заняло много времени.

– Спасибо огромное! – от души поблагодарила она, вешая халат в шкаф. – Я постараюсь за час справиться. Полтора – максимум.

Данил поднялся со стула и подошел к ней.

– С ума сошла? Зачем ты будешь тащить ребенка в больницу и заставлять маленькую девочку спать на неудобном диване? Езжай с ней домой, я же сказал, что подежурю за тебя. Всю ночь.

Рита закрыла дверцу шкафа и повернулась к коллеге. Разум твердил, что Данил прав, нечего Соне спать в ординаторской, если она может сделать это дома, но чувство долга не позволяло повесить свое дежурство на другого. Данил, казалось, разглядел в ней эту борьбу.

– Мне не сложно, честно, – заверил он, легонько коснувшись ее плеча. – Меня дома никто не ждет, а диван там такой же неудобный, как и здесь.

– Хорошо, – наконец согласилась Рита. – Когда у тебя дежурство? Я отработаю.

– Глупости! Не нужно за меня работать, я и за себя тоже поработаю. Но если тебе так не хочется оставаться должной, можешь просто как-нибудь поужинать со мной, и мы в расчете.

Только сейчас Рита заметила его ладонь, аккуратно поглаживающую ее плечо, и смутилась. Данил был молод, примерно ее возраста, и очень недурен собой: высокий, широкоплечий, с копной черных как вороново крыло волос и такими же черными выразительными глазами. Всегда аккуратен и гладко выбрит, неизменно галантен со всем женским персоналом. И – самое главное – без обручального кольца на пальце. И медсестры, и молодые женщины-врачи даже из других отделений строили ему глазки и обсуждали за спиной. Обсуждения эти перемежались романтическими вздохами и мечтами о том, что они сделают, если удастся зазвать его на свидание. Он умело раздавал комплименты, но никому не оказывал особенных знаков внимания. Неужели Рита тоже дала ему повод думать, что заинтересована в нем?

– Я замужем, – напомнила она.

Данил непонимающе нахмурился, затем взглянул на свою руку, все еще лежащую на ее обнаженном плече, и тут же отдернул ее. На его лице растерянность сменилась испугом.

– Прости, я не то имел в виду! – виновато покачал головой он, делая шаг назад, чтобы увеличить между ними расстояние. – Вовсе не то, что тебе показалось. Просто я недавно в вашем городе, знакомых и друзей нет, все родственники очень далеко, а есть одному порой так скучно. Не подумал, как это прозвучало. Конечно же, у меня не было намерений приглашать на свидание замужнюю женщину. Еще раз прости.

Теперь непонятную вину почувствовала и Рита, хотя откуда взялось это чувство, она не представляла.

– Может быть, просто пообедаем вместе? – предложила она. – Как-нибудь на работе сходим в кафе на первом этаже.

Данил снова посмотрел на нее и улыбнулся.

– Идет! Совместный обед будет выглядеть вполне невинно, не даст повода для сплетен, и ты перестанешь чувствовать себя должной.

Договорившись таким образом, Рита еще раз поблагодарила его за помощь и выпорхнула из ординаторской. Странно, даже злость на Марка немного притупилась.

Нина Васильевна даже не пыталась скрыть своего раздражения. Обычно хоть и строгая, но вежливая и учтивая, сегодня она выглядела откровенно злой. Рита знала, что никто из воспитателей никогда не сидит в саду до семи вечера, как полагается, уходят сразу после того, как родители забирают последнего ребенка, а сегодня ей пришлось задержаться почти до конца официального рабочего дня, потому что только к этому времени Рита явилась за Соней.

Рита чувствовала себя отвратительно. Она терпеть не могла опозданий и невыполненных обещаний. И хоть в сегодняшнем происшествии не было ее вины, все равно чувствовала себя виноватой. Воспитательнице плевать, кто там должен был забрать ребенка, это личное дело его родителей. Успокаивало только, что Соня не выглядела обиженной, расстроенной или испуганной. Она спокойно рисовала за столом, когда раскрасневшаяся и растрепанная Рита ворвалась в группу, а затем так же спокойно сложила альбом и карандаши в ящик и направилась в раздевалку, чтобы сменить обувь.

Впрочем, Соню вообще было сложно вывести из себя. Едва только избавившись от пеленок, она практически перестала плакать и закатывать истерики, позволяя себе подобное поведение в крайних случаях. Возможно, она пошла характером в невозмутимого деда, отца Марка, возможно, так на нее действовал ее собственный дар. Когда ты видишь то, что недоступно не только взрослым, но и вообще другим людям, разве можно оставаться обычным ребенком?

Соня с самого рождения не издавала никаких звуков. Рита затаскала ее по всем знакомым и незнакомым врачам и ученым, и лишь полтора года назад нашла причину ее молчания. Правда, причина эта оказалась настолько пугающей, что только добавила волнения. Ей, не Марку. Тот, наоборот, узнав об особенностях их ребенка, которого он всегда называл Гретхен, а не Соня, успокоился, что порой бесило Риту. Ну да, их дочь всего-то видит призраков и саму Смерть, ну да, у нее есть все шансы однажды самой стать Смертью и переводить души умерших людей с этого света на тот, подумаешь! Что тут такого на самом деле?

Детский сад находился не так уж далеко от дома, обычно Рита предпочитала проходить это расстояние пешком, но сегодня над городом уже сгустились обещанные синоптиками тучи, с неба накрапывал мелкий дождь, грозящий вот-вот перейти в настоящий летний ливень, а потому она решила проехать две остановки на автобусе. Соня молча кивнула в ответ на это предложение, спросив только, где папа. Даже не имея возможности говорить и еще не зная всех букв, она уже неплохо научилась общаться с миром. По крайней мере, и родители, и друзья в саду и многочисленных кружках, которые она посещала, прекрасно ее понимали.

– Хотела бы я знать, где твой отец, – пробурчала себе под нос Рита, но вслух сказала, конечно же, другое: – Он сегодня занят, но ты же не против моей компании, не так ли?

Соня кивнула, но по ее глазам Рита видела, что она предпочла бы Марка. Вероятно, тот ей пообещал куда-то отвести после сада или угостить чем-то, и благополучно про это забыл. Мало того, что подвел ее, так еще и ребенка обманул! Рита еще несколько раз набирала его номер, но он стабильно оказывался недоступен. Наверное, села батарейка. По крайней мере, ей хотелось так думать. Иначе Марк просто-напросто выключил телефон, а это и вовсе было последним свинством.

Внутренний голос нашептывал Рите, что с ним могло что-то случиться, но она до конца в это не верила. Просто чем-то увлекся, как всегда. Это же Марк. Она даже не удивится, если окажется, что после салона он поехал в мастерскую и сейчас вдохновленно пишет картины. Конечно же, это было преувеличением, он никогда так не делал, но Рите в данный момент проще было думать так, чем волноваться еще и за него.

Автобуса долго не было, а с неба лил уже полноценный дождь, поэтому под крышей остановки столпилось приличное количество народа. Рита отдала последние наличные деньги на такси, когда ехала в детский сад, искать банкомат под дождем казалось нелепым, поэтому она терпеливо ждала автобус, крепче сжимая теплую ладошку Сони и все же немного нервничая из-за Марка.

Одному из ожидающих, нетрезвому мужчине лет пятидесяти, вздумалось закурить, двух женщин это крайне возмутило, началась перепалка, в которую вскоре так или иначе оказались втянуты почти все, кто стоял на остановке. Рита не хотела вмешиваться, а заодно переживала, как бы не началась потасовка, поскольку двое молодых парней явно желали показать молодецкую удаль, защищая честь женщин, поэтому вместе с Соней отошла в самый конец остановки. Под эту часть крыши залетали косые струи дождя, но она готова была потерпеть неудобства, закрывая спиной Соню. Это и спасло обеих.