У дементоров скопилось очень много знаний о людях: выпитые души были не просто едой. Майндгарды (mindguards), поглотители информации — вот кем они были созданы.
Но знания, мысли и чувства были известно, чьи. Большинство из них были преступниками. Так что информация была… соответствующей. Но богатой.
Они приходили, каждый день нарушая все запреты. А что им могли сделать? Только отпугнуть, и то ненадолго. Но их быстрое скольжение в темных переходах трудно было заметить. Особенно если учесть, что люди на их пути старались не попадаться. Очень старались.
Но, увы, одного они не могли — принести девочке книги, когда та попросила. Зато сумели кое-что другое. Вот тогда началось самое интересное: Ирме начали сниться другие книги. Новые. Те, которых она никогда не видела и не читала, но читал кто-то другой… Иногда она не могла понять язык, на котором они написаны, тогда снова приходилось подключать дементорский «Омут памяти». Правда, они все от этого уставали, но дело шло быстро.
Недели складывались в месяцы, месяцы — в годы. Девочка росла, и вскоре начала понимать написанное знакомыми буквами, но непривычными их сочетаниями со значками, и написанное чем-то вроде червячков, и странными знаками-паучками, которые обозначали целые слова или части слов. Она научилась читать и справа налево, и сверху вниз, а главное, понимать, как правильно выбирать направление.
Через год она обнаружила, что появляющиеся на смену вещи — простая грубая юбка и куртка становятся малы. Она так и не узнала, кто и как, но одежда вскоре сменилась на ту, что была ей просторна.
***
Через семь лет из одиночной камеры одной из башен Азкабана после проверки на магию (надо же, совсем малость, но все же сохранилась!) была препровождена на волю единственная оставшаяся в живых Тень. Воспитанная дементорами девочка… Юная девушка.
Пережившая не одну жизнь.
Знавшая о мире столько, сколько знали минимум три поколения магов. Можно было бы и еще, но время закончилось.
Ирма шла по причалу, а хотелось вернуться обратно в лодку. Обратно в серую комнату-камеру. Большой мир пугал. Сколько бы она о нем ни знала, было страшно, когда вокруг столько пространства. Куда, вот куда ей деваться сейчас? Если только на Холм… Но идти туда после всего? И с пустыми руками? Какое наказание для Лорин… Это она — ее наказание. Нет, она слишком любит ее, чтобы покарать присутствием в доме воровки, отсидевшей в тюрьме.
Ах, да. У нее же было кое-что отложено. Ирма неспешно побрела к пустырю со старым полуразвалившимся домом с башенкой.
А там оказался небольшой садик, в котором стоял совсем другой дом.
Как горько…
Она едва не опустилась прямо на дорогу, но вовремя вспомнила, что перетащила отсюда все, когда поняла, что больше не может расширять лаз. И все равно в груди холодным комом свернулась потеря.
Из семи схронов осталось только четыре, к счастью, денег вполне хватило, чтобы заплатить за месяц проживания в комнате на чердаке какого-то непонятного приюта. Радовало то, что к ней никто не совался. Хватало взгляда, чтоб осадить кого угодно.
Дементоры научили.
Она скучала по ним.
В задумчивости Ирма автоматически шагала куда-то, не обращая внимания на то, что ее окружает, а когда подняла глаза… Вот же. Министерство.
Один раз отсюда ее уже отправили в Азкабан. Она попытается снова.
Может, там нужен кто-то, чтобы выполнять какую-нибудь работу? Не домовики же готовят пищу для заключенных. Ирма хорошо помнила, как ее кормили — она бы тоже так смогла. Даже, наверное, немножечко лучше.
На нее посмотрели, как на сумасшедшую, и отправили в Мунго. И даже проводили.
Пожилой аврор, осторожно держа ее за руку, медленно вел по чистым, светлым коридорам.
«Как в доме аристократа», — думала Ирма, непроизвольно напрягаясь.
— Не бойся, здесь безопасно.
— Почему?
— Все лекари дают клятву никогда не вредить своим пациентам.
— А разве я пациент?
— Они помогут тебе, девочка.
— В чем? Со мной все хорошо, только мне нужна работа и место, где жить, понимаете?
— Сначала тебе надо успокоиться, немно… — аврор окинул ее взглядом, — Как следует откормиться и вообще… Сколько тебе лет?
Ирма предпочла промолчать.
— Я ведь узнаю, если что, Кей, или как там тебя?
— Восемнадцать.
Аврор медленно присел, глядя на нее остекленевшим взором… А потом гулко сглотнул и выдохнул:
— Тогда тем более надо привести тебя в порядок. Что ты могла такого натворить? Кто мог вообще отправить в Азкабан ребенка?! Как?
— Девочка-отмычка, слышали?
— Что-то такое… Не может быть! Вырезала всех? Ты? Не верю!
— А вот они поверили…
— Да у тебя бы силенок не хватило! Хотя…
Аврор понимающе кивнул:
— Семь лет — это не пятьдесят. Тебя все же пожалели.
Ирма молча кивнула и тут же пожала плечами.
Аврор отвернулся и еле слышно выругался.
***
Больница оказалась действительно намного лучше Азкабана: тут было тепло. Неудобство доставляли только другие люди: врачи, медсестры… Правда, они быстро привыкли к немногословной и абсолютно нетребовательной пациентке. Хуже всего были другие больные, кто выздоравливал и шатался по коридорам, стараясь унять свою скуку. Благо, таких было совсем немного. Она теперь слишком много знала про людей. Они не то чтобы пугали — настораживали. Хотелось отгородиться.
Ирма действительно начала чувствовать себя лучше. Уютная палата, вкусная и обильная пища, а главное — книги, в холле каждого этажа было несколько полок… Может быть, ей удастся устроиться где-нибудь здесь? Скоро ее обещали выписать. Куда она пойдет?
— Сова из Гринготтса? Мне? — санитар улыбался, а Ирма никак не могла взять в толк, что к чему.
Вот она взяла плотный, явно дорогой конверт… Почерк оказался странно знакомым, нет, родным… И тут же расплылся перед глазами.
Слезы едва не залили пергамент.
Мама. Все, что она успела сделать…
Теперь она сможет даже купить себе маленький домик. После войны их сбережения уже не казались такими маленькими — у большинства людей денег было много меньше или не было вообще. Нет, лучше квартиру, так все же экономнее. На остальное можно прожить пару десятков лет.
Это показалось почти нереальным.
Мама. Последний подарок… Два десятка лет спокойной жизни. Ирме хватит. А потом?
Сначала надо прожить то, что есть. Уж за несколько-то лет она разберется, что делать. Только не лазать по домам снова.
========== 7. Леди ==========
Она устроилась почти там, где однажды была так счастлива. На Холме. В небольшом доме, хозяйкой которого была пожилая нелюдимая ведьма. Ей удалось купить комнату только потому, что у той попросту не было денег на жизнь. Парк, в котором они гуляли с сестрой, был совсем рядом.
Ирма узнала многое — и об отъезде самых близких для нее людей, и о том, как Лорин ее искала. О предательстве Баджа она все поняла уже давно.
От нечего делать она попробовала переносить воспоминания на бумагу (пергамент был все же дороговат). Получалось странно: обрывки мыслей, кусочки памяти становились самостоятельными, отрываясь от общей канвы ее памяти, как лепестки от цветка. Получались стихи.
Однажды это прорвалось в самой неожиданной ситуации — во время общения с хозяйкой дома. Срифмовались все четыре фразы, совершенно случайно…
