— Гарри, ты готов держать в секрете ото всех важную информацию?

— Про Малфоев? А Гермионе точно ничего нельзя рассказать?

Снейп вздохнул. Именно так он это и представлял...

— Давай тогда подождем. Пока эта информация не является необходимой. Не злись, просто подумай, каково будет держать все в себе, не имея возможности поделиться, потому что лично я не знаю, насколько быстро директор взломает защиту твоей подруги, если ему захочется.

— Да ладно, мы и так знаем, что Малфой с приятелями готовят Лорду очень теплую встречу, на всякий случай. Гермиона, кстати, и вычислила.

— Как?! — только и смог произнести Снейп, уставившись на братца Гарри.

— Так еще зимой после каникул Драко так неплохо имитировал вестерн… знаешь, сдувая несуществующий дымок с пальца, будто со ствола. Ну и пару фраз своим парням обронил, а мы услышали.

— Драко, значит… Трепло белобрысое!

— Ага, это он может, — со знанием дела подтвердил Гарри. — Только думаю, я бы на его месте тоже ручки сложа не сидел. Может, хи-хи, встретимся, сыграем в войнушку?

Северус Снейп лишь за голову схватился…

А в это время в одном из неприметных домов Лондона Гермиона Грейнджер под руководством своего Учителя готовилась впервые принять аниформу. И, конечно, завалила его вопросами пополам с собственными рассуждениями. Даже энциклопедию птиц не поленилась притащить.

 — Мисс Грейнджер… дорогая моя ученица, — полугоблин с трудом сдерживал смех, чтобы не обидеть девочку. — Я уверен, что из вас вырастет совершенно неординарная ведьма, но вынужден вам сообщить, что не родился еще волшебник, который мог бы выбрать аниформу, совершенно точно соответствующую его желанию. При условии, что у него нет изначальной склонности именно к ней, конечно. Но мы же очень редко видим себя со стороны. Вы понимаете, о чем я?

— То есть результат может не быть таким, каким я его представляю? — растерянно спросила Гермиона. — А как же тогда?..

— Совершенно верно. И я бы не советовал слишком сильно зацикливаться на аниформе птицы, тем более что это очень редкая форма. К тому же магу довольно сложно овладеть всем комплексом ее возможностей. Впрочем, лучше не зацикливаться ни на какой форме.

— Вы имеете в виду… полет?

— Да, научиться ему весьма непросто. Известен не один десяток магов, которые сумели обратиться птицами, но большинство из них летать так и не смогли. Удивительно, но летучие мыши для полетов — гораздо более предпочтительная форма, — он спрятал улыбку в пушистой бороде. Когда-нибудь он покажет свою форму этой девочке, предварительно взяв с нее клятву, конечно.

— То есть если я хочу летать, то надо постараться обратиться в ночницу или вечерницу? — Гермиона поморщилась. Противные мордочки этих мелких млекопитающих ее как-то не особо вдохновляли. Все-таки она была девочкой…

— Профессор, вы считаете, что у меня совсем нет склонности… быть птицей?

— Ну… не совсем так, — Флитвик прикусил ус. — Я бы сказал, что у вас есть и другие склонности.

— И какие? — карие глазищи заблестели интересом.

— Это всего лишь мое личное восприятие, поэтому, чтобы не портить ваше первое превращение, предпочту промолчать.

— И что мне теперь делать?

— Все то же, к чему вы готовились. Только ни в коем случае не позволяйте взять верх эмоциям, когда увидите результат, понравится он вам или окажется, скажем так, несколько неожиданным. Помните, при сильном эмоциональном всплеске вы рискуете застрять в аниформе и вытащить вас будет совсем не просто. Даже для меня. И оставьте эти перья на столе, они вам не понадобятся.

Мисс Грейнджер поежилась, вздохнула, прикрыла глаза, что-то проговаривая про себя, — было видно, как губы ее шевелились, и это было вовсе не заклятие. А потом взяла небольшую чашу с зельем, сосредоточилась…

— Так, все хорошо, — подбодрил ее Флитвик, тоже весьма заинтересованный результатом.

Девочка выпила все до капли, а потом… началось.

Ее тело словно подернулось дымкой, а затем вокруг него заклубился туман, сплетаясь в плотные жгуты, за которыми быстро скрылся тонкий девичий силуэт. Филиусу Флитвику оставалось только внимательно наблюдать, держа наготове палочку: хоть Гермиона не подавала тревожных знаков, он все-таки беспокоился за нее. Но вот бесплотное полупрозрачное покрывало опало, и перед его глазами предстала…

— О, нет… Невероятно! Мерлин, как неожиданно! Подумать только! Мисс Грейнджер… Вы слышите меня? Вы совершили невозможное!

— Да?

— Ох, да взгляните сами!

Полугоблин трансфигурировал перед ней небольшое напольное зеркало.

— О-о-о...

— И как вам?

— Чем можно поделиться только один раз? — спросили его, одарив загадочной улыбкой.

— Секретом, — улыбнулся Флитвик. — Вашим секретом делиться я не буду. Вы на самом деле уникальная ведьма, мисс. Желаете клятву или обет? Но я бы хотел поприсутствовать, когда вы соберетесь показать свою аниформу нашим друзьям… Вы ведь планировали это сделать?

Гермиона, уже в собственной форме, пока просто глупо улыбалась — так неожиданно было все.

— Значит, я и правда очень сильная волшебница, правда, профессор?

— О да!

— Но почему все получилось так… так странно?

— А вот странностей я как раз почти не вижу, поскольку довольно хорошо знаю вас, — улыбнулся Флитвик. — Во-первых, вы очень цените ум и знания, верно?

— Больше всего на свете!

— Во-вторых, вы хотели летать, и эта возможность вам предоставлена.

Гермиона улыбнулась, бросив взгляд себе за спину.

— Вот только я совершенно не в курсе, как учатся летать химеры. Но это ладно, далее — вы очень привязаны к самой себе, в какой-то мере вы — сама для себя якорь, поэтому у вас остались ваше лицо и ваша речь. Не думаю, что вы хотели бы чирикать или мяукать, когда вам понадобилось бы пообщаться.

— О, и правда. Вы так точно сейчас описываете меня, будто знали всю жизнь.

— Я ваш личный Учитель, это, знаете ли, обязывает.

— Да, а как же кошка?

— Всегда считал, что кошачья суть есть в каждой настоящей женщине… и вы не исключение. Сможете обернуться еще раз?

Небольшой золотистый Сфинкс, высотой всего около метра, совсем еще котенок, покрутился перед зеркалом, задумался и… почесал за ухом задней лапой. Лицо Гермионы, окруженное пышной гривой, в которой смешались ее собственный цвет волос и золотистый цвет львиной шкуры, подмигнуло своему отражению и засмеялось. А потом она перевела взгляд на лапы.

— О! Интересно, у меня получится страницы перелистывать? Можно я попробую?

Флитвик спустил ей на пол старый журнал. Раздалось сосредоточенное сопение и тихое шкрябание.

— Ой… когти мешают, — пожаловалась юная Сфинкс, поцарапав обложку, но все-таки раскрыв ее.

— Потренируйтесь втягивать, многие кошачьи это умеют.

— А как?

— Вы у меня спрашиваете?

— Хорошо… сейчас.

И снова сосредоточенное сопение, перемежаемое сердитым бормотанием, растянувшееся на пару десятков минут. Тонкие и точные движения девочке, точнее, ее аниформе давались с большим трудом.

— Почему я не чувствую крыльев? — спросила Гермиона, немного освоившись с новым обличьем.

Филиус Флитвик оторвался от книги, заложив страницу пером, которым делал пометки в каком-то свитке.

— Может быть, потому, что не все сразу? Надо привыкать постепенно — ведь у вас изменились центр тяжести, масса, возможно, даже магия.

— А палочку я держать смогу? Интере-е-есно…

«Ну, теперь этой потрясающей юной ведьме будет, чем заняться, — думал Филиус Флитвик, отхлебывая остывший чай. — Учиться двигаться, летать, а потом она еще и колдовать в аниформе попытается… Но какие перспективы у девочки! Надо ценить, а главное, чтобы и она себя ценила».

— Рогатка — максимум, для чего может пригодиться смазывание пуль, ну, или дротики, — Гарри бодро докладывал кузену сводку результатов, на которые они вышли с Северусом.