Таким его и застала тетя Петунья, поднявшаяся наверх, чтобы позвать заспавшегося племянника на завтрак: уткнувшимся в блокнот и беззвучно шевелящим губами, довольным и улыбающимся… Увы, это продолжалось недолго: едва она успела окликнуть Гарри, как со столика, клацая неизвестно откуда взявшимися зубастыми челюстями, сорвалась Книга и рванула было к ней, так что племянник, выронив блокнот, едва успел ту перехватить.

— Ты это чего? — удивленно и строго спросил Гарри Книгу, держа ее перед собой на вытянутых руках. — Ты зачем на тетю нападаешь?

— Никогда не видела, чтобы книга рычала, — прошептала миссис Дурсль, глядя, как племянник успокаивает ЭТО. — Спускайся завтракать. И… осторожно, что ли.

А Гарри решил, что раз его Книга такая… живая, то надо ее, наверное, познакомить со всеми обитателями дома. Ну и их с ней. Чтоб не трогали… друг друга. Да и просто хотелось похвастаться удивительным подарком.

Так что тетя Петунья была первой представлена странному и страшноватому фолианту. Но после легкого почесывания переплета Книга таки громко мурлыкнула, потерлась переплетом о ее руку, и хозяйка дома призадумалась.

«Шерсти нет. Написано, кажется, много интересного, хотя картинки и жуткие. Ну и мир там у них, если такое водится. А еще, наверное, может охранять от врагов? Одна сплошная польза…»

Она сама не заметила, как задала вопрос про врагов вслух, на что Книга резко сложилась, словно щелкнув челюстями, и тут же снова мурлыкнула. Уютным таким басом.

— Ну… я не знаю, что полагается говорить в таких случаях… Добро пожаловать? Только другие книги не обижай.

— Точно, — поддержал тетю Гарри. — Они такие, простые, но тоже интересные и полезные. Но ты лучше всех! Пойдем на завтрак?

«Видели бы нас со стороны, — Петунья улыбнулась, представив Марджори Дурсль с ее бульдожьим выражением лица. Не так давно они нашли-таки общий язык, сойдясь на том, что все четвероногие нуждаются в тщательной дрессировке, и теперь неплохо общались. — Разговариваем с книгой, как с человеком. И да, у нас есть свой семейный психотерапевт! Но, наверное, пора завести и психиатра».

Вернон Дурсль единственный остался в состоянии вооруженного нейтралитета с зубастым подарком племянника: мелькающие в его руках нож и вилка Книгу удивительно быстро впечатлили. Зато Дадли был в таком восторге, особенно от картинок, что она начала вести себя с ним почти так же, как и со своим хозяином.

«Все, детки пропали», — подумала Петунья и пожалела, что они не успели вручить Гарри подарки. Вернон уже собирался на работу, а без него было как-то неправильно. Придется ждать вечера.

— Пап! Мам! А наши подарки где? — Дадли наконец немного отвлекся и вспомнил, что было задумано.

Через час Гарри покачивался в гамаке в саду, поглядывая, как братец упражняется с дартсом… Сам он уже вдосталь наигрался дротиками, в том числе под заклинаниями, но Книга, ожидающая его внимания, была привлекательней. Внезапно она подскочила прямо у него на животе и ринулась куда-то в глубину двора, к проходу на другую его сторону.

Пока Гарри выпутывался из гамака, забыв, что уже может немного приподнять себя обычным «Левикорпусом», Дадли бросился за новым питомцем… питомицей… а, неважно! И, когда увидел Книгу в челюстях огромной собаки, даже раздумывать не стал.

Здоровенный лохматый бродячий пес, черный, как уголь и тощий, как велосипед, взвизгнул от боли и присел. Дротик попал ему прямиком в глаз… Дадли охнул. Книга вырвалась и улетела куда-то в дом: видимо, ей было не по силам тягаться с тем, у кого в ближайшей родне явно присутствовал ирландский волкодав.

А пес смотрел на мальчишек здоровым глазом, пока из другого капля за каплей вытекала кровь и, кажется, сам глаз… Яркое пластиковое оперение стрелки на морде выглядело таким диким и неуместным, что мороз продирал по коже, и Дадли на мгновение оторопел, а потом из его глаз брызнули слезы.

— Я не хотел! Гарри… Помоги! Ты же… Ты… Давай его вылечим! Пожалуйста!!!

— Собака, — он присел на колени прямо в пыль. — Собака, я не хотел! Я больше никогда! А это Гарри, это мой брат, не бойся, он тебя вылечит. Правда, Гарри? Обязательно вылечит! Он меня лечил, он умеет! Я вообще в лапу кидал, — всхлипнул он и громко шмыгнул носом. — Зачем ты наклонился?..

Огромная псина тяжело вздохнула и улеглась на живот. Гарри наконец отмер и протянул псу немного дрожащую ладонь. Тот обнюхал его пальцы и осторожно лизнул, а потом положил голову на лапы.

— Ему же больно будет доставать, — прошептал Гарри. Ругаться с неосторожным братцем он не стал — видел, что тому и так хуже некуда. Но что именно делать, он даже не представлял.

— Ты же можешь заморозить, ну, как мне тогда… и будет не больно, — так же шепотом подсказал Дадли. — А потом просто захоти. Ну, чтоб… нормальный глаз был. Я знаю, у тебя получится.

Две лохматых макушки, светлая и темная, склонились над собакой. Гарри держал ладони над раненым глазом, а Дадли должен был по его команде выдернуть стрелку. Руки у мальчишек дрожали, но пес, похоже, успокоился и уже не испытывал такой боли, как вначале.

— Давай, — тихо скомандовал Гарри, и брат быстро схватил дротик, потянув его на себя, а после с отвращением откинул в траву. Пес вздрогнул и взвизгнул, но остался на месте, не отводя от темноволосого паренька взгляда единственного пока глаза.

— Ага, молодец, не хватало еще теперь лапой кому-нибудь встать или босыми пятками, — зашипел Гарри.

Дадли тихо ругнулся и пополз разыскивать орудие зла.

К тому моменту, как он наконец нашел дротик и выбросил его в мусорный бак, Гарри уже почти залечил глаз. Тот не выглядел особо здоровым, воспаление было заметным, но это был настоящий собачий глаз…

— Ну вот! Я же говорил, у тебя все получится! Только надо его пока прикрыть на всякий случай. Я видел в больнице, так полагается после операции.

И Дадли мухой сгонял домой, ухитрившись незаметно стянуть из аптечки стерильную повязку и пластырь, которые Гарри тут же прилепил на лохматую морду.

Тощий пес тихонько вилял хвостом и пытался лизать им руки, когда те гладили его голову. Дадли сопел, сдерживая слезы, до того ему было жаль свою жертву. Тут до мальчишек дошло:

— Может, покормить? — произнесли они разом, уставившись друг на друга.

— Мама его прогонит. Она вообще собак не любит…

— Тогда ты отвлечешь.

— Только ты придумай чем, у тебя лучше получается…

Однако не успел Гарри составить коварный план похищения еды с кухни тети, во двор вышла она сама, источая аромат праздничного обеда…

Пес принюхался и сел, глядя на нее здоровым глазом. А потом… приподнялся, скребя тощее брюхо задней лапой.

Петунья ужаснулась сначала величине собаки, а потом ее худобе… Да еще глаз — вот она точно знает, чья это работа! Но надо же… даже повязку наложили. Видимо, пес действительно необыкновенно добр и безопасен, раз позволил мальчикам себя лечить. Но, может, надо в ветлечебницу? В Литтл-Уингинге ее нет, если что, придется ехать. Вернон. Машина. И это чудище. Ох.

А потом псина плюхнулась на задницу и начала тщательно что-то выкусывать над хвостом.

«Кажется, не больно-то он страдает. Выгнать к чертям блохастого!» — решила было она, но взгляд на родного сына эту решимость странно поколебал. Все же она сказала это вслух…

— Мама, пожалуйста! Это я его поранил, давай хотя бы покормим его, а? — пожарной сиреной взвыл любимый сыночек.

Племянник скромно молчал, но она догадывалась, что в его лохматой голове, скорее всего, уже крутится какой-нибудь план: например, уменьшить как-нибудь это чудовище, чтобы таскать потом в собственном кармане. С блохами, ага, с него станется. Петунья поморщилась. И увидела, как пес ложится, осторожно прикрывая башку передними лапами…

— Это… ему что, стыдно, что ли? — удивилась она.

Пес скульнул, убрал лапу и посмотрел на нее здоровым глазом. А потом тяжко вздохнул и опять закрылся лапой.