— Но все-таки, для чего директору вдруг понадобилось ваше сближение? Я все еще недоумеваю…
— У нас есть пара версий. Например, возможно, он действительно опасается связи Гарри и Реддла и надеется, что я помогу мальчику закрыться.
— Не слишком наивно?
— Слишком, но есть еще версия. Директор может наконец начать готовить Гарри к тому, что ему придется сразиться с Лордом.
— Вот что за… Что я могу противопоставить Темному магу с опытом? Бред!
— Тем не менее, великий волшебник Альбус Дамблдор предпочитает в это верить.
— И уже давно постарался свою веру насадить повсеместно, — добавил Флитвик.
— Но зачем?! Он ведь сильнейший… А я пока просто школьник. Почему он сам не хочет?
— По его… вере или мнению, нельзя остаться Светлым, замарав себя убийством.
— Не по-онял… — Гарри аж глаза вытаращил. — То есть, если я непонятно каким чудом смогу справиться с Реддлом, я… стану Темным? И что меня ждет потом?
— Ничего хорошего, полагаю. С Дамблдором надо что-то делать. А насчет Лорда могу вас порадовать, у нас появились… коллеги, можно сказать.
— А кстати, Дамблдор же справился с Гриндевальдом, может, и вы так справитесь, Гарри? Не убивая?
Снейп на это недоверчиво хмыкнул (почти одинаково с Гарри), а потом порадовал их рассказом о поголовной вербовке оставшихся на воле упиванцев. Несмотря на то, что его описания были довольно скупы, слушатели прекрасно представили, что творилось в тире у Малфоя. Настроение снова улучшилось.
— А теперь придется о грустном: до школы Гарри осталось чуть больше месяца. Как у вас с защитой и маской?
— Я считал и продолжаю считать, что традиционное Искусство ментальной защиты вообще не для Гарри. Как и не для любого подростка. В этом возрасте слишком много эмоций, он живет чувствами, руководствуясь в основном ими — кстати, сегодня мы это не раз наблюдали. Сильные черты Гарри — склонность к самонаблюдению, умение делать выводы и пользоваться ими. Но классическая окклюменция, повторю, не для него. А потому мы придумали… вот эту игру.
Снейп пригласил коллегу к собственном думосбору, куда потихоньку пристроился и Гарри. Как относиться к сентенциям Снейпа, он еще не понял: вроде и поругали, и похвалили. И тут он понял, о чем говорил профессор: он снова пытался не принять к сведению, а выработать ответную эмоцию! Вот так да. Оказывается, можно и без этого. Просто знать, и все. Например, что возраст у него такой, да. И что тут особенного? Пройдет. Как говорит Снейп, нормальный этап развития. Думать о себе как об объекте своего же исследования, как бы со стороны, Гарри понравилось, это удивительным образом его успокаивало и давало повод для… гордости, что ли?
Снейп комментировал, как проходил его Лабиринт, показывая Флитвику в думосборе самые интересные моменты, пояснял, как помогал Гарри расставлять монстров-защитников по местам, как они вводили «ложный след» и делали разветвления, а потом Гарри сообразил, как работать на эмоциях в менталистике…
Лабиринт с комнатами «младенец», «плакса», «злюка», «обиженный», «маггл» постепенно запутывал случайного посетителя, пугал кошмарами и позволял сложить из мозаики образов простую и весьма недалекую личность, не имевшую к нынешнему Гарри Поттеру ровным счетом никакого отношения, кроме того, что для комнат были взяты настоящие кусочки его прошлой жизни.
— Это будет… Это будет прорыв, по крайней мере, в данной дисциплине! — сияющий полугоблин вынырнул из серебристого тумана. — Но для маски необходима строжайшая организация ума и чувств. Особенно чувств, Гарри, понимаешь?
Снейп усмехнулся. Для маски у них уже была готова своя технология, включающая якоря, которыми они сделали образы друзей Гарри, его декана, самого директора и некоторые предметы обстановки Хогвартса. И держали эти якоря совершенно определенные эмоции мальчика — а именно те, которые он чаще всего испытывал, находясь в школе предыдущие два года.
— Вы проделали потрясающую работу, коллеги, — Флитвик потряс сначала руку зельевара, а потом и Гарри. — И удивительно быстро справились. Осталось понять, что нужно будет изменить в ответ на предложение директора. Что самое логичное?
— Обострение вражды, — глухо сказал Снейп. — Прежний Гарри и я под воздействием метки… не представляю, как бы мы вообще это пережили. Но в то, что директор хотел бы от нас избавиться, тоже не верю. Это не в его интересах.
— Взаимная ненависть, более глубокая, чем была, — покивал Флитвик. — Опасно и неприятно.
Гарри нахмурился: его это совершенно не устраивало, но не согласиться с выводами профессора он не мог. Потому что все так бы точно и случилось.
А ведь надо будет еще выяснить, что представляют собой его друзья… Получается, он останется в Хогвартсе совсем один? Нетушки… Рассказать про мантию или не рассказать? Нет, лучше приберечь на потом. Мало ли что…
— А если все же показать, что из идеи директора нас, м-м, подружить, все-таки что-то вышло? Ну вот такие мы оказались послушные и старательные. А? А вы забрали меня у Дурслей и, например, начали с того, что покормили. И не шипели. Хотя бы потому, что были заняты. А я не мешался, мне Дурслей хватило. Много ли надо пацану?
Снейп и Флитвик дружно расхохотались, а потом…
— Что ж, эта идея не лишена своей прелести, Гарри. Вот только что за этим последует от его светлейшества?
— Не знаю, что от него, но вполне представляю, что последует от вас, когда мы вернемся в школу при условии, которое вы сами характеризовали как «обострение вражды». Лично я предпочту какое-нибудь другое обострение…
Снейп… улыбнулся. Впервые — так открыто.
— А что… Будет интересно посмотреть на лицо Дамблдора, если мы с вами хором скажем: «Мы очень старались, директор».
— Возьмите меня с собой, — рассмеялся Флитвик. — Я тоже хочу.
— Думосбор вам будет отрадой, друг мой. Светить близким знакомством с вами — последнее, что нам нужно, не так ли, Гарри?
— Одно ясно, он будет интересоваться, как это вам удалось.
— Мы очень старались, — почти хором ответили Снейп и Поттер.
— Понятно, чем дополнить лабиринт?
Поттер активно покивал. Уж если Снейп считает Флитвика своим учителем… то и ему не грех примазаться, верно?
— Мальчик тянется к тебе, Северус. Несмотря ни на что. Разве ты сам не видишь?
— Я не слепец, Филиус, но ты можешь ответить, почему?
— У Гарри обостренное чувство… правды. А ты был честен с ним, хотя это стоило тебе многого. Очень многого. А еще он весьма эмоционально восприимчив, и если на сознательном уровне не понял этого, то ощутил — определенно. И потому для него именно ты достоин доверия, как никто другой.
— Тот, кто передал его родителей едва не в руки Темного Лорда? Что за бред?..
— Сам ты бредишь, сколько уже можно-то? Пророчество, по словам Дамблдора, подходило в тот момент двоим детям, хотя содержание его толковать можно было как угодно. Возьми хотя бы дату. Седьмой месяц разный в разных календарях, а еще это мог быть седьмой месяц беременности… я уж молчу про год! И если бы Поттер-старший лучше выбирал друзей, на месте Гарри был бы сейчас Невилл Лонгботтом. И не пытайся отмазываться подростковым «все равно», ты уже давно не подросток.
— Такое ощущение, что почти вся предыдущая жизнь кем-то разыграна, как по нотам…
— Знакомо, друг мой, знакомо… Но это не отменяет того, что ты давно уже взял управление на себя. Так не фальшивь. Гарри тебе далеко не безразличен.
— Рассказывай уже, что привез.
— Я нашел тройственный ритуал наставничества. Где — пока сам не могу сказать. Кроме того, что это где-то в Китае. И в горах. Было холодно.
Снейп понимающе кивнул. Он знал некоторые места, куда можно было пройти только с завязанными глазами или дать себя оглушить и пронести… Учитель рисковал и, видимо, считал это оправданным.
— Он даст практически полную защиту Гарри. Но не нам. Точнее, и нам бы дал, если бы мы не были завербованы раньше. Если мы проведем этот ритуал, то все действия во благо нашего подопечного будут приоритетны. Ты понимаешь, о чем я?
