— А вы все еще в обиде за своих змеек. Эк им с вами повезло! Добавлю, что в нашем случае информированность — гарантия выживания.

— В какой-то мере. И показатель силы… А мы похожи, учитель. После первого гоблинского ритуала вы чувствовали то же, что и маги после трехминутного Круцио.

Теперь уже побагровел Флитвик:

— Мальчишка! Идиот! Зачем ты полез туда?

— Я только оценил состояние на момент окончания м-м-м… процесса.

— Как быстро ты вышел в нужную точку?

— Минута, учитывая то, что я отвечал на ваш вопрос.

— Талант, какой же вы талант! И ведь я не заметил… Вы гений!

— Польщен. Может, теперь с этим поработаем?

— Мы еще не обговорили вопрос о вашей внешности. Хотя…

Флитвик окинул его пристальным взглядом и снова вздохнул.

— Вам так нравится ходить манекеном из похоронного бюро?

— Удобно. Кроме того, черный цвет отлично подчеркивает все перечисленные мною черты — разве нет?

— Да… Но черный с красным лучше ассоциируются с опасностью.

— Я бы предпочел, чтоб учащиеся Хогвартса с опасностью ассоциировали меня. В любой обертке.

— Неопрятные волосы вам зачем?

Снейп выдавил сквозь зубы:

— Старшекурсницы…

— Что? — весело изумился Флитвик. — Ах, да, конечно!

— Что бы я ни делал, чтобы они наконец стали сторониться, толку минимум. Но не мыться я не могу! Чутье зельевара, знаете ли, весьма развито — я на дух не переношу посторонние запахи.

— Правда? А мне казалось, старый коньяк вызывает у вас позитивную реакцию…

— Вы поняли, не передергивайте. Голову я стараюсь сильно не промывать, часть средства остается…

— И склеивает волосы, из-за чего они такими и кажутся. При этом достаточно просто хорошо прополоскать — пара секунд на Агуаменти, столько же на сушку — и вас уже трудно узнать: вы не соответствуете привычному образу. Неплохо.

Флитвик прикрыл глаза и продолжил:

— Волосы, цвет мантии, нет, даже смена обшлагов… или шарфа! Северус, вы, как декан Слизерина, фанат зеленого, конечно?

— Безусловно.

— Мудро. Сменить образ вы сможете удивительно легко и быстро. И раствориться в толпе, если что. Приучайте всех к вашему виду, всегда одинаковому — и в нужное время вас не узнают даже прямо в лицо. А студентки… О них мы поговорим немного позже. И не думайте, что я бы не поднял эту тему в ближайшее время!

====== 9. Цветы далекого лета ======

Несколько дней прошли просто чудесно: наконец потеплело, и освоение гоблинской ментальной техники, по инициативе Флитвика проходившее на свежем воздухе с прекрасным видом на озеро, шло у Северуса не совсем как по маслу, но вполне успешно. Ему труднее было объяснить Учителю свои техники и техники Реддла, как они договорились называть Того-кого. Но Флитвик оказался настойчив, так что Снейпу пришлось тоже примерить на себя роль учителя и понять, что с педагогикой у него не так чтоб очень. Совсем никак, точнее. И заниматься этим его совершенно не прельщает.

С коллегой уровня Флитвика это было еще куда ни шло: тот знал не меньше него, оперировал теми же понятиями, и объяснения сводились к описанию «как я это делаю» безо всяких дурацких отступлений на «почему», «зачем» и «что будет, если не получится». В конце недели оба уже довольно свободно могли находиться в памяти друг друга и работали теперь над повышением чувствительности и разными видами блокировок.

— Ну что ж, менталистика — козырь для нас обоих. — Северус улыбался: наконец у него получилась защита, через которую Учитель не мог проникнуть незаметно. — Не приведи Мерлин нам оказаться по разные стороны…

— Вряд ли это возможно. Пока вы на своей стороне, и я — на ней.

— И наоборот.

— Да, друг друга нам опасаться не стоит. Но иметь в виду, что когда-нибудь мы, точнее, наши… работодатели могут не быть союзниками, надо.

— Несомненно.

— Что ж, сегодня поработаем над таким всесторонне прекрасным вопросом, как женщины, — он смерил ученика долгим взглядом и недовольно вздохнул: — Сделайте глаза поменьше и лицо попроще, друг мой, и напомните, чего вы недавно от меня хотели?

— Совета о том, как избавиться от внимания старшекурсниц…

— А поподробнее? Чем вам мешает внимание учениц? Глазки строят?

— Если бы только глазки. То коленку высунут, так чтоб я обязательно увидел, то приворотным намажутся, то духами, аж смердит, то мантию приоткроют, а там такая одежда… кхм. После идеи с «немытой головой» хоть перестали пытаться прижиматься в узких проходах. Я ж нормальный здоровый мужчина. Молодой. И… — он махнул рукой, — это иногда уже ни в какие ворота!

— И что вы при этом чувствуете? — спросил Флитвик, изобразив на лице соответствующую содержанию вопроса наивность.

— Иезуитский вопрос, — констатировал Снейп, сжимая уголки рта. — И это от моего почти столетнего Учителя.

Флитвик молча смотрел на него, выжидая. Северус фыркнул.

— Ответ озвучить? Давление в паху. И. Раздражает. Это. Меня.

— Вас раздражает их поведение или ваша реакция?

— Все!

— Друг мой… Девушки — это природа… это — стихия. Давайте все же начнем с вас.

Северус заинтересованно посмотрел на Учителя.

— Это ваша физиология, и пытаться что-то с этим делать — все равно что плевать против ветра. Не стоит идти против самой природы, будь ты хоть трижды великий маг. А вы ведь пока еще и единожды не великий, или я не в курсе? Вы серьезно полагаете разумным раздражаться на себя за то, что вы нормальный здоровый мужчина? Подумайте и огласите мне ваши резоны.

Молчание несколько затянулось, наконец Северус произнес:

— Да, умеете вы повернуть…

— А вы — закопаться в собственные предрассудки. Весьма странные, смею сказать. Ваш пубертат вроде давно уже прошел, чтоб эти вопросы вгоняли вас в краску. И молодые девушки должны вызывать у вас вовсе не раздражение, даже если они пытаются вести себя слишком, на ваш взгляд, раскованно.

— Вы что… Мне?.. Это же школа!

— Да Мерлин с вами, при чем тут школа, — замахал руками полугоблин.

Возмущенный тем, что им интересуются девушки, двадцатидвухлетний Снейп прожженного шпиона умилял и одновременно настораживал. Нездоровую тенденцию придется как-то переломить, и, кажется, делать это выпало на его долю… Неожиданно. Но ему есть чем поделиться — недаром он неделю откладывал этот разговор. И он продолжил:

— Девочки-девушки, у которых еще не все выросло, а если выросло, то не созрело тут, — он постучал пальцем по лбу, — одна гормональная буря и полный ноль опыта. И столько же знаний и искусности. Что они вам могут дать? Ну… кое-что, конечно, могут. Свежесть и остроту ощущений. Но для вас эта острота будет бОльшей частью в нарушении запрета и маячащей перспективе Азкабана. Тут я с вами совершенно согласен, это абсолютно не нужно. Ни вам, ни им, что бы они сами об этом ни думали.

Побагровевший было Северус перевел дух. Так с ним еще никто не разговаривал. С ним об этом вообще никто не говорил, если уж на то пошло… А Флитвик совершенно свободно владел темой. Ну да, возраст, опыт. Интересно, у него… кто-то был? А может, и дети есть? Нет, он не будет его спрашивать.

А Учитель продолжал говорить совсем уж крамольные вещи, но таким тоном, словно на уроке давал классификацию бытовых заклинаний.

— Вам необходимо сбрасывать напряжение, в том числе и то, что возникает в ваших чреслах.

Он взглянул на ученика и возмутился:

— Да прекратите уже краснеть, Северус, вы ученый или как?! Я, конечно, понимаю, что сублимация половой энергии в умственную дает весьма неплохие результаты, особенно судя по вашим последним работам. И это прекрасно. Но выплеск энергии в ее собственном русле, смею вам сказать, ничуть не хуже, а главное — иначе. И тоже весьма благотворно действует на вашу любимую мыслительную деятельность, пусть и не сразу. Вы же исследователь, мой друг, вам имеет смысл и пробовать, и практиковать, желательно регулярно. Но вам нужна профессионалка, хотя бы на первое время. Мы запланируем это на завтра.