Всё было понятно до того момента, как Малфой пришёл с оборотным зельем к ней. Потому что попытка под видом Гринграсс убрать её из Хогвартса просто не имела под собой никакой выгоды. Никакой понятной причины. Кроме…
Снейп закончил её разглядывать и сказал на удивление спокойным тоном:
— Хорошо. Мисс… Гринграсс, сейчас я отправлю вас к вашим родителям через свой камин.
Теперь Гермионе приходилось бежать за Снейпом и Малфоем, продолжая прокручивать в голове одну единственную мысль.
Её практически запихнули в камин, не давая сказать ни слова. Гермиона встретилась глазами с Малфоем, уже чувствуя, как летучий порох падает на камни.
— Малфой…
— Береги себя.
И он исчез прежде, чем она успела задать свой вопрос.
«Какая у тебя была причина так рисковать? Потому что я не могу увидеть никакой, кроме самой очевидной — чтобы спасти мне жизнь.»
Кашляя, Гермиона выбралась из камина в совершенно незнакомом ей доме. Без палочки. Как ей объяснить родителям Гринграсс, кто она такая и что она здесь делает? Как ей убедить этих людей не отдавать её Волан-де-морту? Ведь если они тоже Пожиратели…
— Кто здесь… Дочка?
Вспыхнул свет, и Гермиона увидела перед собой высокую красивую женщину.
— Я всё объясню потом… мама. Мне нужна палочка. И надо будет немедленно трансгрессировать, — ей оставалось только надеяться, что это было достаточно убедительно.
— Что ты натворила на этот раз, Даффи?
— Я всё объясню потом. Палочка…
Женщина с укоризной покачала головой, но всё же протянула ей свою волшебную палочку.
— Если это опять из-за твоего Драко…
Но Гермиона уже поворачивалась вокруг себя, исчезая, чтобы появиться на крыльце дома Сириуса.
— Гарри! — закричала она, едва открыв дверь, совершенно забыв про портрет сумасшедшей ведьмы. Мать Сириуса проснулась и начала злобно вопить на весь дом, поливая грязью всех, кого она в этом доме видела.
Еле-еле Гермионе удалось задёрнуть картину, а потом она увидела Гарри и Рона, выходящих в коридор вместе со съежевшейся Гринграсс. Девушки уставились друг на друга, и настоящая Гринграсс первой отвела взгляд.
Гарри не спешил приближаться к ней, держась на безопасном расстоянии.
— Кто ты?
— Я Гермиона. Настоящая Гермиона. Я под оборотным зельем.
— Мы уже узнали от Гринграсс, что тебя держали в подземельях. Но я не могу понять, как тебе удалось выбраться. И чья у тебя палочка?
— Пойдёмте на кухню. Я всё расскажу там.
На кухне Гермиона без сил рухнула на стул и сказала:
— На самом деле я и сама ничего не понимаю.
— Гермиона? — это вошла Джинни, тоже с опаской смотря на неё.
— Да. Это и правда я. Что насчёт палочки… Гринграсс, мне пришлось позаимствовать палочку твоей матери. Боюсь, я её слегка встревожила, так что тебе стоит отправиться к ней…
— Нет! — громко выкрикнул Гарри. — Она не может уйти теперь, когда знает о нас. Но самое главное сейчас другое: расскажи по порядку обо всём, что с тобой произошло.
— Я нашла крестраж, Гарри. Но меня окружили, было очень много Пожирателей, и я просто не могла что-то сделать… А потом меня пытали и бросили в подземелье Хогвартса, и крестраж больше не у меня, прости, мне очень жаль, что я не смогла его сохранить… Ну, а Гринграсс в это время, видимо…
— Играла твою роль, верно, — кивнула слизеринка.
— Но как ты сбежала? — продолжал допытываться Гарри.
— Мне помогли. И я никак не могу понять, почему. Может быть, когда я увижу какой-то смысл в моём спасении, узнаю о неизвестных мне причинах…
В этот момент вперёд выступила Джинни, протягивая ей что-то в руке.
— Я знаю, сейчас это вообще не важно… Но я нашла это в твоей сумке, когда ты пропала, — Джинни вложила в ладонь Гермионы маленький флакон из чёрного стекла. — И там вовсе не духи. Что за воспоминания там хранятся? Мне кажется, что они были очень важны для тебя. У нас здесь нет Омута памяти, так что я не могла узнать сама: они твои?
Гермиона, не веря своим ушам, смотрела на пузырёк.
— Воспоминания…?
«Малфой, который ушёл ранним утром, пока я ещё спала. Запах ванили, разлитый в воздухе. Флакон, который стоял на столике рядом с кроватью. И воспоминания, оставить которые мог только он и никто другой. Воспоминания о нас самих.»
Последние детали пазла дополнили историю целиком.
Что я забыл, Грейнджер?
«Ты забыл всё, что было между нами, Драко. Ты стёр это из памяти, в попытке спастись самому или защитить меня. Или просто сопротивляясь той слабости, что тебя охватывала рядом со мной. И ты ничего не помнил, но даже несмотря на это, ты меня спас. А теперь ты в руках Волан-де-морта — платишь за моё спасение. И может быть, моя жизнь будет стоить тебе своей.»
Гермиона встала со стула, крепко сжимая пузырёк в руке, и обратилась к Гарри:
— Мы должны помочь Малфою.
Всё, кто был в комнате, посмотрели на неё так, будто она сошла с ума. Всё, кроме Джинни.
— Я знаю, что вы думаете о нём. Но он спас мне жизнь сегодня.
Всё равно никакого ответа и энтузиазма.
— И у него медальон Слизерина, Гарри.
Вот теперь она получила нужную ей реакцию: обречённый вздох.
— Ну, если у него медальон…
Но Гарри, Рон и Гринграсс продолжали смотреть на неё так, словно она превратилась в гиппогрифа.
— Ха, я так и знала, — произнесла Джинни без следа малейшего удивления на лице. — Ещё в тот день, когда ты рассказала мне о нём и поклялась, что убьёшь.
— Что знала, Джинни?
— Что ты его любишь, дурочка.
***
— Круцио!
Драко опять закричал, чувствуя как боль в очередной раз раздирает его на части. Сейчас он уже молил о скорой смерти, которая из проклятия превратилась в величайшее благословение.
— Как ты мог допустить такое, Драко? Ты так подвёл меня… — шипение Тёмного лорда проникало в уши, даже несмотря на то, что он почти оглох от собственных криков. — А может быть, ты не так уж и старался? Может быть, ты…
Поняв, что последует за этими словами, Драко потратил все свои последние силы на то, чтобы выстроить барьеры в своей голове. Но он был слишком вымотан болью, а Тёмный лорд слишком силён в Легилименции, поэтому его барьер был сметён без всяких усилий.
Перед внутренним взором Драко начали пробегать картины, которые теперь видел и его хозяин:
Девушка с внешностью Дафны, исчезающая в камине. Оборотное зелье, которое он протягивает Грейнджер в подземелье. Их поцелуй. Крестраж, убранный им в карман. Горы книг в его спальне, посвящённые тёмной магии.
Но Тёмный лорд проникал всё дальше в его сознание, достигая всех уголков.
«Чего ты ещё хочешь от меня?! Ты же уже увидел всё!»
Но всё ли?
Что я забыл, Грейнджер?
И стены, о которых он даже не подозревал, рухнули, открывая и ему и Тёмному лорду новые воспоминания:
Маленький флакончик с его мыслями на столике в Выручай-комнате. Спящая всю ночь в его объятиях Грейнджер. Десятки ночей, которые они провели вместе. Их обнажённые тела на простынях. Обещание, что он не убьёт Дамблдора, и вера в её глазах. Чёрная метка, которую она не боится. Грейнджер, добровольно встающая перед ним на колени. Кровь на простынях и ненависть в глазах, когда он взял её тело в первый раз. Он в теле Блейза, срывающий маску с её лица. Первая его мысль, после которой он уже не мог остановиться и не думать о ней: «А ты ведь красивая, Грязнокровка».
Вспышки и видения закончились, и Драко с трудом поднялся на ноги, смотря в красные глаза Тёмного лорда, полные безудержной ярости.
— Ты… — палочка указывала ему прямо между глаз. И никаких сомнений быть не могло: следующим заклинанием станет Авада Кедавра.
«Ты всё-таки не уберегла меня, мама, несмотря на все свои попытки. И я могу представить степень твоего разочарования, отец, когда ты узнаешь причину моей смерти. Но я и правда спятил, потому что не жалею о сделанном.»
И стоя на краю перед неминуемой смертью, Драко позволил признаться — Тёмному лорду, крёстному, который находился в этой же комнате, и в первую очередь себе самому:
