² Арпан - старинная французская мера длины, составляющая приблизительно 58,52 м.

P.S. Эта глава - маленький новогодний подарок для Дрейк Бейкер) Очень надеюсь, что и у других читателей встреча с Жеаном Мельником не вызовет приступ скуки. Всем-всем-всем счастливого Нового Года и веселого Рождества!

========== /////////////// ==========

Архидьякон возвращался домой в темноте; ночь уже полновластно вступила в свои права, когда он, наконец, свернул на неприметную тропинку, посеребренную тусклым светом полумесяца. Бедра чуть ныли после проведенных сегодня в седле нескольких часов, тело настойчиво просило отдыха.

Дела, к сожалению, шли не так гладко, как Фролло того бы хотелось. Кто-то все же подворовывал – не много, но постоянно. Скрупулезно подсчитанные доходы прихода никак не вязались со скромными затратами: расхождение с каждым месяцем увеличивалось, за год достигнув приличной суммы в восемнадцать парижских ливров. Размышляя об этом, Клод устало вздохнул: если бы он только захотел, мог бы тоже запускать руку в церковную мошну и делать бы это куда как более аккуратно – так, что и комар носа не подточит. Он давно бы выкупил у епархии все принадлежащие их семье дома и сколотил бы уже приличное состояние… Впрочем, что толку об этом думать: на такое бесчестье, как воровство, мужчина не согласился бы, и умирая от голода.

Винить в случившемся радушно поспешившего навстречу настоятеля, сухонького старичка с тихим голосом, на службе, однако, возвышавшимся и размеренным потоком звеневшим в сводах церкви, было исключительно глупо. Бедняга, похоже, давно переложил все мирские обязанности на дьякона и полностью отдался служению Господу. Конечно, не стоит снимать с него ответственности за то, что так слепо доверился этому конопатому и не слишком сообразительному хитрецу, однако и наказывать чересчур сурово того, кто вот-вот отправится к праотцам, вряд ли так уж необходимо. Другое дело – дьякон: вот из него священник готов был душу вытрясти. Однако, как и всегда, ограничился ледяным взглядом и сухим тоном, предупредив, что в случае повторного обнаружения расхождений в учетной книге не побоится начать официальное разбирательство, в ходе которого виновный будет найден и ответит за свои действия. Дьякон, кажется, прекрасно его понял и клятвенно заверил, что подобного не повторится. Да, боязнь наказания наверняка удержит его в ближайшее время, но надолго ли хватит страха?.. Горбатого, как известно, могила исправит. Теперь придется навещать этот приход время от времени; или решать вопрос более кардинально.

Настоятель упросил архидьякона Жозасского поучаствовать в вечерней службе, даже нашел подходящее церковное облачение. Добрый старик был искренне рад приезду епископского викария и упрашивал гостя остаться почивать, очевидно, намереваясь провести полночи в богословских беседах. Он знал своего визитера как молодого человека строгих нравов и поборника морали, к тому же исключительного ума, и был не прочь поговорить. К тому же заезжий служитель церкви произнес хоть и короткую, но столь яркую, внушительную и убедительную проповедь о разрушительности плотских страстей, что настоятель окончательно утвердился в своем мнении. Фролло, однако, удалось отговориться тем, что он обязательно заедет осенью и уж тогда всенепременно проведет ночь под кровом гостеприимного хозяина, но сейчас вынужден покинуть его. В сумерках он выехал из растянувшейся вдоль Сены чуть ли не на пол-льё деревни и спустя три часа подъехал к рыбацкому домику, из окна которого лился тусклый лампадный свет. Сердце бешено застучало, прогоняя прочь усталость и рассеивая остатки сонливости. Интересно, девушка уже легла?..

Стоило войти внутрь, как в нос ударил мясной аромат. Эсмеральда испуганно приподнялась с кровати, уставившись на замершего в дверях мужчину.

- Я разбудил тебя?.. – помедлив, спросил он.

Цыганка покачала головой.

- Хорошо, - кивнул Клод. – Поужинаешь со мной?

- Опять хотите накормить меня отравой? – язвительный ответ сорвался прежде, чем прелестница успела прикусить свой длинный язычок. Ну зачем, зачем она его снова провоцирует?! Нежели так сложно потерпеть оставшиеся жалкие два дня?..

Священник только раздраженно вздохнул. Интересно, долго она еще будет поминать это досадное недоразумение?! Впрочем, кто мог бы обвинить ее в этом – он, и вправду, совершил непростительный промах, едва не стоивший бедняжке жизни.

- Как хочешь. В таком случае, с твоего позволения, я все-таки отужинаю.

В большом глиняном горшке обнаружилось великолепной овощное рагу с купленной им намедни индюшкой. Фролло с большим аппетитом вкусил эту восхитительную пищу, столь отличную от скудной монастырской еды. Кажется, плоть окончательно решила взять верх над душой: не хватало еще, ко всему прочему, с легкой руки этой девчонки стать чревоугодником!.. Впрочем, раз уж Райские врата для него все равно навсегда захлопнулись, разве будет таким уж преступлением испробовать хотя бы удовольствия земной жизни?.. С этой мыслью архидьякон заглянул в спрятанную под половицами нишу и извлек оттуда гранат. Лишь дважды в жизни удавалось ему отведать вызревающий под горячим южным солнцем фрукт, и почему бы не сегодня сделать это в третий раз?

- Попробуй, дитя, это вкусно, - наполнив миску ярко-красными зернами, мужчина приблизился к кровати и протянул плясунье тарелку.

Та нерешительно взяла подношение и, подхватив пальчиками единственное зернышко, положила в ротик. Непривычный, яркий, терпкий, с кислинкой вкус сочного фрукта оказался приятно освежающим. Настороженно зыркнув на вернувшегося за стол монаха, красавица принялась уплетать иноземное лакомство. Покончив, поставила миску на пол и снова забилась в угол.

Поп еще некоторое время оставался за столом, однако вскоре поднялся и не спеша направился к кровати, скидывая по пути сутану. Присел подле сжавшейся в комок девушки, осторожно беря в руки хрупкую ладошку и не позволяя цыганке вырвать реквизированную конечность.

- Эсмеральда… - тихо шепнул Клод, поднося к губам смуглые пальчики. – Моя Эсмеральда…

- Постойте!.. – ну вот, снова он накидывается на нее, хотя и обещал три дня! – Я… я ведь совсем ничего не знаю о вас. Уж если участь моя решена, и мне не избежать ваших постылых объятий, расскажите хоть что-то. Пока что мне ведомо лишь то, что вы архидьякон Собора Богоматери, Клод Фролло. А еще палач, убийца, вероотступник и насильник! Вы говорите, что мне следует смириться со своей участью – но как же мне смириться, если для меня вы не более чем тюремщик!.. Дайте же мне хотя бы обещанные три дня, чтобы попытаться привыкнуть к вам!..

- Дитя, ты в сотню раз умнее меня! – выдохнул священник, благоговейно поглаживая тонкую кисть.

Мысль о том, что плясунья, наконец, сдалась, и готова внять его мольбе, оказалась настолько восхитительной, что мужчина ни на миг не усомнился в ее словах и не задумался о столь резкой перемене. Ему это показалось вполне естественным: он ждал ее согласия, верил, что она не сможет отвергнуть такую любовь, уповал на безвыходность ее положения. А его имя, произнесенное этим нежным, чуть подрагивающим голоском отозвалось в сердце такой глубокой нежностью, что последовавшие оскорбления он предпочел не заметить. О, что за дело!.. Пусть называет, как хочет, пусть считает убийцей, пусть будет жестока, лишь бы принадлежала ему!

- Да, девушка, ты узнаешь меня. Ты поймешь, какое сердце я кладу к твоим ногам, какую душу готов низвергнуть в геенну огненную следом за тобой!.. И ты пожалеешь меня, наконец. О чем ты хочешь узнать? Я, правда, немного рассказывал тебе уже о своей прошлой жизни… тогда, в темнице… Но, по правде, я и сам плохо помню, что нес в ту ночь. Я был не в себе, дитя, прости меня за этот бред! Но я так боялся, я был в ужасе при мысли о том, что тебя поведут на казнь на рассвете… Прости меня. Так о чем… о чем бы ты хотела услышать?

О чем? Единственное, чего хотела Эсмеральда – так это любыми способами заставить монаха держаться на расстоянии. Пусть болтает, что ему вздумается – какое ей дело до того?.. Однако же нужно что-то отвечать, или он заподозрит неладное…