Роль политических партий в Монтеграно невелика. Фашисты время от времени собирали в городке митинги, на которые заставляли являться всех, кроме крестьян, в большинстве своем еще до зари уходящих в поля. Политические партии в привычном представлении появились здесь только после Второй мировой войны, но ни одна из них не добилась сколько-нибудь прочных позиций.

Так, Коммунистическая партия получила на последних выборах 1956 года 157 голосов, но партийной ячейки у коммунистов в Монтеграно нет. Их местный представитель – портной, который читает ежедневную коммунистическую газету L’Unità, но никаких других связей с партийными структурами не поддерживает. Взгляды его далеки от ортодоксальных:

Мы, коммунисты, люди на самом деле не такие плохие. Кроме хлеба и работы, нам больше ничего не нужно. Главное для нас – бороться, чтобы все в городе было по справедливости. Например, кто-то работал на постройке новой мэрии все время, с самого начала и до самого конца. А другие просились на стройку хотя бы на несколько дней, только чтобы на хлеб заработать, но им ничего не досталось. Это было несправедливо. А еще чиновники в мэрии получали посылки из Америки. С кем-то они делились, а с другими нет. Это тоже было несправедливо.

В конце войны Америка совершила огромную ошибку, уверен портной-коммунист:

Когда Америка оккупировала Италию, она должна была здесь остаться. Так для нас было бы намного лучше.

Директор школьного округа Фармузо – тоже коммунист и даже успел побывать коммунистическим мэром одного из окрестных городков. Он может обсуждать политику в частных, неформальных разговорах, но, будучи должностным лицом, в местных партийных делах участия не принимает. Во время предвыборных кампаний в Монтеграно приезжают коммунистические агитаторы из Бассо, городка побольше, где есть профессиональные партийные функционеры.

На крайне левом фланге наибольшим влиянием пользуется врач, доктор Джино, член Итальянской социалистической партии. Как и большинство врачей на юге Италии, он материалист и социалист по рождению, образованию и убеждениям. (Рассказывают, что отец крестил его именем Франко Маркс Джино, причем крестильная рубашка на нем была не белого, а красного цвета.) Доктору Джино принадлежит один из немногих в коммуне виноградников – всего несколько акров, благодаря которым тем не менее он является одним из крупнейших местных землевладельцев.

Как врач и как землевладелец доктор Джино много помогает людям. К тому же он – главный в высшем классе выразитель идеологии, требующей устранения классовых барьеров и справедливого перераспределения богатств. Соответственно, у него есть некоторое количество приверженцев, клиентела из числа крестьян и ремесленников. Некоторые из них думают, что если кому-то из высшего класса и есть дело до благополучия простых людей, то только ему. Другие благодарны доктору Джино за врачебную помощь или надеются получить работу на его винограднике. При желании он мог бы расширить число сторонников и преобразовать их поддержку в политический капитал. Но он слишком горд и слишком индивидуалистичен, чтобы подвергать себя неудобствам и рискам серьезной политической деятельности. «В политике очень много фальши, – объясняет доктор Джино. – Приходится заводить больше друзей, чем тебе нужно, и держать себя приветливо с людьми, с которыми совсем не хочется быть приветливым. А все потому, что надо постоянно думать об укреплении партии, о том, как привлечь в нее побольше народу». Его не прельщает перспектива в принудительном порядке посещать партийные собрания и выслушивать внушения за неосторожно высказанные мысли: «Боюсь не удержаться и послать их к черту».

В 1945 году, вскоре после окончания войны, доктор Джино преодолел свою неприязнь к политике и попытался создать в Монтеграно отделение Социалистической партии. По его призыву около ста человек собрались на пьяцце и проголосовали за вступление в партию. Но как только из привезенных в Монтеграно бланков заявлений выяснилось, что придется платить взносы, интерес к членству в партии сразу угас. Доктор Джино из своего кармана заплатил по несколько лир за каждого подавшего заявление и никогда больше не пытался ничего организовать. «Я хотел, чтобы трудящиеся объединились, создали профсоюз… или хотя бы группу, чтобы вместе защищать свои интересы. Но это никому не нужно. У людей нет вкуса к совместной деятельности», – говорит он.

Если наличие патрона вроде доктора Джино приводит к возникновению клиентелы, то и наличие потенциальной клиентелы может привести к появлению патрона. Точно так же как кто-нибудь из семейства Рузвельт всегда находит целесообразным примкнуть к лагерю демократов, в каждом южноитальянском городке обязательно найдется хотя бы один человек свободной профессии, вставший на сторону трудящихся. Чтобы добиться положения среди христианских демократов, ему пришлось бы обойти многих других желающих, тогда как в качестве социалиста он вне конкуренции.

Самые сильные позиции в Монтеграно у Христианско-демократической партии, или «партии священников», как ее называют крестьяне. Местные священники и правда проявляют чрезвычайно высокую политическую активность, как на церковной кафедре, так и за стенами церкви. (Один из них даже ввязался как-то раз в кулачную драку на предвыборном собрании.) Другие видные христианские демократы – адвокат, обаятельный молодой человек, один из самых мыслящих людей в городе, и два отставных унтер-офицера, армейский и карабинер, соответственно, мэр и его заместитель. С учетом распространенного среди жителей коммуны антиклерикализма следует, видимо, полагать, что Христианско-демократическую партию избиратели поддерживают не благодаря, а вопреки ее связям с церковью.

Перед самыми выборами Христианско-демократическая партия раздает избирателям небольшие пакеты с макаронами, сахаром и одеждой – так называемые «подарки из Ватикана». Подаркам из любого другого места избиратели были бы рады не меньше. «Если русские пришлют каждому по 25 бушелей зерна, – говорил кандидат, потерпевший поражение на последних выборах, – люди завтра же проголосуют за то, чтобы выгнать христианских демократов со всех должностей».

Монархическая партия – единственная заметная сила на правом фланге. Ее поддерживают барон ди Лонго, другие землевладельцы и разрозненные представители всех остальных социальных слоев. Местный партийный секретарь – владелец бара, в прошлом унтер-офицер карабинеров. Монархическая партия, по его словам, стоит за порядок, мир, низкие налоги и против революции. «Порядок», в его понимании, – это «уважительное отношение», когда «всякие не разводят лишнюю критику» и когда «каждый несет свое бремя как положено»:

Монархия – лучший государственный строй, потому что король при ней – хозяин страны. Как хозяин дома, который, когда портится электропроводка, ее чинит. Он как отец заботится о своем народе. Своего ребенка ты всегда любишь больше, чем чужих, и делаешь для него тоже больше. Вот так и король заботится о своем народе. Ему хочется, чтобы народ его любил. Сам-то он народ любит. При республике страна – как наемное жилье. Свет погас, и ничего… дом же не твой. Стены идут трещинами – ну и пусть. Наниматель ничего не чинит. То же самое люди, которые управляют республикой. Им не интересно ничего приводить в порядок. Если что-то в стране идет не так, и их за это прогоняют, им и горя мало – карманы-то себе набить успели.

Позиции умеренных социалистов (Итальянской демократической социалистической партии) в Монтеграно слабы. Так называемые неофашисты (Итальянское социальное движение) влиянием не пользуются.

В Монтеграно не редкость внезапные переходы функционеров из одной партии в другую. Через полгода после того как он произнес приведенную выше тираду, секретарь Монархической партии заявил, что стал коммунистом. А еще несколько недель спустя он снова сделался монархистом.