– Конечно, не забыла, – сказала Озорная Ведьма, потирая бурчащий живот, – но я не могу этим заниматься, когда голодна. Во-первых, мне нужен кекс. Во-вторых, он должен быть огроменно-нямнямистый.

Джеку не понадобилось повторять дважды. К счастью, его мама очень любила печь сладости, так что у него всегда было чем поделиться, к огромной радости Озорной Ведьмы. Та обожала кексы. Иногда по ночам Джек даже слышал, как она поёт о них во сне.

Джек повернулся и уже собрался идти в дом, но, услышав громкий визг, остановился как вкопанный.

– О-О-О, СТОЙ! СМОТРИ, Джек! Вон там, наверху, письмо! – ахнула Озорная Ведьма, приложив к глазам треснутый бинокль. – Мне!

Джек поднял глаза и увидел, что над садом кружится чайка, сжимая в клюве хрустящий белый конверт.

– А что, ведьмам присылают письма? – спросил Джек, щурясь на солнце.

– Да постоянно, – ответила она.

– Тебе раньше приходили письма?

– Нет.

Чайка грохнулась на землю у ног Озорной Ведьмы. Недобро моргнув, птица выплюнула письмо, снова взлетела и вскоре исчезла за горизонтом.

Озорная Ведьма и Джек молча уставились на конверт, лежавший на земле.

На марке было написано «АФРИКА». Джек поднял голову и хмуро оглядел безоблачное небо. Никто, кроме него, не знал, что в его саду живёт ведьма. Это был не такой сад, в котором можно загорать, или подстригать газон, или куда приглашают гостей на чай. Люди не заскакивали туда в гости. Сад Грачиных Высот был старым, одичавшим и странным, окружённым крапивой и колючими кустарниками, а небо патрулировали растрёпанные чёрные птицы. А когда свет падал под нужным углом, разбитые кирпичные дорожки сильно напоминали зубы. Адрес Озорной Ведьмы должен был оставаться величайшей тайной. Как, собственно, и её волшебство.

Но сейчас Озорная Ведьма была слишком взволнована, чтобы задумываться об этом. Разорвав конверт, она вытащила оттуда открытку. На ней был изображён заяц с букетом цветов.

– О-о-о, посмотри! Подпись: Арчи Ку-Ку, – ухмыльнулась Озорная Ведьма. – Он приедет в гости!

– Арчи Ку-Ку? А это кто?

– Ну, я-то думала, это всё совершенно очевидно. Он мой кузен, конечно. – Озорная Ведьма посмотрела на Джека так, словно он самый глупый мальчишка во всём мире. – Видишь?

Она протянула ему открытку. Внутри извилистым почерком было написано:

– Но… – пролепетал Джек. – Я думал, ты живёшь тут одна с птицами. Почему ты не сказала, что у тебя есть семья?

Она забралась на дерево.

– Тебе не обязательно всё знать, – сказала она, постучав пальцем по носу. – Ведьмы должны быть таинственными. В этом и смысл.

– Ну… – выдохнул Джек, немало раздражённый неожиданной новостью, – если уж ты такая таинственная, то откуда этот твой кузен знает, где ты живёшь? Я думал, что это тоже должно оставаться в тайне.

– Может быть, ему ветер рассказал, – ответила она. – Все знают, что ветер – тот ещё сплетник.

Она повисла на ветке. Её ноги болтались туда-сюда, словно полосатые ножницы. Потом она посмотрела на солнечные часы.

– Вот мерзогадостность. Время идёт, а к приезду Арчи всё должно быть идеально.

Всё происходило как-то слишком быстро для Джека.

– Подожди-ка, тебе же было всё равно, что люди подумают, – запротестовал он. – Как же «Я делою то, что лублю, и лублю то, что делою»? Как-то странно звучит. Что, если кто-то увидит? А как же муравьи для Клуба любителей природы?

Озорная Ведьма поспешно огляделась.

– О, Джек, не глупи. Надо листья отполировать, мох причесать, и только после этого я смогу хотя бы задуматься о том, чтобы учить муравьёв танцевать. – Она встала, вытащила из кармана комбинезона рулетку и измерила ворона от клюва до когтя. – О нет, о нет. Ужасно. Так вообще не пойдёт.

Глубоко вздохнув, она стала хватать птиц и переставлять их с места на место, словно банки с фасолью на прилавке.

– Во-первых, они все не в том порядке.

– Послушай, – уже громче позвал Джек, чтобы она уж точно его услышала. – Тебе не кажется, что если пара ведьм станет разгуливать по городу, это уже слишком рискованно?

Озорная Ведьма оторвалась от птиц и, недобро прищурившись, взглянула на него.

– ЧТО… – медленно, размеренно спросила она, – что ты имеешь в виду?

Сердце Джека забилось чуть сильнее. Он всегда нервничал, когда она говорила с ним таким голосом – похожим не то на полицейского, не то на гусыню. Но то, что две ведьмы привлекут неподобающее внимание – самая что ни на есть правда, а если Джек чего и боялся всей душой, так это того, что его уличат в чём-то нехорошем. Из учебников истории он знал, что ведьм обвиняли во всём, от дождливых дней до зачерствевшего хлеба. От природы осторожный, он постоянно боялся, что кто-нибудь раскроет их секрет: что Озорная Ведьма не просто «ведёт себя как ведьма», а что она настоящая, живая ведьма. Взрослые воспринимают подобную информацию крайне нехорошо.

– Я просто говорю, что некоторые люди выделяются среди прочих, – выдавил он, стараясь не смотреть на её остроконечную шляпу и ветки в волосах. Одна ведьма – уже нехорошо, но вот от двух ведьм может остановиться всё движение в городе. – Что я скажу маме? Что, если начнут задавать вопросы? Что, если это небезопасно?

Озорная Ведьма поднялась и погрозила ему пальцем.

– Твоя проблема, Джек, в том, что ты слишком много беспокоишься. Это будет весело! Готова поспорить, мой кузен будет самым лучшим кузеном, ты и сам убедишься. Это факт – такой же, как дождь, и солнце, и злобная кошачья мерзогадостность.

Но Джека её слова совсем не подбодрили. Если уж одна ведьма – проблема, то от двух всё станет куда хуже.

Джек проснулся очень рано в своей маленькой спальне на чердаке. Ему не терпелось пойти в школу, так что он выскочил из постели и раздвинул шторы. Внизу, в саду, он увидел Озорную Ведьму, которая вешала на дерево плакат.

Его плечи тут же поникли, когда он вспомнил, что произошло вчера. Джек говорил себе, что беспокоится только из-за того, что нужно хранить тайну Озорной Ведьмы, но если бы он был честен с собой, то признал бы, что его беспокоит и кое-что ещё.

Джеку всегда было трудно дружить с другими ребятами – намного труднее, чем решать сложные уравнения или контрольные. Он долго-долго не мог найти лучшего друга, пока не появилась Озорная Ведьма, а теперь к ней в гости приезжает какой-то колдун. У них всё пойдёт как по маслу, станут вообще неразлейвода, а он опять останется один. Это его печалило, но почему-то он не мог нормально выразить своё чувство словами. Всё, что он пытался сказать, звучало как-то капризно.