– О, бедняга, – сказала Кальяни, опускаясь на колени рядом с ним.

В этот момент кто-то схватил одного из солдат у двери сзади и потянул его вниз.

Крики начались немедленно. Я вскочил со стула и потянулся за фотоаппаратом. Салик схватил его первым, хлопнул по нему рукой и потянулся к лежащему на полу пистолету.

Я выругался, кинулся прочь и бросился за штабель ящиков, где несколько минут назад укрылась Кальяни. В комнате началась стрельба, и в один из ящиков рядом со мной попали: во все стороны полетели щепки.

– Это Моника! – сказала Айви, прячась за столом. – Она выбралась и атакует их.

Я осмелился выглянуть из-за ящиков как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из солдат «Абу Сайяфа» рухнул в центре комнаты, рядом с телом Разона, сраженный выстрелами. Остальные палили в Монику, которая укрылась на лестнице, ведущей вниз – туда, где нас с ней держали в плену.

– Черт возьми! – вскричал Джей Си, присаживаясь рядом со мной. – Она сбежала сама. Кажется, эта женщина начинает мне нравиться!

Салик что-то вопил на тагальском. Он не пошел за мной, а укрылся рядом со своей охраной. Террорист крепко прижимал к себе камеру, и к нему присоединились еще двое солдат, сбежавших по лестнице сверху.

Я подумал, что выстрелы вскоре привлекут внимание. Но времени у нас не было. Монику прижали. Я едва мог видеть, как она прячется на лестнице и пытается найти способ выбраться и открыть стрельбу по филиппинцам из оружия, украденного у охранника, с которым разобралась первым. Его ноги торчали из дверного проема рядом с ней.

– Ладно, Тощий, – сказал Джей Си. – Это твой шанс. Нужно что-то делать. Они схватят ее до того, как придет помощь, и мы потеряем камеру. Время геройствовать.

– Я…

– Ты мог бы убежать, Стивен, – сказал Тобиас. – Прямо за нами комната. Там должны быть окна. Я не говорю, что ты должен это делать, я даю тебе выбор.

Кальяни всхлипнула и забилась в угол. Айви лежала под столом, заткнув уши пальцами и наблюдая за перестрелкой расчетливым взглядом.

Моника попыталась выскочить и открыть огонь, но пули вонзились в стену рядом с ней, заставив отступить. Салик все еще что-то кричал. Несколько солдат начали стрелять в меня, загоняя обратно в укрытие.

Пули ударили в стену надо мной, осколки камня посыпались мне на голову. Я вдохнул и выдохнул.

– Я не могу этого сделать, Джей Си.

– Можешь, – отрезал он. – Смотри, у них гранаты. Ты видел их на поясах солдат? Один из них сообразит, бросит такую штуку вниз по лестнице, и Монике конец. Она умрет.

Если я позволю им забрать камеру… такая власть в руках подобных людей…

Моника вскрикнула.

– Она ранена! – ужаснулась Айви.

Я вылез из-за ящиков и побежал к упавшему солдату в центре комнаты. Рядом с ним лежал пистолет. Салик заметил меня, когда я схватил оружие и поднял его. Мои руки дрожали.

«Ничего не получится. Я не могу этого сделать. Это невозможно.

Я умру».

– Не волнуйся, малыш, – сказал Джей Си, беря меня за запястье. – Я с этим разберусь.

Он отвел мою руку в сторону, и я выстрелил почти не глядя; затем Джей Си сделал серию движений пистолетом, останавливаясь лишь ненадолго, чтобы я нажимал на спусковой крючок каждый раз. Все кончилось в один момент.

С вооруженными противниками было покончено. В комнате воцарилась полная тишина. Джей Си отпустил мое запястье, и моя рука упала, налитая свинцом.

– Это мы сделали? – спросил я, глядя на павших.

– Проклятье, – пробормотала Айви, вытаскивая пальцы из ушей. – Я знала, что у нас есть причина держать тебя рядом, Джей Си.

– Выбирай выражения, Айви, – ухмыльнулся он.

Я выронил пистолет – возможно, не самый умный поступок в моей жизни, но, с другой стороны, я был немного не в себе. Поспешил к Разону. Пульса не было. Закрыл ему глаза, но не стал разглаживать улыбку на губах.

Это было то, чего он хотел. Ему было надо, чтобы они убили его, тем самым позволив не выдать свои секреты. Я вздохнул. Затем, проверяя теорию, сунул руку ему в карман.

Что-то укололо мои пальцы, и на них выступила кровь.

– Что?..

Такого я не ожидал.

– Лидс? – раздался голос Моники. Она стояла в дверях комнаты, держась за окровавленное плечо. – Это ты сделал?

– Это сделал Джей Си.

– Твоя галлюцинация? Застрелила всех этих людей?

– Да. Нет. Я…

Мне самому это было неизвестно. Я встал и подошел к Салику, которому пуля угодила точно в лоб. Наклонился и поднял камеру, затем повернул одну из ее деталей, стоя спиной к Монике.

– Э-э… мистер Стив? – сказала Кальяни, тыча куда-то пальцем. – Мне кажется, он не мертвый. Ой-ой!

Я повернулся. Один из охранников, в которых я стрелял, перевернулся. Он что-то держал в окровавленной руке.

Граната.

– Вон! – крикнул я Монике, хватая ее за руку и выбегая из комнаты.

Взрывная волна ударила меня в спину, словно прибой.

Спустя ровно месяц я сидел в своем особняке и пил лимонад. Спина болела, но раны от шрапнели заживали. Все было не так уж плохо.

Моника вела себя так, словно у нее не было гипса на руке. Она тоже пила лимонад. Мы сидели в той самой комнате, где встретились в первый раз.

Ее сегодняшнее предложение не стало сюрпризом для меня.

– Боюсь, вы обратились не по адресу. Я вынужден отказаться.

– Понятно, – сказала Моника.

– Она отработала хмурую гримасу, – одобрительно заметил Джей Си, прислонившись к стене. – Теперь получается лучше.

– Если бы вы хоть взглянули на камеру… – начала она.

– Когда я видел ее в последний раз, она была разломана по меньшей мере на шестнадцать частей. Там просто не с чем работать.

Моника прищурилась. Все еще подозревала, что я уронил устройство нарочно, когда прогремел взрыв. От того, что тело Разона в последовавшем пожаре, уничтожившем здание, обгорело почти до неузнаваемости, проще не становилось. Все, что было при нем, – все секреты, объясняющие, как работает камера, – оказалось уничтожено.

– Должен признаться, – сказал я, наклоняясь вперед, – мне не очень жаль, что вы не в силах отремонтировать эту штуковину. Не уверен, что мир готов к сведениям, которые можно получить с ее помощью.

По крайней мере, я сомневался, что мир готов к тому, чтобы подобную информацию контролировали такие люди.

– Но…

– Моника, мне не приходит в голову ничего такого, что не сделали бы ваши инженеры. Надо просто принять тот факт, что технология умерла вместе с Разоном. Если вообще плоды его трудов не были мистификацией. Честно говоря, последнее кажется мне все более вероятным. Разона пытали так, что обычный ученый должен был давно сломаться, но он не выдал террористам того, что они требовали. Потому что не мог. Все это было фальшивкой.

Она вздохнула и встала:

– Вы отказываетесь от величия, мистер Лидс.

– Дорогая моя, – сказал я, вставая, – вам следовало бы знать, что я уже достиг величия. Я променял его на посредственность и некоторую степень здравомыслия.

– Попросите вернуть деньги, – сказала Моника. – Сдается мне, у вас нет ни того ни другого. – Она достала что-то из кармана и бросила на стол. Большой конверт.

– А это еще что? – спросил я, потянувшись за ним.

– Мы нашли пленку в камере. Удалось восстановить только одно изображение.

Поколебавшись, я вытащил фотографию. Снимок был черно-белым, как и остальные. На нем был бородатый мужчина, одетый в мантию, сидящий… на чем-то, чего я не видел. Лицо у него было поразительное. Не в смысле черт, а в том смысле, что он смотрел прямо в камеру. Камеру, которой не будет две тысячи лет.

– Мы думаем, что это момент во время Триумфального входа, – сказала она. – На заднем плане, похоже, Прекрасные ворота. Трудно сказать наверняка.

– Боже мой, – прошептала Айви, подходя ко мне.

Эти глаза… Я не мог отвести взгляда от фотографии.