К счастью, вдоль кухни и большой комнаты, прилегающей к ней, окна были от пола до потолка, а на улице молодой месяц как раз выбился из-за туч и своим бледным светом осветил половину мира и полквартиры Ильи.

Теперь Илья увидел сразу все раскиданные им по кухне и комнате коробки спичек. Особенно их было много вокруг дровяной плиты и письменного стола. Но какой-то странный и необычный отблеск мелькнул с краю его глаза, и Илья, резко остановившись, стал смотреть вглубь пустой квартиры.

Сперва он подумал, что ему просто показалось. Но в определённый момент, когда в комнатах становилось темнее из-за пролетавшего под луной облака, самовар, стоявший на столе, действительно начинал подсвечиваться.

Илья оглянулся сначала по левую сторону от себя, потом по правую так, как будто хотел убедиться в том, что его друзья тоже это видят, и удостовериться в том, что он не сошёл с ума. Конечно, в комнате он был один, из-за чего почувствовал себя как-то странно, но более решительным, а самовар всё продолжал то загораться слабым зеленоватым оттенком, то полностью затухать.

Аккуратно Илья взялся за ажурные ручки и поднял самовар как нечто хрупкое и очень ценное. В начищенном до золотистого блеска отражении Илья не увидел больше никакого свечения, как бы ни старался, но его собственное размытое лицо было единственным, что отражалось от блестящей поверхности. На миг он подумал, что ему просто показалось. Хотя он мог бы поклясться, что нет. Задумчиво он вернул самовар на стол и, не отводя от него взгляда, сделал пару шагов назад. И вот снова это зеленоватое свечение!

– Да что за бред?! – выругался Илья, одним прыжком оказался у письменного стола и снова поднял самовар на уровень глаз. И снова никакого свечения.

От злости Илье захотелось швырнуть этот чёртов самовар в стену. Но, подавив свой мимолётный порыв, решил всё же снова поставить его на стол и понаблюдать за ним более внимательно.

Илья отвёл свой взгляд от самовара на стол, где в углу блеснуло зелёным светом одно из купленных им ранее писем и потухло.

– Оу. Так это не ты, – сказал Илья самовару и поставил его на стол так, чтобы видеть одновременно и его, и письма.

Отойдя снова на пару шагов, Илья внимательно смотрел на стол и ждал. Ждать в этот раз пришлось дольше, чем в прошлый. Но это его никак не расстроило, здесь сказывался опыт работы охранником. Илья мог так стоять и ждать хоть целый день или всю ночь. Так что какой-то час пролетел для него гораздо легче, чем для многих – каких-то десять минут. И вот, когда лёгкая тучка налетела на молодой месяц, конверт засветился лёгким зелёным свечением, а начищенный до блеска самовар с лёгкостью подхватил этот свет и как бриллиант засветился со всех сторон.

Илья ничего не сказал и ни о чём не подумал. Только тяжело вздохнул и осторожно, уже не обращая на самовар никакого внимания, подошёл к столу и взял в руки светящийся конверт.

Аккуратно открывая конверт письменным ножом, Илья медленно двигался к большому окну, и чем ближе он к нему подходил, тем свечение становилось ярче. Открыв конверт, Илья вытянул из него квадратный кусок тонкой кожи, на котором светился кривыми буквами написанный текст:

«Люди, они… Пришли за мной и нашими сёстрами. Ты понимаешь. Мы больше не способны бороться. Их слишком много. Я прячу своё наследие в фундаменте маяка у утёса самоубийц. Ты найдёшь его так же, как и это письмо. Теперь, сестра, наши судьбы в твоих руках. Не подведи.

Йана. Освободи нас».

3

Перечитав письмо ещё раз, Илья без особого воодушевления свернул кусок кожи и, всунув его обратно в конверт, кинул его на полку.

– Ерунда какая-то, – хмуро сказал Илья в пустоту. – Сумасшедшая.

И только теперь Илья зажёг пять свечей на подсвечнике. В комнате сразу стало светло и уютно. Тогда при свете свечей Илья снова вернулся к прочитанному письму и, поудобнее усевшись в отцовском кресле, решил перечитать его ещё раз. Но таинственного свечения, как и текста сумасшедшей, не было. Илья крутил этот кусочек кожи и так и этак, но теперь на нём не было написано ни буквы.

«Странно», – подумал он. И, задумавшись, никак не мог припомнить, чтобы он хоть где-нибудь слышал о таких чернилах. Уж в каком-либо из модных магазинчиков для городской элиты такие чернила наверняка бы продавались.

Может, и содержание письма показалось Илье несуразным, но вот если писавший это письмо кинул флакончик с чернилами в сундук со своим наследием, то…

«То… можно нехило на этом подняться, – глаза Ильи жадно заблестели. – Сундук! К хренам эти чернила, может, там и золотишко будет, антикварные ценности, – он снова посмотрел на пустой кусок кожи. – Что-то там она говорила про сестёр. Значит, точно будет куча украшений, брошек, заколок. Бедные наследство не оставляют. Нужно найти этот сундучок как можно скорее».

Илья вскочил со своего места в полной готовности куда-то уже бежать. Вот только куда?

– Бла-бла… какой-то там маяк. Что-то там самоубийцы?

И тут до него вдруг дошло. Ему однажды доводилось читать предсмертную записку какой-то женщины, которая писала о том, что сделает это, спрыгнув с утёса самоубийц. Илье не нравились такие письма, а вот другие выкладывали за них кругленькую сумму. Так что он его продал при первой же возможности. Осталось лишь найти нужный маяк.

Насколько он знал, их было всего два. Один располагался, можно сказать, тут, под боком, а вот до второго ему бы пришлось добираться дня два, не меньше. К местному маяку можно было не идти, так как он был построен относительно недавно и никаких утёсов рядом с ним не было. А вот второй маяк… Тот вполне подходил под описание сумасшедшей. Маяк был построен чёрт знает когда, и вокруг него была целая куча красивых, но угрюмых скал, с которых так нравится сигать вниз головой разным сумасшедшим психам.

Илья заулыбался и захихикал. Его настроение заметно улучшилось. Он уже чувствовал вкус богатства, может, не баснословного, но достаточного для того, чтобы уволиться и уехать к своей семье. Даже представил себе такую картину:

Отец: Кто-то должен быть в городе, и бла-бла…

Илья: Да ничего подобного, вот у меня целый сундук золота. Я больше ничего делать не буду. Теперь если нужно, то пусть едет в город кто-то другой.

Отец: Да, сын. Я горжусь тобой. Конечно, теперь мы все можем жить вместе в достатке и благополучии.

По поводу второй фразы отца Илья очень сильно сомневался. Точнее, он бы точно так не сказал. Но сундук с золотом затмил разум Ильи, и он был уверен на все сто, что с ним он уж наверняка решит все свои проблемы. Осталась лишь одна незначительная деталь – этот сундук нужно ещё найти. Но в письме было написано о том, что сундук (а именно так помнил дословно написанное в письме Илья) можно найти так же, как и письмо. А письмо он нашёл. Значит, нужно лишь прийти к маяку ночью, разглядеть зелёное свечение и всё. Золотишко в кармане – жизнь легка и приятна.

На прыщавом лице Ильи с многочисленными рубцами снова засияла широкая довольная улыбка.

Не теряя ни секунды более, Илья стал собирать свой походный рюкзак. А именно сгрёб в него всю еду, которая имелась в наличии дома, набрал из-под крана несколько литровых фляг воды. Скрутил рулоном свой походный коврик, на котором сейчас иногда занимался спортом, и был готов уже бежать к своему кладу с сокровищами. Но когда дошло дело до обуви, Илья, сморщившись, внезапно осознал, что в этих туфельках он далеко не уйдёт. Уже на полпути сотрёт свои ноги в кровавое месиво.

Что делать? Спать не хотелось совершенно. Илья стал расхаживать по своей просторной квартире как неприкаянный туда-сюда, то заходил на кухню, то в зал, то расхаживал по пустым комнатам братьев, сестёр и своих стариков. Все эти помещения давно запылились и пустовали. Только его собственная обросла огромным количеством всякой всячины, в основном хламом с блошиного рынка. Но теперь и тут ему было неинтересно. Хотелось поскорее добраться до своего сундука с золотом. И тут, стоя с подсвечником в руках, он придумал, что пока он дома, то может и приготовить еду в свой поход. Не так, как он это сделал час назад, а отварить, посолить и всё такое, чтобы время зря не терять.