***

Спустя неопределенное количество дней.

Очередной раскат грома сотрясает небо. Уже около часа на улице творится это светопреставление. Океан (я узнала, что именно он, а не море протекает здесь) бушует, волны огромные, небо заволокло чёрными тучами, и в целом всё это довольно сильно устрашает. Мы с Ромой сидим у меня в хижине (я почти единственная, кому ещё не построили более прочный домик, ведь вождь одобрил проект моего друга). Вжимаясь в Рому и дрожа всем телом, то ли от страха, то ли от неожиданного холода, я про себя прошу лишь одного – чтобы это поскорее закончилось. Как вдруг безумно сильный порыв ветра сносит крышу моей лачуги и на нас тут же обрушивается ливень. Я с визгом выскакиваю из «дома», увлекая за собой Рому. Как оказалось, вовремя, потому что буквально через несколько мгновений, на мою полуразвалившуюся хижину падает пальма, стирая ее с лица земли. Лишь слегка поморщившись от этого пугающего зрелища и от мысли, что упади она на пару мгновений раньше, и мы могли бы погибнуть, мы с другом бежим в противоположную сторону от океана, но это нам не помогает. Ураганный ветер сносит нас с ног, мы падаем, поднимаемся, но снова падаем. В конце концов, Рома хватается за уцелевшую пальму, а я за него. Но шквалистый ветер так и норовит унести нас. Самое плохое, что мы живём в отдалённом районе, поэтому мы остались наедине с разбушевавшейся природой. Но вдруг я замечаю какое-то движение чуть поодаль нас. Приглядевшись, я понимаю, что это Шрам. Когда он оборачивается, то видит нас, и я уверена, что сейчас дикарь нам поможет. Но не тут-то было, парень нерешительно отворачивается и бредёт дальше, держась на ногах благодаря воткнутому в землю копью. Неожиданно для себя я слышу душераздирающий крик, и через мгновение понимаю, что он принадлежит мне. На удивление сработало, Шрам все-таки оборачивается. Чуть подумав, он изменяет свою траекторию и направляется к нам. Но из-за сильного ветра Шрам передвигается очень медленно, и я понимаю, что больше не могу держаться за Рому. Пальцы онемели и, не смотря на все усилия, мой друг потихоньку выскользает из них.

–Аааааааа! – кричу я, летя в сторону океана и из последних сил цепляясь за все, на своем пути. Все внутри меня похолодело, кажется, во мне не осталось ничего, кроме страха так глупо погибнуть.

Вдруг я больно врезаюсь спиной в пальму, и в тоже мгновение перед глазами начинают плясать цветные пятна, не давая возможности сконцентрироваться. Но всё происходит так быстро, что я не успеваю опомниться, как Шрам, прижавшись ко мне всем телом, обхватывает руками пальму, тем самым удерживая нас двоих. Чувствуется, как он напрягся, как участилось его дыхание, но точно не от возбуждения. Я же наоборот чувствую себя немного спокойней, потому что верю, что устрашающий дикарь вытащит нас из этой передряги. Я напрягаю зрение и сквозь стену дождя вижу, что Рома до сих пор держится за дерево. Облегчённо вздохнув, я смотрю в как всегда непроницаемые глаза Шрама, и спрашиваю на его языке, понимая, что в такой опасный момент уже можно выдать себя:

–Что будем делать дальше?

Вдруг в его глазах вспыхивает удивление и настороженность. Мне кажется, теперь он понимает, что я слышала все гадости, которые он говорил в мой адрес.

–Держись за меня крепче, – отойдя от шока, приказным тоном отвечает юноша.

Я решаю не спорить, понимая, что на кону моя жизнь.

–Мы должны помочь Роме, – вставляю я.

Шрам тяжко вздыхает и начинает осторожно отстраняться от дерева, по-прежнему держа в одной руке копьё. По его приказу я переползаю на его спину и крепко хватаюсь за него. Чёрт, вот это мышцы! Значит, такие можно накачать и без помощи тренажёрного зала.

«Дура, о чём ты только думаешь в такой опасный момент?!» – ругается подсознание, и я понимаю, что оно право.

Старым способом дикарь приближается к моему другу. Оказавшись рядом с ним, Шрам распоряжается, что нужно делать дальше. И через какое-то время мы все втроём лежим животами на размытой земле, и, держась за воткнутое в землю копьё, продвигаемся вглубь острова.

–Внизу ветер не такой сильный, – поясняет Шрам.

Каждый шаг отдаётся болью в мышцах, ведь продвигаться по-пластунски в ураган, притом держась за копьё – задачка не из лёгких. Как по мне, там мы целую вечность пробираемся к нужному месту. Под «нужным местом» я подразумеваю достаточно большую яму, где, как оказалось, в такие моменты и прячутся все местные жители. Своеобразное убежище накрывает что-то очень массивное и тяжелое. К нему прикреплены толстые верёвки, за которые мужчины в яме удерживают эту крышу. Шрам толкает нас внутрь и я больно падаю лицом вниз. Рядом с собой я слышу стон Ромы и через несколько мгновений мы погружаемся во тьму, ведь мужчины снова закрыли крышей наше логово.

Глава 7.

Закончился ураган также неожиданно, как и начался. Я осторожно выползаю из ямы и оглядываюсь вокруг. Да уж, урон причинён не слабый. Где же мне теперь жить? И вообще, когда, чёрт возьми, прилетит вертолёт? Я понимаю, что надежда умирает последней, но я просто больше не могу и не хочу находить причину, из-за которой нас до сих пор не спасли. С каждым днём я всё больше становлюсь похожа на дикарку. Да, именно на небритую обезьяну (кем, по моему мнению, являются все здешние женщины). И это меня совсем не радует. Успокаивает лишь то, что небритые ноги и подмышки – это у них нормально. Пожалуй единственное, чем я от них по-прежнему отличаюсь, так это светлыми волосами (которые уже успели сильно выгореть на солнце, поэтому от светло-русых не осталось и следа, я теперь почти блондинка), не чёрной кожей и худощавым телосложением, которое я так презираю. Я всегда завидовала девушкам с женственными округлыми формами. Но уж лучше я буду слишком худощавой, чем такой полной, как эти дикарки. Я понуро бреду за вождём, углубившись в свои мысли. Как вдруг я понимаю, что меня уже не первый раз окликают.

–А? – я вопросительно смотрю на вождя, и он в ответ укоризненно качает головой.

–Мари, теперь у вас неть дом. Вы будеть жить в доме моего дитя, – говорит он.

Может ему все-таки сказать, что я уже не первый день понимаю их язык?

«Да ладно тебе, он так забавно пытается разговаривать на русском» – ухмыляется подсознание.

И, правда, я всегда успею признаться. Стоп. До меня наконец доходит смысл его слов. Ребёнок? У Велиса есть ребёнок? Но кто из всего племени? Мне становится действительно любопытно, и с наибольшим энтузиазмом я продолжаю следовать за вождём.

–Это не причинит неудобств? – спрашиваю я, останавливаясь перед хижиной, которая раза в 3 больше, чем моя бывшая лачуга.

–Неть, всё нормально. Дитя пока будет жить у меня.

–А Рома будет жить со мной?

–Да, хоть и не положено, но других домы нет.

–Хорошо. Спасибо, – улыбаюсь я, но вождь непонимающе смотрит на меня, по видимому, не понимая значение слова «спасибо».

Я решаю прервать неловкое молчание и через какое-то время добавляю на его языке:

– Вы можете говорить на своём языке, я всё равно пойму вас.

Да, вот уж действительно момент неожиданности. Велис смотрит на меня так, будто я сказала что-то невообразимое. Я стараюсь сдержать усмешку.

–Ты умнее, чем кажешься, – лишь произносит он, перед тем, как куда-то уйти.

Эм, сомнительный комплимент.

Позже я вхожу вместе с Ромой в дом ребёнка вождя. Меня разбирает любопытство, кто же это. Парень или девушка? А я раньше его видела? Вскоре я останавливаюсь на первом варианте, поскольку все стены увешаны копьями, лезвиями, а на полу лежит шкура тигра. Я даже не знала, что на этом острове обитают тигры. В горле сразу появляется тошнотворный комок при виде убитого животного, и я поспешно отворачиваюсь. В конце комнаты лежит куча соломы, на которой спит предполагаемый юноша. Я присаживаюсь на солому и подбираю под себя колени. Вся насквозь мокрая, поскольку до сих пор не высохла после дождя, я не могу урезонить дрожь в теле. Рома же до сих пор рассматривает копья, а вот мне они совершенно не интересны. Я постепенно начинаю приходить в себя, как вдруг в дом врывается Шрам. На его лице гримаса ярости, а глаза пылают недобрым огнём. Мне приходит на ум, что он нас преследует, но через пару мгновений мой замёрзший мозг осознает, что Шрам – сын вождя. Чёрт, вот тебе и ребёночек. Потихоньку части мозаики встают на свои законные места. У Велиса жена была белокожей (всё-таки в один прекрасный день нужно узнать об этом подробней), а Шрам отличается от других дикарей. Ведь у него каштановые, а не чёрные волосы, кожа просто очень смуглая, напоминающая кофе с молоком, а у всех местных жителей она почти черная. И глаза… да, больше ни у кого нет таких глаз. Верно, такой ребёнок мог появиться только благодаря контрастным смешениям кровей. Но я всё равно не могу понять, как настолько разные люди могут быть родственниками? Ведь Велис – добрый, справедливый правитель. А его сын – вечно хмурый, злой и очень агрессивный.