Не думал, что так случиться.

И мне захотелось умереть.

Она попыталась говорить, но плакала так сильно, что не могла подобрать слов. Черт подери. Я хотел поссориться, а не этого. Из всех возможных вариантов, подобный никогда не приходил в мою пьяную голову.

Потом, наконец, ей удалось составить предложение.

Она говорила тихо, глядя прямо в мои мертвые глаза.

— Ты мудак, — я не знал, что ответить. Она была права.

Пол шел ко мне через бар. Парни, чей стол я задел, тоже стали собираться вокруг меня. Это была та драка, которой я так сильно жаждал.

Я замахнулся на одного из парней, но он легко увернулся от моего кулака. Другой же схватил меня сзади и стал удерживать. Первый кулак врезался в моё лицо, а затем другой парень мощным ударом заехал мне в живот. Я почувствовал головокружение, борясь изо всех с хваткой, в которой меня удерживал парень. Беспомощно размахивал руками, пытаясь схватить его голову, пока друзья противника выбивали из меня дерьмо, удар за ударом продолжая бить меня в живот, грудь и лицо.

Я ощутил привкус крови во рту и получил от этого удовольствие.

— Достаточно, — закричал Пол, хватая парней и удерживая их.

Парень, удерживающий меня, убрал руки, и я упал на землю. Стоя на коленях, я осматривал бар, стыд и отвращение, наполняли каждую унцию моей души.

Вот в кого я превратился. Пьяница, мудак — скандалист без друзей, один одинешенек.

— Пол, — сказал я, качая головой.

— Заткнись, Кейн. Убирайся отсюда.

— Пол, — пробормотал я снова, как идиот.

— Ты, наконец, злоупотребил гостеприимством, мудак.

Девушку, которую я оскорбил, бедная девушка, которая просто выбрала неправильный вечер для похода в бар, смотрела на меня со смесью жалости и отвращения. Я хотел что-то сказать ей. Хотел объяснить, почему я был таким неоспоримым ублюдком, но я не мог говорить. В моем рту было слишком много крови.

Она схватила сумочку и оставила на стойке стодолларовую купюру.

Пол извинил перед ней за произошедшее и сказал, что ее еда была за счёт заведения, но она отказалась принять это.

Я попытался встать, но снова потерял равновесие и опрокинул еще один стул.

— Ты, — сказала она, обращаясь ко мне, — думаешь, ты такой крутой, но нет. Ты просто грустный, одинокий пьяница. Я не знаю, что с тобой случилось, но произошедшее сделало тебя несчастным, и ты вымещаешь это на людях, которых даже не знаешь.

Я смотрел, как она идет к выходу.

Она застегнула свою сумочку и побежала прочь к выходу.

— Да пошла ты, толстуха, — прокричал я ей вслед.

На этот раз сам Пол нанес удар. На секунду все потемнело, а потом я оказался лежащим на полу, уставившись в потолок. Я попытался встать, но один из парней, стоящих рядом со мной, поставил ногу мне на грудь.

— А ну лежать, козел.

Мне было все равно. Меня не волновало, что они выбили из меня все дерьмо и оставили умирать. Я хотел умереть. Я повернул голову в сторону и увидел, что девушка вернулась. Я подумал, что она еще раз накричит на меня. Все, что она сказала обо мне, было правдой, поэтому эти слова ранили так сильно. Когда она подошла ближе, я подготовился к тому, что она скажет, но она просто взяла и переступила через меня.

С мрачной решимостью на лице подошла к барной стойке, схватила тарелку с нетронутым чизкейком, повернулась и направилась обратно к выходу.

Вдруг все в баре стали подбадривать ее. Они увидели то же, что и я. У этой девушки был характер. Она не собиралась мириться с чужим дерьмом. В конце концов, я оказался прав.

После того, как аплодисменты стихли, все стали уходить. Парни, которые избили меня, уже ушли. Вскоре остались лишь я и Пол. Я поднялся и плюхнулся на стул. Пол вытер стойку, и когда закончил, подозвал меня. Я знал, что он собирается сказать, но тот факт, что он не смотрел на меня, говоря это, и избегал моего взгляда, ранил сильнее, чем слова.

— С меня хватит. Ты здесь закончил, Кейн. Ты не приходишь в мой бар и не разговариваешь так с женщиной.

— Хорошо, ну и нахрен это место, — сказал я, доставая из кармана бумажник. Я вытащил достаточно денег, чтобы покрыть мой счет и кинул их в него. Банкноты приземлились на пол передо мной, и я пожал плечами. Это не моя проблема.

Я встал со стула и, пошатываясь, направился к выходу. На моей рубашке была кровь, и я знал, утром у меня будут неприятности. Но мне было все равно. Мне было плевать абсолютно на все. Когда я подошел к двери, услышал, как кричит Пол. Он собирал деньги, которые я разбросал на пол.

— Эй, Кейн.

Я поднял руку и, не оглядываясь, показал ему средний палец.

— Кейн, твоя фотография Кэролин здесь, на полу.

Я остановился. Должно быть, я выронил снимок, когда бросал ему деньги. Попятился назад и, не сказав ни слова, схватил ее, крепко сжимая в кулаке.

Глава 9

Кейн

На следующее утро я проснулся с головной болью. У меня в голове словно отбойный молоток колотил по бетону.

Я перевернулся, ища Стеф, затем вспомнил, что прошлой ночью она так и не пришла. Должно быть, Пол рассказал ей, что я сделал. Каким мудаком я был. И теперь мне повезет, если после такого кто-нибудь вообще захочет со мной разговаривать.

Честно говоря, я порадовался, что Стеф не было. Конечно, время от времени я спал с ней, но после этого никогда не чувствовал себя хорошо. Я никогда не любил просыпаться рядом с ней. И всегда ненавидела себя. Когда я был с кем-то, кроме Кэролин, мне было безумно больно, и от этого я чувствовал себя куском дерьма. И то, что я использовал Стеф, не заставляло меня чувствовать себя лучше.

Я посмотрел на часы рядом с кроватью. Ровно шесть утра. Я настолько привык к однообразию своей жизни, что мне больше не надо было включать будильник. Каждое утро я просыпался на рассвете и занимался серфингом.

Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому. В течение нескольких месяцев подъем с постели был борьбой. Возвращение в океан заняло еще больше времени.

Авария потрясла меня до глубины души. Она отняла у меня все и всех, кого я когда — либо любил. Если бы у меня хватило смелости убить себя, я бы это сделал. Честно говоря, не знаю, что удерживало меня от этого поступка. Кроме серфинга.

Я подошел к задней палубе, чтобы снять гидрокостюм с бельевой веревки. Начинался еще один прекрасный, безоблачный день, и на улице уже было тепло. Я вернулся в дом и заметил скомканную фотографию Кэролин рядом с ключами и кошельком на кухонном столе. Доказательство того, что грязный скандал прошлой ночью был не просто дурным сном.

Я разгладил фотографию и поместил ее на холодильник рядом с другими фотографиями Кэролин и ее дочери Тамары. Остановился, чтобы посмотреть на них, но быстро отошел, чтобы переодеться, прежде чем снова впал бы в уныние.

Я любил выходить на воду рано утром, большинство людей еще спали, и существовало ощущение умиротворения и спокойствия. Лучшее место для серфинга находилось недалеко от шоссе. Это было великолепное место, и там всегда были идеальные волны. Так что я схватил свои вещи, сел в джип и направился туда.

Когда я подъехал, на стоянке, на вершине утеса было пусто. Крутая, извилистая тропа вела вниз от скал к пляжу, но, прежде чем отправиться вниз, я пошел к своему наблюдательному пункту. Я всегда отправлялся туда перед серфингом. Здесь был клочок травы, покрытый полевыми цветами на выступе скрытой деревьями скалы. Я пошел туда и посмотрел на океан и утренний туман, поднимающийся от воды, пытаясь найти какое-то спокойствие в душе.

Воспоминания о Кэролин и Тамаре, играющих и смеющихся в полевых цветах, мелькнули у меня в голове. Девочкам здесь нравилось. Каждую неделю у нас была традиция, собрать все для пикника и прийти сюда, чтобы поужинать и понаблюдать за закатом. Кэролин была потрясающим поваром и еще лучшей матерью. Иногда она делала из полевых цветов венки для себя и Тамары. Тамара всегда смеялась, когда Кэролин делала один и для меня.

Я никогда не знал отца Тамары. Кэролин был одна, когда я встретил ее. Но я много слышал о нем.