Ложусь рядом с Юлькой и вместе с ней смотрю на небо.

- Здесь тихо, - говорю я.

- Ага, - мурлычет моя девочка, потягивая кокосовое молочко через трубочку. – Только океан и шум прибоя.

- Сходим куда-нибудь вечером? – предлагаю я.

- Куда? – Я уже трижды обошла весь остров сегодня.

- Можно слетать на соседний.

- И чем он отличается?

- Можно на рыбалку сходить, или на дайвинг, - в этот момент над нами пролетает здоровенная летающая лисица с жёлтым, похожим на грушу, фруктом в зубах. Мне, глядя на неё, вспоминается басня: «Вороне Бог послал кусочек сыра».

- Нет, - потягивает она. – Мне здесь так хорошо, ничего не хочется.

- Я провожу рукой по её телу. Её кожа такая нежная и прикасаться к ней одно удовольствие.

- Эй, ты вся дрожишь, тебе не холодно?

- Не знаю, - говорит она, стуча зубами.

- Тут же под сорок градусов, как это возможно? Разве только у тебя тепловой удар.

- Сама не понимаю что со мной. Может акклиматизация, - дрожит она всё сильнее.

- Надо врачу тебя показать. Слушай не шути с этим, - внимательно смотрю на неё, а она мне улыбается.

- И где ты врача искать собрался?

- В Мале.

- Это же час лёту. Забей уже дома сходим, тем более у меня очередной медосмотр на на носу. Прошлый ничего не выявил, тьфу-тьфу-тьфу, - пальчиком стучит она по голове.

- Это примета такая? – улыбаюсь я, - постучать по чему-то.

- Не по чему-то, а по дереву, или по голове, если она дурная.

- А у тебя она дурная?

- Ага, дурная, я проверяла.

- Дурная моя, - прижимаюсь к ней и целую её в мокрые волосы.

- Эй, - возмущается Юлька. – А ты чего ещё в плавках, я же голая.

- Я не люблю нудизма.

- Так может и мне одеться.

- Тебе и голенькой хорошо, - глажу её по животику. Любуюсь ею, обожаю её.

- Я тоже тебя люблю, - мурлычет она, закрывает глазки и тянет носочки.

Веером файер шоу и какая-то вяленькая дискотека. Мы сидим в отдельной кабинке на берегу океана, вокруг развевающиеся занавески или что это такое, но вид у них загадочный. А нам приносят омаров, не особо люблю омаров, наши раки вкуснее. Но Юлька просто таки накидывается. Она здесь все хочет попробовать и омаров и устрицы с лимончиком.

- Гляди, как бы тебе плохо не стало, - улыбаюсь я, разламывая клешни морского рака.

Она поднимает бокал местного ликёра, и мы чокаемся:

- За тебя, - произносит она.

- За нас, - дополняю я и делаю пару глотков. Не люблю алкоголь.

«А что ты любишь вообще?» Говорю я сам с собой.

«Запах оружейного масла», улыбаюсь я.

- Я что-то смешное сказала? – живо реагирует на мою улыбку Юлька.

- Нет, просто анекдот вспомнил, - зачем-то вру я.

- Вспомнил? Расскажи, - с интересом она смотри мне в глаза и ломает клешню своего краба.

- Идут Василь Иваны и Петька по пустыне, - говорю я и тут понимаю, что не помню ни одного анекдота про Василия Ивановича. Вернее как бы знаю, но именно в эту секунду я их все забыл. А Юлечка уже приготовилась смеяться. Она такая улыбчивая сидит. Но я же обещал анекдот рассказать, значит надо выкручиваться.

- А знаешь что, - говорю, – идём, посмотрим на кормление рыб.

- Кормление чего? – переспрашивает она.

- Рыб, тех, что мы днём смотрели в масках. Ночью их кормят. - Поднимаюсь со своего места и беру её за руку. На Юльке только лёгонькое платьице, едва прикрывающее её идеальную фигурку, и шлёпки. И вообще она сейчас такая расслаблена и мягкая, такая беззащитная, голыми руками брать можно. Но зачем брать – она же и так моя. Обнимаю её и к себе прижимаю, пока мы идём на пирс.

А там уже собрались люди, огромные прожектора направлены на воду, а местные сотрудники выносят два ведра корма. Это в основном какая-то рыба, которую другие рыбы едят.

Поверхность океана бурлит. Мурены, скаты, акулы, даже черепаха приплыла.

И вот кидают первый кусок мяса, и вся эта подводная братва накидывается на него. А рядом раздулась диковинная рыба ёж, так она, по-моему, называется. Днём она мелкая, ну рыбка и рыбка себе, а сейчас – шар из ядовитых иголок, не подплывай.

- Смотри, смотри, - тычет Юлька пальчиком. А мне интересно, что же она там увидела, я то уже тысячу раз кормление рыб видел. – Глянь, дурацкие акулы всё забирают у скатиков, они же голодными останутся. - Жалобно смотрит она на меня.

– Не останутся, - улыбаюсь я. – Смотри, вот скат кусок схватил.

А скаты так прикольно куски хватают, они их сверху собой накрывают, как бумага в игре «Камень, ножницы, бумага». Акулы на ходу хватают, а черепахи и мурены, кто что успеет. Но здесь куча корма, всем хватит. А когда корм заканчивается, приносят новое ведро.

- Мой бокал уже пустой, - непрозрачно намекает Юлька. Здесь прямо на пирсе есть бар. И нам сразу наливают Мальдивиан Сан Сет с текилой. Чего хочешь, они намешают, было бы желание набухаться. Смотрю, а она Юльку она уже готовая, с одного бокала её срубает.

И мне она за это нравится. Она мне вообще за всё нравится. Какая угодно, люблю её абсолютно за всё и в любом виде: одетую, голую, больную, здоровую, загорелую, бледную, какую угодно, лишь бы моя, милая, нежная, домашняя.

Мечтаю увидеть её в бигудях и в старом заношенном халате. У меня такой странный фетиш. Просто хочу, чтобы она стала частью моего дома, частью моего быта, частью моей жизни. И никогда больше не переставала ею быть.

«Как же я счастлив», целую ей волосы.

- Смотри, смотри, барракуда, - тычет она пальчиком.

- И впрямь барракуда, - с интересом слежу я за рыбами. – Никогда их не видел.

На следующий день мы отправляемся на рыбалку. Мне конечно жалко рыбок ловить.

«А людей убивать тебе не жалко было», каждый раз напоминаю сам себе и сам смеюсь над собственной откровенностью.

Но Юлька только услыхав про рыбалку сразу же заявила:

- Только мы их отпускать будем, если поймаем.

- Это почему? - Смеюсь я.

- Жалко рыбочек, - надувает губки Юленька.

- Маленькая моя, девочка, - прижимаю её к себе и так мне с ней хорошо, так спокойно, ни с кем никогда мне не было так, как с ней. Самый родной мой и близкий человечек на Свете. – Мне кажется, ты делаешь меня чуточку лучше.

- А что, до меня ты совсем плохой был, - смеётся она.

- Ну не хороший уж точно, - отвечаю я.

В общем вместо рыбалки мы просто едем на дайвинг, хотя называется это рыбалкой. Ну как называется, так называется, какая разница. А на обед нам преподносят громадную зелёную рыбину с вот таким и вот глазищами, лимончиком и кусочками местных фруктов, тех, что громадные летающие лисицы с острова на остров в своих лапках таскают.

С рыбалки мы сразу в аэропорт. Считай побывали, отметились на Мальдивах и домой пора. Юлька конечно улетать никуда не хочет. Но кто её будет спрашивать. Да она и так всё понимает – работа.

- А мы ещё вернёмся? - сюсюкается она со мной.

- Ага, - смеюсь я над ней и лохмачу ей волосы, мне кажется, у неё несколько прядей выгорело.

- Ты что красишься? – спрашиваю я и уточняю. – Красишь волосы.

- Нет, - отрицательно качает она головой. – Просто выгораю иногда.

- Смешно получается. Прикольно было бы увидеть тебя блондинкой.

- Ой, поверь ничего прикольного. Было время, я с цветом экспериментировала. Но мне совсем не идёт белый цвет, даже мелирование - отдельно выкрашенные локоны, не идут.

- Почему? Прикольно было бы на тебя блондинистую посмотреть.

- Смотри, на какую есть, - весело смеётся она, когда мы в самолёт заходим.

Прямого перелёта нет, чтобы сразу в Москву, и мы с пересадкой летим через какую-то арабскую страну. Я даже название её не уточняю. Просто там, в аэропорту нужно пару чесов потусоваться. Местное население всё чёрное, на тысяче мотороллеров разъезжает. Дым пыль жар ничего интересного.

Нам как «белым людям» здесь делать нечего. И вот, наконец, объявляют посадку на наш самолёт. Я беру наши сумки, а Юлька несёт паспорта с авиабилетами. Мы встраиваемся в длинную очередь. Даже не смотря на бизнес класс, приходится стоять в общей очереди. Неудобно, но что ж поделать аэропорты, безопасность и всё такое. Это в любом случае быстрее, чем поездом или паромом.