Ульрих промычал что-то в ответ и пошел в свою комнату, а Тиль вытащила из-под кровати небольшой чемодан, открыла его и раздраженно посмотрела в пустое нутро.

Хоть бы намекнул, что за дело. Бесит! Глаза эти разные… Еще и рыжий!

Вздохнув, она вынула из шкафа несколько тонких свитеров и бросила их в чемодан.

Резкий звонок, раздавшийся утром, прозвучал так неожиданно, что Тиль, дернувшись, пролила кофе на балконные перила. Пошарив в кармане махрового халата, надетого поверх сорочки, нашла одинокий носок, забившийся туда, по-видимому, при стирке, досадливо промокнула им капли и, спрятав его назад, пошла в прихожую с полупустой чашкой в руках. Кто знал, что дверной звонок такой резкий? Кто знал, что он вообще у нее есть?

Ульрих уже открыл дверь, и Ланс просочился внутрь, вручив троллю длинную черную рыбину, которая мгновенно завоняла на всю квартиру.

– У! – восхищенно выдохнул Ульрих, принюхиваясь.

– Точно – угорь. Копченый, как ты любишь, – заявил Ланс, по-свойски похлопав тролля по плечу. – Значит, здесь вы живете. Как интересно. – Забрав чашку из рук Матильды, отхлебнул. – Крепкий, без сахара, но с молоком. Мне нравится.

Сунув чашку ей в руки и скинув ботинки, заляпанные весенней грязью, он стремительно пошел вглубь квартиры, оставив Ульриха и недоумевающую Матильду в прихожей.

– Эй, ты куда! – запоздало возмутилась она и, отдав чашку троллю, поспешила следом. – Стой! Сейчас же!

Она обнаружила его в своей спальне – гость крутил в руках хрустальный шарик.

– Иди прочь из моей квартиры, – выпалила Тиль, выхватывая шар, – я тебя не приглашала.

– А я и не вампир, – ответил Ланс, наблюдая за тем, как она ставит шарик на подоконник. – Мне, чтобы войти, приглашение не требуется. Матильда, я должен узнать тебя, чтобы понять, что тебе нужно.

– Мне нужно, чтобы меня оставили в покое, – пробурчала она, найдя наконец то самое место для шара, где солнечные зайчики от хрустальных граней рассыпались по стене веером.

– Я хочу сделать для тебя артефакт, – признался Ланс. – Что-то особенное. То, что надо именно тебе.

– Ты артефактор? – искоса глянула на него Тиль.

– Удивлена?

– Немного. Я всегда считала, что артефакторы спокойные, выдержанные, с высокой способностью к концентрации…

– Когда я чем-то занимаюсь, то отдаюсь этому полностью… – ухмыльнулся он. – Если ты понимаешь, о чем я.

Он шагнул к Тиль и, слегка сдвинув ворот ее халата, подцепил пальцем тонкую бретельку сорочки.

– Знаешь что, Ланс, – сказала Тиль, отталкивая его руку, – в гробу я видала и тебя, и твою благодарность! То, что я тебя откопала, было чистой случайностью. Землю с могилы использовали для порчи, в результате произошло заражение бубонной чумой, что привлекло внимание ковена. Я собиралась сжечь кости, чтобы очистить место захоронения.

– Но ты меня не сожгла, – заметил Ланс.

Он подошел к стене, на которой плясали брызги солнечного света, отраженные от хрусталя, зачем-то потрогал их. Ланс выглядел таким неуместным в ее белой спальне – в кожанке и драных джинсах. А носки! Тиль едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Где он только откопал такую расцветку – ядрено-малиновые, в зеленую полоску.

– Ты подавал признаки жизни. – Тиль невольно передернула плечами.

– И что с того? Выглядел я, должно быть, отвратительно. Добила бы беднягу.

– Насилие не в моей сути, – сказала она.

– Вот как? – оживился Ланс, разные глаза с интересом посмотрели на Матильду. – А что у тебя за суть? Признаюсь, я исследовал твое досье от и до…

– Рем дал тебе мое досье?! – ахнула Тиль.

– Я сам взял, пока он лежал в отключке в процессе, скажем так, тюнинга, – как ни в чем не бывало пояснил Ланс. Он подошел к книжному шкафу, провел пальцами по корешкам и вытащил наугад книгу. – Но я так и не понял, как вышло, что целитель третьей категории – значит, довольно посредственный, уж прости, – является личным врачом главы Ордена.

– У меня нежные руки, ты сам сказал, – ответила Тиль, забирая у него книгу и возвращая ее на полку. – А теперь выметайся. Подожди меня внизу, у подъезда.

– Правда, в конце той строки стояла звездочка. Крохотное примечание, – невозмутимо продолжил Ланс. – Первый уровень секретности. Конечно, я попытался попасть в архивы, но…

– Церера, – расплылась в довольной улыбке Тиль.

– Она, – кивнул Ланс. – Непрошибаемая тетка. Как я ни пытался к ней подкатить – каменная стена.

– За глаза ее зовут Цербером, – сказала Тиль.

– Возможно, она и была им в одной из прошлых реинкарнаций. Раз уж мне не удалось попасть в архив, может, сама расскажешь свои секреты, Матильда?

– Воздержусь, – ответила она.

Ланс повертел головой, рассматривая просторную комнату и чистые белые стены.

– Что ж, судя по всему, к материальным благам и роскоши ты практически равнодушна, так что артефакт должен приносить что-то невещественное…

Вздохнув, Матильда вытолкала гостя за порог и захлопнула дверь спальни.

Одевшись и закрыв балконную дверь, Тиль положила в чемодан дорожную косметичку и последние мелочи. Когда она выкатила чемодан из комнаты, услышала голос Ланса, доносящийся из кухни.

– …а ты останешься на хозяйстве. Будешь наводить порядок, хотя у вас тут и так стерильно, как в больнице, поливать цветы. Кстати, какие цветы любит Матильда? Я буду называть, если угадаю, скажи «у». Понял?

– У.

– Ульрих едет с нами, – заявила Матильда, заходя на кухню. – И я не люблю цветы. Хотя если это заставит тебя исчезнуть – дари. Любые.

Ланс сидел на стуле у окна, которое было распахнуто, Тиль догадывалась кем. Его волосы на солнце сияли рыжим, а ухмылка казалась еще наглее, чем обычно. Ульрих наморщил брови, уловив раздражение в ее голосе и пытаясь понять – что не так. Тролль задумчиво посмотрел на рыбий хвост, зажатый в лапе, потом лицо его прояснилось, и он протянул хвост Матильде.

– Спасибо, я не хочу. – Она похлопала Ульриха по плечу, и тот, закинув хвост в рот, с хрустом его разжевал.

– Ульрих не поместится в мою машину, – слегка растерялся Ланс.

– Поедем на моей, – ответила Тиль. – Пора бы и рассказать, кстати, куда мы едем и зачем.

– У меня есть предложение, – сказал Ланс, поднимаясь со стула.

Тиль демонстративно закрыла окно, отчего Ланс едва заметно поморщился, и поправила занавески.

– Ты поедешь со мной, – продолжил он, – а Ульрих за нами следом. Ты ведь умеешь водить машину? Вот какой молодец! – обрадовался Ланс, когда тролль кивнул. – А по дороге я введу тебя в курс дела.

– Может, просто дашь мне папку с материалами? – предложила Тиль.

– Я ее потерял.

Ланс виновато улыбнулся и беспомощно развел руками, но Тиль готова была поклясться, что он врет.

Машина Ланса, припаркованная рядом с джипом Тиль, оказалась спортивным черным родстером, вокруг которого уже собралась любопытная детвора. Ульрих погрузил чемодан и свою сумку в багажник джипа и, сев за руль, отодвинул сиденье до упора. Настроив зеркала, мигнул фарами.

Ланс галантно открыл перед Тиль дверцу, пропуская в светло-бежевое нутро салона, быстро обошел машину и сел на водительское место.

– Что мне дико нравится в вашем мире – так это машины, – доверительно сказал он, поворачивая ключ зажигания. Мотор заурчал, как довольная кошка. – У меня когда-то был конь: черный, резвый, норовистый. Я звал его Громом и думал, что нет ничего быстрей его. – Автомобиль тронулся и плавно поехал, Ланс поправил зеркало заднего вида, в котором отражался джип Матильды с угрюмым троллем за рулем. – Так вот, конь по сравнению с автомобилем сосет.

– Конь, – повторила Тиль. – Сосет.

– А что, разве у вас так не говорят? – спросил Ланс. – Я полгода только и делал, что смотрел фильмы – кстати, это потрясающе! Живая картинка, люди двигаются, разговаривают, поначалу я был уверен, что это какая-то крутая магия иллюзий! Из кинематографа я почерпнул массу современных выражений.