«Так-то! Не указ ему Черномор.» – ухмыльнулся хирург и вернулся к инструменту. Никаких операций на сегодня назначено не было. Но любитель сказок, в его теперешнем состоянии, подвоха обнаружить не мог. Он пьяно махнул рукой и, пошатываясь, поплёлся прочь от санчасти.

*******

Группа Гринёва, вернулась в расположение своей роты, аккурат к обеду.

После разговора с Терещенко, Тимофей находился в приподнятом настроении. Не омрачало и происшествие, с особистом. Кстати сказать, того не было видно. Группа отдыхала после удачно проведенного рейда. Снайпера финнов, были если не основной, то, по крайней мере, серьёзной проблемой, для наших войск. Такие специалисты, каким оказался молодой охотник, были на вес золота. Но после инцидента с комиссаром, рота вполне могла лишиться такого бойца. Стоило Михайлову только дать ход, этому делу. Пока НКВДэшник находился не в том состоянии, что бы заниматься какими либо делами, кроме своего здоровья. Но так продолжаться долго не могло. Всё же дело это серьёзное, бить в Красной Армии старшего по званию, тем более комиссара НКВД, чревато трибуналом. Как спасти Тимофея, от неизбежного наказания, Терещенко придумать не мог. Кроме, пожалуй, того, что постоянно отправлять парня на задания. По сути, подвергая того опасности не меньшей, если не большей.

Тимофей вернулся из рейда с небольшим обморожением руки. Это были сущие пустяки, но повод отправить его в санчасть имелся, чем и воспользовался Терещенко. Тимофей, конечно недоумевал, почему его в приказном порядке отправили лечиться, но прослушав лекцию, о том что Красной Армии нужны абсолютно здоровые бойцы, подчинился. Его недоумение возросло, когда он услышал слова Гринёва, говорившего начальнику мед службы, буквально следующее:

– До полного выздоровления, этого бойца, просьба не выпускать, Яков Семёнович.

Тимофей, просто не мог знать, что начмед, уже был в курсе отношений, сложившихся у сибиряка с Михайловым. Потому ответ врача, его просто поразил:

– Мы, безусловно, приложим все усилия, в лечении столь сложного случая. Красноармейцу определённо необходим покой и должный уход.

Тимофей уже готов был возмутиться, по поводу, «сложного случая». Он не видел ничего необычного, в своём обморожении. Сколько на его счету было подобных случаев, этим медикам, просто не снилось! Но в этот момент, дверь распахнулась и вошла Людмила. Куда только подевались те слова, готовые сорваться с языка? То, что говорили старшие товарищи, перестало иметь смысл. Он просто перестал их слышать. Для него, мир сузился до размеров этой девушки! Ничего не существовало вокруг, кроме неё! Огромные, синие, как утреннее небо и смешливые глаза, смотрели на него с нескрываемым удивлением. Она явно не ожидала увидеть у начальника мед службы, посетителей. Раскрасневшаяся от мороза, с выбившимися из под шапки, русыми волосами, в армейском полушубке, она походила на снегурочку, из детской сказки, а не военную медсестру. Смысл слов, говоривших рядом, Гринёва и Якова Семёновича, перестал доходить до сознания Тимофея. Сейчас, для него стало важным лишь то, что скажет она.

– Яков Семёнович, – едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, произнесла девушка. – Сан инструктор Ерофеева, по вашему приказанию прибыла. – Она старательно отводила взгляд от Тимофея, но это у неё плохо получалось. Молодой охотник, нелепо уставившийся на неё, чем-то притягивал взгляд и не давал сосредоточиться. А как хотелось выглядеть серьёзной! Однако стоило посмотреть на остолбеневшего Красноармейца, как предательская улыбка, растягивала лицо, делая тщетными, попытки придать себе строгости. Кроме всего прочего, сердце стало биться с непонятной для неё радостью, а лицо залил совсем уж бесстыдный румянец. Благо мороз добрый на дворе, на него можно списать, подобный неуместный, прилив крови.

– Это хорошо, товарищ санинструктор Ерофеева, что вы прибыли. Сделайте перевязку Красноармейцу Бойко и назначьте лечение. – Хитроватый прищур, видавшего виды, пожилого доктора, говорил сам за себя. Не провести, старого сердцееда и дамского угодника. Уж он то, на раз определил причину обильного покраснения лица медсестры и что мороз тут совсем не причём, для него вовсе не было секретом. – Идите боец. Людмила специалист по обморожениям.

Из всего сказанного, для Тимофея важным было только то, что именно эта девушка, будет заниматься его лечением! Ещё, он теперь знал, как зовут самую красивую девушку на свете. Людмила! С тех пор это имя, прочно завладело его душой

*****

Приближалось главное событие этой зимней войны. Прорыв, так называемой линии Маннергейма.

Тимофей только что вернулся из очередного рейда, и как уже стало, заведено, отпросился на часок в санчасть. Цель его визитов, давно не была ни для кого, секретом.

Как не странно, но комиссар НКВД Михайлов ни разу так и не вспомнил тот случай с новобранцем. То ли действительно от удара у него отшибло память, то ли спиртовые вливания оказали должное воздействие. Не исключено и то и другое. Но после того случая, Михайлов вообще не был похож на стандартного последователя теории беспощадной борьбы с «вредителями». Казалось, что его больше беспокоило состояние дел в нашей медицине, нежели в войсках.

– Скоро будет большой приток раненых, а у вас личный состав распустился. Занимается невесть чем! – Вот уже с полчаса, Михайлов ходил по пятам за начальником медицинской службы, проедая плешь никчёмными разговорами. И всё вроде было в порядке, пока дотошному чекисту, не попалась на глаза, парочка, медленно прогуливавшаяся среди деревьев. Давно ставшие привычными, для всего медицинского персонала, посещения Тимофеем санчасти, буквально коробили Михайлова. Яков Семёнович пристально посмотрел на особиста и от него, не укрылось, странное выражение его лица. Некая смесь презрения и страха. « А ведь ты боишься этого парня!» – подумал доктор, с удивлением. Но вслух сказал:

– Дело молодое, пусть гуляют. Война ведь, кто знает, что завтра будет? А к приёму раненых у нас всё готово, товарищ комиссар.

– Готово-то оно готово, а расслабляться нельзя! Прекращайте этот балаган! Не на курорте! – Михайлов круто повернулся и быстро зашагал прочь.

«Давно бы так. Путаешься под ногами только. Всё вынюхиваешь чего-то». – Подумал Яков Семёнович. – «А парня ты всё-таки боишься. И поделом. Людмилу не мешает предупредить, что-б поменьше на глаза попадались. От этого прохвоста всего ожидать можно!»

Тимофей под локоть поддержал Люду, когда та, сойдя с тропинки, неожиданно едва не по колено, утонула в сугробе.

– Осторожно! Снег глубокий, полные валенки наберёшь. – Он до сих пор, чувствовал себя неловко в обществе этой девушки. Потому и слова всегда получались неуклюжие. Тимофей ненавидел себя в такие минуты. Хочется сказать, что-то нежное, а получается, будто оглоблей машешь.

– Ничего, не сахарная. И не набрала вовсе. – Люда никогда не подавала вида, что замечает его угловатость. Понимала, что за видимой неотесанностью, скрывается добродушная, бесхитростная личность, с чистой душой, не способная обидеть слабого. К тому же личность эта, дай ей волю, носила бы её, такую тонкую и начитанную натуру на руках, не позволяя не только ноги намочить, но и просто утруждать, эти самые ноженьки, лишний раз. А случись, посерьёзней беда, то закроет собой, не задумываясь.

– Хорошо здесь, совсем как у нас в Сибири. – Тимофей глубоко и шумно вздохнул, наслаждаясь свежестью воздуха.

– Слушай Тимка, а у вас в Сибири есть шаманы? – неожиданно спросила Люда и остановившись, пристально посмотрела ему прямо в глаза. Тимофею на миг подумалось, что от такого взгляда, можно и захлебнуться чистейшим, лесным воздухом. Всегда, когда она вот так, как теперь, смотрела на него, своим бездонно – синим взглядом, ощущения были похожи на неожиданно вылитый на голову, ушат ледяной воды.

– А как же? Конечно, есть. У Бурят это само собой! Только теперь им мало верят. К чему это ты?