Меня внезапно сильно подбросило вверх, потом рёбра словно сжали в сильных объятиях, и я почувствовала, что не могу дышать! Я висела в метре над креслом и беспомощно билась, ощущая, как начинает меркнуть сознание. Горло едва не разрывалось от боли, глаза вылезали из орбит, и последней мыслью было: "Помогите!". Помогите! Хоть кто-нибудь! Я же умираю!

В ответ мне навстречу полетел крик незнакомца, и почудилась какая-то странная вспышка. Путы ослабли, я рухнула в кресло и увидела, что он валяется на полу. Задыхаясь, я встала, не понимая, что делать: то ли бежать, то ли попытаться подобраться к нему. Но ученик Сказочника оказался на ногах одним прыжком, выбросил руку в мою сторону, и я, не успев ничего сделать, полетела куда-то, круша и ломая всё на своём пути.

***

Темнота и холод – первое, что я почувствовала, приходя в себя. То ли меня сбила машина, то ли избили – боль была повсюду, и я никак не могла понять, где нахожусь. Телу было неудобно, и даже открыв глаза, я не смогла увидеть ничего. Я слегка пошевелила руками, чтобы просто понять, где они, потом вытянула одну вперёд и наткнулась на что-то знакомое. Книга! Ну, конечно! Я по-прежнему в Библиотеке. Что же случилось? Перед глазами тут же возник незнакомец в чёрном плаще. Где он? Что он натворил? Как мне отсюда выбраться?

Я поползла, ощупывая дорогу руками, и скоро поняла, что попала между двумя упавшими шкафами – книги из них высыпались, и теперь грудами лежали у меня на пути. Я не знаю, сколько прошло времени, пока впереди показался просвет – двигалась я медленно, каждое движение причиняло боль, а искалеченная давным-давно нога не двигалась вообще и тянулась за мной бесполезным придатком. На лице ощущалось что-то липкое, носом я дышать не могла, и тяжёлые прерывистые хриплые вдохи и выдохи были единственным звуком в могильной тишине, царящей вокруг.

До просвета я добралась совершенно разбитая и несколько минут отдыхала, прежде чем начать разбирать завал, образовавшийся на моём пути. Понемногу, книжка за книжкой – и отверстие, наконец, расширилось настолько, что я смогла протиснуться в него. Снова отдохнув, я попыталась подняться на негнущихся трясущихся ногах. И не смогла. Малейшее движение приводило к жуткой боли в голове и тошноте – сотрясение мозга, никак не меньше. Меня трясло и колотило, и, оставив попытки подняться, я просто прислонилась к стенке шкафа и попыталась оглядеться.

Зрелище было жутким. По Библиотеке словно ураган прошёл: везде виднелись валявшиеся шкафы, разбросанные книги и свитки, свечи, поломанные столы, разбитые горшки с цветами, перевёрнутые кресла. Нет. НЕТ! НЕТ!!

По лицу, смешиваясь с кровью, потекли слёзы. Всё погибло! Всё! Из-за меня! Я виновата!!! Вначале этот выродок убил Малыша, потом смог выследить меня! Я привела его сюда! Как по-другому он смог попасть в Библиотеку?? Он сам сказал, что я была его ключом! Он разрушил здесь всё и исчез! А я всё это время валялась как мешок, даже не пытаясь его остановить! Я всему виной!

Жуткий вопль раздался совсем рядом, и только спустя мгновение стало понятно, что издала его я! Где, где эта тварь, устроившая здесь такое убившая Малыша? Где он?

–Стой!

Свечи в Библиотеке зажглись, выбрасывая вверх снопы искр, их пламя поднималось всё выше, подувший непонятно откуда ветер стремительно пронёсся по всему помещению.

–Стой!!!

Но было поздно.

Мой собственный крик эхом вернулся ко мне, ветер разметал волосы, и всё замерло.

Я сидела посреди полуразрушенной мёртвой Библиотеки, и только слёзы продолжали катиться из моих глаз.

***

Хоть раз в жизни такая ночь бывает у каждого. Темно повсюду: и снаружи, и внутри. Зажги ты хоть сотню свечей, хоть десяток лампочек – не поможет.

Я провела на полу всё это время. Слёзы высохли, на меня напало оцепенение, я сжалась в комок, уже не замечая боли. Глаза я закрыть не могла – стоило это сделать, и перед мысленным взором возникало тело Малыша или жуткая фигура в чёрном плаще. Я смотрела на всё, что должна была сберечь – теперь поломанное, исковерканное, изорванное, и чувствовала, как отчаяние, тёмное и душное, заполнило всё внутри. Нет. Больше ничего нет. Малыша. Библиотеки. И меня тоже. Ученик пытался меня убить, и ему это удалось. Только вчера я радовалась тому, как легко у меня всё получается! Как хорошо я справляюсь в Библиотеке! Даже без Теофилуса! А сегодня я всё погубила! Малыш умер, а Библиотека вот-вот окажется в руках ученика Сказочника. Как я могу ему помешать? Кто я? Абсолютно случайная девчонка, невесть как нашедшая это место. У меня нет никаких особых способностей, я и себя-то защитить не могу! Так что делать? ЧТО?

К утру (наверно, это было утро) я заснула. Во сне мне приснился пёс, весело скачущий посреди ромашкового поля, и проснулась я снова в слезах.

Так прошёл ещё один день.

***

Моя память всегда, к сожалению, цепко хранила воспоминания. И хорошие, и не очень. Но о тех днях, проведённых в потухшей, притихшей Библиотеке воспоминаний почти не осталось. Наверно, я машинально что-то делала. Или нет. Не знаю. Всё, что я помню – это чувство потерянности и одиночества, словно именно в этот момент, всё, чего я была лишена в жизни, навалилось с новой силой. Я вспомнила выброшенных из неё родителей, незнакомую мне бабушку, которая так же, как и я, любила книги, Теофилуса, затерявшегося где-то в огромном мире, Малыша… Особенно, Малыша. Все они были со мной во сне, а наяву стояли зыбкими тенями по углам, куда не доходил свет тускло горящих свечей. Я не понимала, что делаю здесь. Мне хотелось выйти и исчезнуть, но ноги упорно не желали двигаться.

Так продолжалось весь следующий день. И ещё один.

***

Утром четвёртого с момента гибели Малыша дня я почувствовала, как что-то словно зовёт меня. Это было странно, потому что до этого момента Библиотека не подавала признаков жизни. Я так привыкла думать о ней, как о почти живом существе, что была уверена – ученик Сказочника убил её. Свечи по-прежнему не горели, книги так и лежали кучами на полу, мои многочисленные ушибы и порезы оставались на месте, голова по-прежнему болела, а к носу я боялась даже прикоснуться.

И тут я услышала что-то. Подняться было сложно, словно на плечи навалили груз в полтонны весом. Но я всё же вытащила себя из книжного завала и поплелась вглубь. Как ни странно, ноги привели меня в оранжерею. Она выглядела так, словно и её задело тем ураганом, что случился несколько дней назад. Некоторые горшки оказались перевёрнутыми, поредели ростки в ящиках справа, плющ, окутывающий стены, съёжился и пожух, а из глубины оранжереи на меня, не мигая, смотрели огромные зелёные глаза.       Проснулся Дуб.

–Подойди ближе, дитя людей!

Голос был глухим и скрипучим, словно я засунула голову в дупло. Тело отреагировало само, и через несколько мгновений я стояла рядом с ним, задрав голову и глядя на него с открытым ртом.

–Ты – Хранительница?

–Да…

–Я жду тебя очень долго. Тебе нужно знать, что твой враг замыслил страшное. Нужно остановить его, пока не поздно. Он хочет уничтожить всё, что сотворил Сказочник! Не станет его историй – и твой мир непоправимо изменится! То, что он забрал, важно для него! Выясни, что это и верни назад!

Голос Дуба звучал как набат! Я почувствовала, как внутри что-то шевельнулось, потом ещё и ещё. Я поморщилась и впилась ногтями в мякоть ладоней, согнувшись под напором пробуждающихся чувств.

–Ты слышишь, Хранительница? Твой долг помочь и остановить ученика Сказочника!

Я слышала! Впервые за эти дни я почувствовала что-то, кроме боли, и не могла заставить себя посмотреть Дубу в глаза. Еле слышно я спросила:

–Как? Я… Я не знаю как …

–Не ведаю я, как ты можешь сделать, что должна. Но знай – ученик уже не раз пытался погубить твой мир. Много десятков лет назад ему это почти удалось. И сейчас, в это самое мгновение, ядовитое семя даёт всходы. Если ты не сможешь остановить его, ищи Сказочника. Найди его!