— Что? — хрипло вымолвила я.

— Как вы себя чувствуете? — задала вопрос незнакомая мне тетка.

С первого взгляда она производила впечатление приятной леди.

— Эм… Ничего так, — аппарат пропищал о готовности напитка и выдал мне живительный напиток.

Мм… Этот божественный запах… Запах свежезаваренного кофе приятно пощекотал ноздри. Да, определенно стоило проснуться ради этого момента.

— Ладно, не буду мешать, — бросила им и под их многозначительное молчание я потопала прочь из кухни, получив то, за чем я приходила.

Сейчас мне было вообще не до них: что и кто это вообще такие собрались. Меня волновал мой слух. Я, кажется, полностью оглохла на левое ухо. Да уж, еще этого не хватало… просто шикарно. Уж лучше слушать постоянную музыку у себя в башке, чем вообще не слышать. И что-то моей дражайшей Эльси не слышно.

Быстренько добравшись до своего любимого кресла в темном углу, стала прислушиваться к новым ощущениям. Начнем с неизменного: голова болит? Болит. Это норма. Тело знобит? Знобит. Тоже норма. В глазах немного двоится? Двоится. В порядке вещей. А вот щелчок пальцами, хлопки я не улавливала левым ухом, что уже нифига не норма. Эх… Ладно, пофигу, чего я парюсь вообще? В конце концов, не зря же природа дала нам два уха, верно? Обойдусь и правым.

Пока я наслаждалась кофе и тишиной, а точнее только тишиной, кофе быстро закончился, подошел Аберфорт.

— Мы можем поговорить? — тон его голос предвещал серьезный настрой.

— Могу я ответить «нет»? — развела я рукой.

— Кхм-кхм, — откашлялся он.

Хм… Что-то он сам на себя не похож, заметила странную нерешительность старика. Он медленно упал на диван напротив кресла и долгое время не знал, как начать разговор и вообще стоит ли начинать. Чего это с ним?

— Я… — неуверенно начал он. — Никому особо не рассказываю о своей семье, Мисс Лайт… Вы же знаете, что я упоминал о своей сестре.

Правда, что ли? Что-то не смогла я вспомнить, когда он это говорил — ну, не суть. Чтобы не выглядеть ханжой, я кивнула с умным видом.

— Я видел, что произошло с вами. Думаю, у вас то же самое, что было и у моей сестры.

— И что же это?

— Обскури.

Аа, и он туда же. Помнится, Гермиона с Драко тоже были того же мнения.

— И?

— Я потратил много лет своей жизни, чтобы найти ответы на «болезнь» своей сестры. И все мои находки привели меня к обскуриям и к тому, что от него нет лекарства. Но вы… Как вам удалось?

— Удалось что? — не поняла я, с чего он вдруг излил свою душу о сестре.

— Справиться с этим и дожить…

— Дожить до моих лет? Да, это у меня постоянно спрашивают: «эй, почему ты до сих пор дышишь?», «когда же ты сдохнешь, а?», и что-то типа такого, — смотреть на обескураженную физиономию старика было незабываемо. — А если серьезно, я без понятия. О таких вещах я не задумывалась.

— Но разве вам… Не больно? Во всех книгах пишут о невыносимых болях, которые сводят с ума и необратимо ведут к смерти.

— Хм… Больно — не больно, блин, да всем больно. И все рано или поздно умирают. Полагаю, я просто привыкла.

— Привыкла?

— Ну да. А что случилось с вашей сестрой? — решила я быстро поменять тему. Что тут сказать, не люблю о себе говорить.

Было видно, что Аберфорт не хочет отвечать на этот вопрос. Видимо, они были очень близки и ее смерть до сих пор аукается в душе у старика. Мда, и ее погубила магия… Магия — какая же ты прелесть…

Я уже было решила, что он не ответит, как вдруг Дамблдор начал свой рассказ. И знаете, блин, лучше бы не рассказывал. Честно. Это же просто жуть какая. Зря я решила поддержать беседу своим вопросом. Хм, пожалуй, возьму это на заметку, никогда не поддерживать душевные беседы. Мало ли что можно услышать, правда? Например как сейчас:

В шестилетнем возрасте, когда у детей магов обычно начинаются неконтролируемые всплески стихийной магии. Хм, об этом вроде Гермиона упоминала. Ну не важно, я отвлеклась от главного. Так вот, Ариана, сестра старика, однажды тихонько наколдовывала себе на заднем дворике дома и никого не трогала. Как вдруг ее за сим действием застали трое мальчишек-магглов. Они были так заинтригованы, что перелезли через садовую изгородь и начали приставать к девочке, чтобы та показала им, в чем тут фокус. Но девочка не смогла ни повторить свои действия, ни объяснить. Тогда трое мальчишек стали издеваться над ней и избивать так, что вошли в раж. Их остановило только появление отца девочки. А дальше пошла просто жуть. Их отец погнался за подонками и… убил их в порыве ярости. За убийство его поймали и заточили в Азкабан, где он и скончался.

То, что сделали с Арианой мальчишки, сломало ее психику. Она не хотела пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Тогда оно повернулось против нее и постепенно сводило с ума, порой вырываясь помимо ее воли. В те порывы она бывала странной и опасной, хотя в остальное время это была ласковая, испуганная и обычная девочка. Вскоре стал вопрос о вмешательстве специалистов из Мунго. Однако их мать не желала, чтобы Ариану до конца её дней держали в палате для сумасшедших. Женщина решила скрыться, забрав детей, переехала в другое место. Некоторое время вроде бы все немного наладилось. Ариана жила под своеобразным домашним арестом в окружении матери и братьев. Мать делала всё возможное, чтобы девочке жилось хорошо и спокойно. Из дома выводила только ночью, ненадолго и стараясь, чтобы их никто не заметил.

Больше всего Ариана была привязана к Аберфорту. Его она слушалась всегда и беспрекословно. Он умел уговорить сестру, например, поесть, или успокоить, когда на неё находили приступы ярости. К сожалению, одним злополучным днем Аберфорта не оказалось дома, когда четырнадцатилетняя Ариана в очередном припадке убила мать.

После ее кончины встал вопрос, кто из братьев теперь будет присматривать за сумасшедшей сестрой. Только что закончивший школу старший брат старика настаивал, чтобы Аберфорт закончил свою учебу. Так он и поступил в Хогвартс. Однако приехавший домой Аберфорт застал Ариану одну и высказал брату всё, что он думает: и о великих идеях обоих «властелинов мира», и о долге Альбуса перед сестрой, и ещё много чего, что накипело на душе у подростка. ГринДеВальд нелестно отозвался об Ариане, Аберфорт выхватил свою палочку, но тот опередил юного волшебника и навёл на него «Круциатус». За брата вступился Альбус, и началась общая схватка.

Никто не знает, чьё заклятие поразило обезумевшую и пытавшуюся помочь Ариану, но когда девочка упала замертво, волшебный поединок прекратился сам собой. Ариану похоронили вместе с матерью, а немногие друзья семьи, присутствовавшие на похоронах, рассказывали потом, что Аберфорт обвинял в смерти сестры Альбуса и даже подрался с ним над её могилой, сломав брату нос.

— Я… Я не смог… Я подвел ее, — голос у старика в конце рассказа дрожал. В этот миг он действительно выглядел таким старым, одиноким и израненным, хотя при нас всегда держался бодро и свирепо. Его сгорбленная спина будто олицетворяла весь этот тяжелый груз.

Блин, и что тут говорить? Когда перед тобой почти что рыдает старый мужчина, переживший столько дерьма. Благо, меня спасла та приятная тетка. Хм, ее образ отчего-то легко запомнилась, и та девушка с пурпурными волосами.

— Это не я, — на изумленный взгляд женщины поспешила я ответить.

— Аберфорт, что с вами?

— Ничего… просто устал, — вернув себе прежний настрой, ответил Дамблдор.

— Вы приняли зелья?

— Да… Завтра приду в норму.

Похоже, ему стало стыдно за свое поведение. Не задержавшись, он быстро встал и ушел.

— И вам тоже не помешает отдохнуть, мисс Лайт.

— Мисс Лайт, ха… — фыркнула я. Когда-то ложь уже стало моим именем. Мда, как же порой легко себя обмануть. И не только себя. — Зелья, это по мне.

— Кстати, меня зовут Андромеда Тонкс.

— А я Элейн, можно просто Эл. Можете даже сократить до одной буквы «L».

— Что ж, приятно познакомиться. Вас точно ничего не беспокоит?