- Превосходно, - прохрипел повелитель мертвых. - Сними с его пояса кинжал.
- Зачем? - насторожилась я.
- Ты не в том положении, девочка, чтобы спорить, - послышался сухой ответ. - Впрочем... думаю, в рядах моей армии ты будешь более сговорчивой.
- Подожди! - я шагнула к Руану и осторожно, стараясь не смотреть в застывшее, холодное лицо мужчины, исполнила приказ. Рукоять, оплетенная кожей и украшенная вязью какого-то заклинания, чрезвычайно удобно легла в руку. Клинок, на миг вспыхнув рунами, легко выскользнул из ножен. Это ведь явно не простой кинжал...
И словно в подтверждение моих слов, лич прохрипел:
- Хорош-ш-шо... Архат... клинок, способный убить такого, как он...Навс-с-сегда... испепелив душу... Убей его!
- Убить?.. - едва слышно, переспросила я. На большее у меня не хватило сил - голос внезапно отказал.
- Убей!
И взглянула на клинок. Сжала в дрожащих пальцах рукоять, словно пятясь разбить смертельную сталь, раздробить оружие. Но оно, конечно же, осталось цело.
- Ты же хочешь жить, - вкрадчиво поинтересовался лич, - тогда...
- Хочу, - прошептала и вскинула кисть.
- Прости, - чуть слышно прошептали мои губы Руану, и моя рука с занесенным кинжалом рухнула вниз, вонзив клинок в плоть.
...Тишина, давящая, гробовая тишина упала на площадь вместе с опущенным кинжалом. Настолько звонкая, настолько оглушительная, что глухой перестук капель, сорвавшихся с окровавленного лезвия, которое только что рассекло грудь мужчины и распороло мое запястье, показался громче барабанной дроби. Громче боя часов, отсчитывающих последние мгновения до смерти.
Нет, я не промахнулась. И нет, моя рука не дрогнула в последний момент. И капающая с кинжала кровь не была результатом попытки Катрин остановить меня - магистр вообще дальновидно предпочла не вмешиваться. И зная ее, я могла с уверенностью сказать, что хоть это решение далось ей тяжело, но оно не было продиктовано ни трусостью, ни желанием сохранить свою жизнь. Катрин, скорее всего, просто побоялась помешать моему плану. Если таковой у меня имелся...
А он, как ни странно, имелся.
- Убить! Смерть! - взорвалась тысячью голосов тишина мертвого города, обманутого мною, и я поняла, что отмеренные нам кровавыми часами мгновения жизни закончились.
- Прощай, - я на мгновение вскинула голову, чтобы, возможно, в последний раз взглянуть в ярко-зеленые глаза того, кто стал моей болью. И чуть криво усмехнулась, искренне порадовавшись, что мужчина скован заклятием: в его зрачках полыхало столько ярости, столько обреченной злости, что у меня на секунду перехватило дыхание. Он злился не на меня - на себя. За то, что все понял без слов. За то, что не может помешать, не может остановить, за то, что я действительно прощаюсь, а он не в силах ничего сделать.
Руан рванулся, изо всех сил пытаясь вырваться, разорвать путы, но было уже поздно: мое браслет, прищемив кожу, защелкнулся на его запястье, а я же отпустила силу. Необузданную,
неуправляемую, ту, что была заперта этим самым браслетом, и подпитанную сейчас принесенной
\endash жертву пролитой кровью.
почти сразу же вышедшую из-под моего контроля. Хотя, откровенно говоря, я и не пыталась даже ею управлять: разбушевавшаяся магия разом выпила у меня все силы, и я просто рухнула на колени на вздрогнувшую мостовую: там внизу, под нами взметнулась, забурлила река. Расхлесталась, яростно бросилась на камни моста, загрохотала, опадая, чтобы тут же вновь взметнуться.
По каменной мостовой поползли трещины, зазвенели впаянные в камни магические стекла, задрожали стены близлежащих домов. А в следующий миг мост стал стремительно рушиться: целые куски кладки, оторванные магией, один за другим с грохотом стали исчезать во взбесившейся реке. А вместе с камнями исчезала в бурном потоке и мертвая армия: хотя мне показалось, что мгновения растянулись на вечность, однако все произошло настолько быстро, что спастись тем, кто был на мосту, было просто невозможно. Даже лич не успел ничего сделать: отпущенная мною магия стремительно сметала все на своем пути.
Когда камень под ногами у меня треснул, разлетелся щебенкой, рефлекторно дернулась в сторону, но спастись не сумела: трещина стала стремительно разрастаться. Жалобно заскрипели перила, с противным звоном где-то рядом лопнуло магическое стекло и нас обдало стеклянными осколками вперемешку с брызгами. Мостовая под нами основательно вздрогнула, застонала в последний раз и рассыпалась, увлекая вместе с обломками в беснующуюся внизу воду.
Я вскрикнула и сжалась, понимая, что сейчас на меня обрушится каменный дождь. И если он не убьет, то доканает река, с радостью растерзав того, кто так дерзко ее поднял.
Радовало только одно, что ни Катрин, ни Руан не попадут вместе со мной в ледяную воду: в тот момент, когда мостовая ушла у меня из-под ног, сработало два портала - один активировала со своего браслета Катрин, а второй я, когда защелкнула на чужом запястье. Конечно, разбушевавшаяся магия, скорее всего, сбила настройки порталов, и обоих выкинет абсолютно неизвестно где, но они хотя бы будут живы.
Чего не скажешь обо мне: я не успела сориентироваться в царившем хаосе, и неожиданно сильный удар об воду выбил из меня дух. Река тут же подхватила потоком, больно ударила об камни, завертела, так что я тут же наглоталась воды и потеряла всякое представление, где в этой круговерти верх, а где низ; протащила по обломкам и кинула под самый рушащийся мост. Рядом, чудом не задев, рухнул огромный кусок брусчатки. Вспенив и без того беспокойную воду, упокоилась на дне секция ажурных перил. Царапнув кожу, исчез в бурлящих недрах осколок камня. А вместе с ним и я: река меня вновь подхватила, проволокла под водой и вытолкнула наверх, в оглушающий грохот.
Вот только на этот раз чуда не случилось: сильный удар по затылку заставил сознание померкнуть.
Глава 24
Мне всегда нравились сны, приходящие под самое утро. На самой грани яви и дремы. Яркие, красочные, и столь необычные: с одной стороны реальность словно плавится в твоих руках, ты можешь делать все, что хочешь, ты можешь быть, кем хочешь, ты - творец, и любые законы мироздания подчиняются лишь твоему сознанию - вольному или неосознанному. С другой стороны ты уже знаешь, что это сон, потому даже самый страшный кошмар не страшен - всегда можно проснуться, всегда можно напомнить себе, что это - всего лишь игры разума, сновидение.
Мне всегда нравились рассветные сны...
Вот и сейчас я плыла в одном из них - на грани сознания, на грани яви, на грани тьмы.
Укутанная мягким теплым покрывалом из тьмы без звезд моею покровительницей - Ночью.
Овеянная её уютной тишиной. Ни костров, коими так любят пугать грешников жрецы Пресветлого дня, ни страшных духов, терзающих несчастных, ни пронзительных криков и слезных просьб о пощаде - ничего не нарушало мой покой, мое посмертье.
Лишь тьма и тишина, в которой так лениво и в то же время так легко думается.
том, смогли ли спастись Катрин и Руан. И если за магистра я не переживала совсем - Катрин Далькре была намного сильнее, чем могло показаться, - то вот за молодого мужчину... Не была ли моя жертва напрасной? Не зря ли я разменяла свою жизнь на их свободу? И ведь я знала, что платой будет именно жизнь. Иначе было просто нельзя - мы бы не выбрались оттуда.
Никто.
Даже если бы я поверила личу и действительно убила бы Руана, как шептали мне голоса, нам бы не позволили уйти. Одной из причин было то, что две магини для короля мертвых были бы прекрасной пищей - при должном умении вытянуть у нас сначала магию, а затем и жизнь для бывшего некроманта, некогда переступившего запретную черту, не составило бы труда. Но была
\endash другая причина - у мертвого кукловода был собственный кукловод. Тот, кто дергал самого лича за ниточки. Тот, чей разгневанный приказ убить разнесся над площадью, задрожал в разбитых стеклах, когда мой кинжал соскользнул вниз, так всерьез и не ранив мужчину.
