Тогда Гарри хотел ответить подруге что-то такое же жестокое, но слезы, застывшие в уголках ее глаз, уже готовые сорваться и пролиться солеными каплями по ее щекам, остановили его. Ее истинный — единственная тема, на которую было запрещено заговаривать в их отношениях. Поттер искренне пытался создать для подруги комфортную зону, чтобы она могла открыться, но его старания не увенчались успехом, а любопытство так никогда и не было удовлетворено.
Возможно у Поттера получилось бы создать какие-то воспоминания с его суженным, если бы Драко вернулся на обучение на последний курс в Хогвартс, как сделали многие. Но наследник древнего рода уехал доучиваться во Францию, судя по слухам. Сказать, что Гарри тосковал по нему, было бы сказать ничего — у Поттера было ощущение потери, пустоты, вакуума, когда он осматривал коридоры в школе и знал, что не увидит Драко. В такие моменты он начинал ненавидеть себя, а все его самоуничижение сводилось к единственной мысли: «От любви до ненависти один взгляд, а от героя до романтичного сопляка одна метка». Поттер ненавидел свою слабость, которая изводила его весь учебный год, она почти стала частью его натуры.
Но эта грусть ушла на фон, когда он встретил своего однокурсника Йонатана — тот был действительно хорошим другом и неплохим любовником. Его запястье было девственно чисто, как и все пальцы на руках — он был из смешанной семьи, а люди гораздо реже получали свои метки, чем маги. И Поттер считал, что это настоящее счастье — выбирать самому, не зацикливаться только на одном человеке и делать счастливым себя самого. Эти мысли Йон парировал легко: «Зато ты не сомневаешься, когда встречаешь своего истинного, а точно ли это он? А вдруг я не понравлюсь ему, а вдруг в мире есть кто-то, с кем мы подходим друг другу лучше?» Гарри понимал, о чем говорил его парень (ох, как непросто Поттеру было свыкнуться с этим словом, но он справился и справлялся целых полтора года учебы), но собственная история истинности не добавляла этим словам ни романтики, ни желания разобраться — Гарри хотел бы освободиться, отвязать намертво прикипевшую к Малфою магию, и почувствовать себя полноценным, хоть на миг.
С Йонатаном они расстались так же легко и непринужденно, как сошлись — легкий на подъем и крайне заботливый, он перевелся в Америку, чтобы доучиться там и иметь возможность заботиться о своей бабушке, оставив после себя цитрусовый аромат на постельном белье и светлые воспоминания.
За полтора года газеты успели переполниться и перегореть со всеми сплетнями, связанными с личной жизнью Гарри, так что Поттер мог спокойно выдохнуть и продолжить обучение.
Драко Малфой вернулся в страну также неожиданно, как покинул ее — на последний курс обучения колдомедицине, по слухам он был одним из самых успешных студентов в каком-то европейском университете, имя которого Гарри бы не запомнил, даже если было бы желание. Знание, что теперь он может наткнуться на Драко в любой момент волновало его, заставляло магию вытягиваться в струну и ждать, когда это, наконец, произойдет.
До окончания учебного года они так ни разу и не встретились, а волнение в Гарри успело улечься ровно настолько, чтобы он смог получить возможность и пройти отбор в авроры, а еще быть хорошим другом для Гермионы, когда это понадобилось ей больше всего.
Подруга пришла к нему вечером с бутылкой огневиски, что было по-настоящему странно, ведь Грейнджер относилась к алкоголю пренебрежительно и предпочитала вовсе не пить, только иногда позволяя себе бокал вина или шампанского. Гарри не стал задавать вопросов и впустил ее, забирая алкоголь из рук подруги и разливая его по двум бокалам.
Заговорила Гермиона не сразу, она опрокинула в себя первый бокал, выпивая крепкий огневиски залпом и только после второго осмелилась рассказать, почему решила затуманить свой разум хотя бы не на долго.
— Ты знаешь, что я не люблю говорить о своей метке. И мне всегда было неловко перед тобой, что я знаю твой секрет, а свой скрываю. Но мне просто больше не с кем поделиться и, я думаю, что только ты сможешь меня понять. Прости, Гарри, что не была с тобой откровенна.
Гермиона всхлипнула, делая очередной глоток и позволяя Гарри обнять себя за плечи, устраиваясь на диване в его объятиях. Сам Поттер сделал пару глотков и кивнул:
— Не извиняйся, ты не обязана была мне рассказывать, делай так, как тебе комфортно.
— Спасибо, Гарри. Просто… На всех наших лекциях всегда говорится о паре, а пара — это двое, но, в редких случаях, судьба решает, что двоих недостаточно.
Поттер старался держать себя в руках, он лишь крепче прижал девушку к себе, поглаживая по плечу.
— И это все звучит настолько странно и неправильно, что я до последнего не хотела верить, что я из тех, кому «повезло» обрести двух истинных. Но, вопреки всем доводам разума, моя магия знает, что именно они созданы для меня, ты сам знаешь это ощущение тоски и одиночества, которое всегда остается с тобой, когда ты не находишь дороги к своему партнеру.
Гарри только кивнул, теперь и сам допивая виски залпом, вновь наливая напиток по бокалам и не собираясь прерывать историю подруги.
— Я поняла, кто они, когда мы еще учились в школе. Кажется, я признала обе метки еще на пятом курсе, буквально в одну неделю. Самым ужасным для меня было то, что они уже были вместе, вся школа знала, что вот они истинные, все знали, что они поженятся сразу после выпуска. И мне там было совсем не место. Но… Ты же знаешь, как сильно я не люблю секреты и неизвестность. Поэтому я пригласила их обоих на обед и вывалила все, как есть. Я готова была к любым предложениям, к любой реакции, но я была абсолютно не готова к тому, что они посмеются надо мной. Будто это какой-то розыгрыш.
Гермиона замолчала, роняя непрошенные слезы, даже не пытаясь стереть их, видимо она плакала за сегодня уже не в первый раз, а Гарри хотелось только одного — найти этих придурков и рассказать им, насколько тупые они оба, раз не приняли Гермиону всерьез.
— Но почему ты решила рассказать сейчас?
Грейнджер вздохнула тяжело, переводя дыхание и прикрыла глаза, ложась Гарри на грудь и снова всхлипывая, а Поттеру ничего не оставалось, кроме как гладить ее по плечам и спине, надеясь успокоить.
— Они пришли ко мне сегодня, прямо на работу, хорошо, что я успела доварить все заказанные зелья… Они сказали, что знают, что мы предназначены друг другу втроем, но не хотят огласки. Поэтому предложили мне… иногда встречаться в каком-нибудь отеле. Будто я проститутка какая-то, понимаешь?
Поттер сглотнул, стараясь не прижимать Гермиону к себе слишком сильно, чаша его злости и терпения понемногу переполнялась, он еще не услышал имен, но уже был готов сорваться с места и устроить кровавое побоище в любом из знатных домов магической Британии за то, что с его подругой так обошлись.
— Они предложили мне иногда трахаться втроем, чтобы их тоска не мешала их семейной жизни, понимаешь?
Гермиона больше не могла держать эту горечь в себе, она зарылась лицом в мягкую домашнюю рубашку Поттера и лила горькие слезы, крупно дрожа в руках лучшего друга.
— А что я? Я что не заслуживаю семьи? Неужели я навсегда останусь с этим вакуумом, который ничем не заполнить? — Девушка старалась выполнить какое-то дыхательное упражнение, чтобы успокоиться, но ей было слишком больно и горько, чтобы сосредоточиться на нем. — Прости, что так раскисла… просто…
— Не извиняйся, ты всегда можешь прийти ко мне, я хочу, чтобы ты знала.
— Спасибо, Гарри! — Гермионе было трудно говорить, ее слова тянулись и прерывались судорожными всхлипами, поэтому она решила сказать последнее. — Но самое страшное, Гарри, что сейчас… Сейчас… Я жалею, что не согласилась.
Подруга взвыла, снова утыкаясь в него носом и дрожа, а Гарри поднял ее лицо за подбородок и влил в нее остатки виски, а после заставил выпить еще пару бокалов. Истерика понемногу отступала, а опьянение сказывалось на организме сильной усталостью, поэтому, довольно быстро Гарри поднялся и отвел подругу в спальню.
