«Так рано уезжаешь домой?»

Рука принадлежала Маргери Тирелл, одарившей его одной из своих лучезарных улыбок, которые очаровали многих окружающих. Джендри машинально улыбнулся в ответ, гадая, зачем она остановила его.

«Сегодня пятница, так что да, я просто умираю от желания убраться отсюда, - ответил он, - и меня ждёт Арья».

Улыбка Маргери даже не дрогнула, но рука, лежащая на его плече напряглась: «Уверена, что наша новая королева школы сможет простить тебе несколько минут ожидания. Это самое меньшее, что может сделать Арья за мой титул, который с такой лёгкостью достался ей».

«Королева чего?» - нахмурился Джендри, позволяя Маргери увести себя через боковую дверь в задний двор.

«Ты не слышал? – Маргери прислонилась к декоративной колонне во дворике, глядя на него с насмешливым выражением лица. – Народ в школе короновал тебя и Арью».

Джендри громко рассмеялся: «Неужели кто-то всерьёз воспринимает подобные вещи? Ни в одной школе, которые я посещал, не уделяется столько внимания титулам, как здесь».

«Титулы могут быть убогими, но то, что они под собой подразумевают, вовсе не шутка», - сказала Маргери, пожимая плечами.

«Правда, что ли? – Приподнял бровь Джендри. – Просвети меня, пожалуйста».

Маргери задумалась, подбирая слова, чтобы ответить ему: «Как бы нам не хотелось признавать это в современном обществе, иерархии всё ещё существуют почти в каждом аспекте жизни, и в нашей школе иерархия выражена ярче, потому что здесь учатся отпрыски из самых избранных слоёв общества Королевской Гавани. И под этим я подразумеваю самых богатых. Настолько богатых, что твои родители или должны владеть своей компанией, или работать на родителей этих учеников. Все в школе признают это разделение, устно или как-то иначе. Кроме того, здесь есть дети из семей, которые обладают влиянием на экономические, политические и социальные факторы. И под этим я подразумеваю, что такие семьи могут одним своим словом могут создать или лишить состояния и положения многих семей, которые стоят на более низких ступеней иерархии общества».

«Ты говоришь о семьях, - произнёс Джендри, начиная понимать, - одной из которых являются Баратеоны?»

«Верно, - с улыбкой кивнула Маргери. – Так же как Старки, Ланнистеры и моя собственная семья. Это доказанный факт, что наши семьи фактически влияли на экономический, политический и социальный климат общества на протяжении целых поколений не только Королевской Гавани, но и всей страны. Некоторые люди могут назвать это властью. Каждый может зарабатывать деньги, но не каждый может обладать властью».

«И то, что я сын Роберта Баратеона, наделяет меня каким-то могуществом? – насмешливо поинтересовался Джендри. – Ты хоть сама понимаешь, что только что сказала. Что это за грёбанная чушь?»

«Хочешь знать, почему Джоффри никогда не называли королём? – Спросила Маргери, не обращая внимания на его ругательства. – Я поняла это, как только познакомилась с ним».

«Дай угадаю, потому что он придурок?» - предположил Джендри.

«Это одна из причин, - согласилась Маргери, - но по большей части это было потому, что люди не уважали его как личность. В глаза они были готовы с радостью целовать ему зад и вести себя с ним, словно лучшие друзья, но с ещё большей радостью они поливали его говном за спиной. Единственная причина, по которой он оказался на вершине пищевой цепочки, заключалась в том, что его фамилия была Баратеон. А затем появляешься ты и оказываешься по-настоящему хорошим талантливым парнем, которого люди могут уважать и даже завидовать. Люди боготворят тебя, Джендри. Люди хотят быть похожими на тебя».

«Прекрати, пожалуйста. Ты меня пугаешь», - нахмурился Джендри, услышав объяснение Маргери.

«Я серьёзно».

«Это меня и пугает».

Маргери бросила на него раздражённый взгляд: «Все уже и так были готовы назвать тебя королём Подготовительной школы Королевской Гавани, когда появилась новость о тесте ДНК, и правда о Джоффри открылась. Наконец-то появился Баратеон, достойный этого титула. Поздравляю, Джендри».

«Просто прекрати, пожалуйста».

Маргери рассмеялась: «Пользуйся властью по своему усмотрению и распоряжайся ею мудро».

«Это всё, что ты хотела сказать мне. – Джендри испытывающе взглянул на неё, требуя правды. – Ну давай, Маргери. Что у тебя на уме на самом деле?»

«Я просто беспокоилась о тебе, как твой друг, я сильно волновалась за тебя после того, как появилась новость о Джоффри».

«Тебе не нужно беспокоится обо мне или моей семье. У нас всё хорошо, спасибо за заботу. Конечно, мы снова оказались в центре внимания, но это совсем не похоже на то, что сейчас переживает Джоффри и все Ланнистеры».

«Тебе не безразлично, что с ними будет?»

«Насчёт Джоффри нет. Это ублюдок может быть хоть сыном свиньи, хотя это было бы оскорблением для всех свиней. Но я сочувствую Мирцелле и её младшему брату. Мирцелла была очень добра, чтобы обратиться ко мне, и она не показалась мне такой уж плохой. Это безумие, но как только я начал свыкаться с мыслью, что теперь у меня есть младшая сестра и брат, оказалось, что это не так».

Маргери смерила его оценивающим взглядом: «Ты знаешь правду»

«Какую?» - зрачки Джендри сузились.

«Ты наверняка знаешь, что Джоффри, Мирцелла и Томмен не являются детьми Роберта».

Джендри уставился на неё, замечая в её взгляде ту безжалостность, которую он уже иногда видел в прошлом. Маргери всегда всё знала. Он всё ещё не понимал до конца в чём дело, но она была девушкой, с которой он никогда не хотел бы пересекаться.

«Как и ты», - указал он.

Она по-доброму улыбнулась ему: «Мой отец очень близок к Роберту, и, разумеется, он был один из первых, кто услышал правду».

«Я не удивлён, - покачал головой Джендри. – Ты имеешь представление о том, как это провернули? Как можно было взять образец ДНК Джоффри без его ведома?»

«В наше дни технологии творят чудеса, - предположила Маргери, - я слышала, что можно извлечь образец для теста ДНК из использованной посуды, например, из ложки или кофейной чашки. Конечно, самый простой способ – это получить образец крови, например, если у человека пошла из носа кровь или он испачкал в крови рубашку. Но заполучить какой-то предмет одежды с кровью Джоффри было бы уж слишком большой удачей и везением, как считаешь?»

У Джендри мороз прошёл по коже от того, что Маргери пыталась сообщить ему что-то очень важное. Её взгляд был прикован к нему, и у него возникло странное чувство, что она хочет, чтобы он о чём-то вспомнил. И когда до него дошло, то желудок рухнул куда-то вниз.

«Кровь Джоффри была на моей толстовке», - сказал он.

«Хм?» - в облике Маргери едва улавливалось торжество.

«В тот раз, когда мы дрались, я разбил ему губу. На моём рукаве была его кровь. – Теперь Джендри вспомнил всё в мельчайших подробностях, в том числе и то, куда он дел толстовку. – Маргери, что ты сделала с той толстовкой?»

«Ах, та мерзкая вещь? – Маргери пожала плечами. – Я выбросила её, как ты и просил».

Он ни на секунду не поверил ей, но судя по её виду, она на это и не рассчитывала. Сам того не желая, он сыграл свой роль в этой грязной эпопее.

«Зачем твоя сем… я хотел сказать, зачем кому-то понадобилось это разоблачение?» - заставил он себя спросить. Раз его использовали, то он хотел знать, зачем всё это.

«Ради власти, - ответила Маргери, - ради чего же ещё?»

«Конечно, ради неё по головам можно пойти», - пробормотал он.

Маргери рассмеялась от его наивности: «Ты так считаешь? К сожалению, это не тот случай. Некоторые люди, к примеру, такие как Ланнистеры, используют власть просто для достижения своих целей, не обращая внимание на тех, кому они могут доставить неудобства».

«Теперь мы добрались к сути», - пробормотал Джендри.

«Не пойми меня неправильно, Ланнистеры всегда были влиятельной семьёй, но лишь после того, как Серсея вышла замуж за Роберта, они, наконец, стали оказывать настоящее влияние в обществе. В союзе с Баратеонами они вдруг отважились заниматься раннее неизведанными отраслями и участвовать в сделках, на которые раньше их бы не пригласили».