В один из дней, когда мои родители уехали в город, а дома никого не было, я предложила его зайти выпить чаю. Когда он стал жадно целовать меня и гладить мое тело, я перестала сопротивляться, потому что почувствовала неведомые мне до этого, но приятные ощущения. Нам помешали, когда его рука уже залезла мне под платье. Вернулась сестра и Егор спешно собравшись, покинул наш дом. Однако, ему не удалось уйти не замеченным, на следующий день моя мать уже знала от соседей, что в нашем доме был парень. Она, не сумев добиться от нас с сестрой вразумительного ответа к кому именно он приходил, провела беседу о последствиях такого союза. Я конечно же знала, что такое безопасный секс по разговорам девчонок из нашей компании, которые уже успели это попробовать, поэтому слушала советы матери лишь вполуха, находясь под впечатлением от жгучих прикосновений Егора.

Егору быстро удалось уговорить меня лишиться с ним невинности. Это было совсем не так, как я себе представляла. Ложем для нас служила его куртка, пропахшая дешевыми папиросами, брошенная небрежно им на землю в березовой рощице. Он не шептал мне нежных слов, а вместо красивой музыки я слышала лишь звук сверчков и ночных птиц, пролетающих вдалеке. Только многочисленные звезды, которые я видела на небе, устремив туда свой взгляд, сохранили для меня каплю романтики. Когда Егор поспешно сделал свое дело и быстро надев брюки, сказал, что ему пора, оставив меня одну в березовой роще, я поняла, что меня просто использовали. На самом деле не имеет значения, как все происходит в первый раз – феерично или несет разочарование, по любви или расчету. Важно то, что происходит после – остается ли он с тобой после этого или находишь ли ты в себе силы после этого шагать по жизни дальше с гордо поднятой головой. Я привела себя в порядок, вытерла слезы со своего лица и вернулась домой, стараясь ничем не выдать себя. У меня была целая ночь, чтобы проплакать в подушку и пережить эту ситуацию, изменив свое отношение к ней.

На следующий день вся наша компания уже судачила о происходящем, девчонки не стеснялись задавать вопросов, а парни с ухмылкой поглядывали на меня. Я продолжала вести привычный для себя образ жизни и старалась не показывать свою боль на людях, видя, как Егор демонстративно обнимается с другими девчонками. Конечно, его это задело. Привыкший к постоянному вниманию к своей персоне, он ожидал от меня того, что я начну бегать за ним и умолять вернуться обратно. Однако, этого не произошло, что казалось злило его еще больше. Через пару недель после произошедшего, он как ни в чем не бывало подошел ко мне, стал обнимать и говорить мне о том, как он соскучился. Возможно, эти приемы срабатывали на других девчонках, но на меня они не произвели никакого впечатления. Чувство моего собственного достоинства оказалось намного сильнее, чем переживания и чувства по отношению к нему. Спустя время, когда мысли о Егоре перестали меня посещать, я почувствовала себя легко и свободно.

По окончанию девятого класса, наш брат Илья, годом ранее уехавший на заработки в Москву, предложил кому-нибудь из членов семьи приехать к нему погостить. Сестра, начавшая встречаться с каким-то парнем не горела желанием уезжать, родители были заняты по хозяйству и когда они сами предложили мне съездить к брату, я не могла поверить обрушившемуся счастью. Садясь в поезд, нагруженная сумками с гостинцами для брата и радуясь, что наконец впервые за свою жизнь отправляюсь в какое-то новое место, я даже предположить не могла, что эта поездка положит начало на моем пути к новой жизни.

Через двенадцать часов поезд прибыл на Казанский вокзал, где меня встретил улыбающийся брат вместе со своей девушкой Ириной. Она выглядела словно девушка с обложки модного журнала. Я смотрела на нее с восхищением, видя в ней невероятную уверенность, и мне хотелось хотя бы чуточку походить на нее. Москва поразила меня. Пока мы направлялись к стоянке такси, я находилась под впечатлением от увиденного, не переставая оглядываться по сторонам. Меня удивляло все – окружающая обстановка, спешившие куда-то люди, не замечающие никого вокруг, неведомые мне ароматы свежесваренного кофе, дорогого мужского парфюма и табака. Мы ехали в такси, а Ирина безустанно рассказывала мне о проезжающих мимо местах и достопримечательностях города. Чувствовалось, что здесь в столице она ощущает себя, как рыба в воде. Все, что я видела вокруг – высотные здания, широкие автодороги в несколько полос, большое количество людей и проезжающих мимо автомобилей, немного казалось мне пугающим, по сравнению с нашим тихим селом и городком с небольшими пятиэтажками, куда мы ездили с родителями за покупками. Но в то же время, ощущение эффекта масштаба и бешеного ритма жизни, притягивало меня еще больше, словно магнитом.

Илья снимал двушку в спальном районе. По их разговорам с Ириной было понятно, что она периодически приезжала к нему и оставалась на ночь. У меня было двоякое отношение к этой ситуации – с одной стороны, придерживаясь устоявшихся в нашем селе стереотипов, Ирине до замужества не следовало так поступать, а с другой стороны, я не вправе была судить ее, так как сама не отличалась целомудрием. Брат разместил меня в маленькой комнатке с узким и неудобным диваном, но я была счастлива оттого, что у меня наконец, пусть и на непродолжительное время, появилось свое личное пространство, которое не нужно было с кем-то делить и которого я была лишена в родительском доме.

Пока Илья ездил на работу, Ирина вызвалась показать мне самые интересные места столицы. Каждый раз, гуляя по Москве, я открывала для себя что-то новое и ловила себя на мысли, что мне хотелось бы перебраться сюда насовсем. Две недели пролетели слишком быстро. На вокзале я не могла сдержать слез, а Илья и Ирина старались успокоить меня, пообещав свою поддержку, в том случае, если я решу продолжить обучение после одиннадцатого класса в Москве.

Когда я вернулась обратно домой в моем сознании все изменилось. Больше всего тяготило то, что за две недели, пока я находилась в столице, мне удалось получить намного больше эмоций и ярких событий, чем за всю свою жизнь в селе. Сестра, заметив, грусть и задумчивость на моем лице после возвращения из Москвы пыталась меня отвлечь, таская с собой на дискотеки и посиделки с друзьями. В один из таких однообразных вечеров, сидя в какой-то компании и слушая их примитивные разговоры, я вдруг четко осознала, что два года до окончания школы пройдут для меня впустую. Они не привнесут в мою жизнь чего-то нового и не подарят мне ярких эмоций, о которых я могла бы потом вспоминать. Всем моим друзьям и даже моей сестре нравился такой образ жизни, они не стремились к чему-то большему и им было хорошо здесь в нашем селе. Я же после посещения столицы теперь видела очевидную разницу в том, как все мы провинциально выглядим, как просто и неинтересно мы мыслим и о чем говорим. И если раньше я могла томно вздыхать, при виде парней, за которыми гонялись наши деревенские девчонки, то теперь они вызывали у меня лишь отвращение, потому что меркли на фоне столичных ребят от которых веяло уверенностью и лоском.

В тот вечер я вернулась домой и заявила родителям о своем намерении забрать аттестат о неполном среднем образовании, уехать в столицу и устроится там в какой-нибудь техникум. Я не встретила у них одобрения или какого-то понимания, они настойчиво велели мне доучиться до окончания одиннадцатого класса, после чего мы могли бы вернуться к этой теме. Поняв, что уговаривать и спорить с ними бесполезно, я сделала вид, что согласилась с их решением. Некоторое время после нашего разговора я усыпляла их бдительность, и когда они поверили в то, что я перестала грезить о лучшей жизни, я решила действовать. Поскольку в нашей деревне все новости разлетались со стремительной скоростью, у меня было очень мало времени, чтобы успеть сделать задуманное до того, как мои родители об этом узнают. Если бы не моя сестра, которой я доверилась, в одиночку мне вряд ли бы удалось все провернуть.