Питер вспомнил, в каком виде сейчас стоит перед ними. Взлохмаченный, раскрасневшийся, загнанно дышащий, в одной лишь футболке до середины бедра. Ну боксеры с него, к слову, решили не снимать.
Наташа внимательно осматривала парня и держала в руке кусочек пиццы, как и остальные люди, находившиеся в комнате. Все взгляды были прикованы к нему, и он вновь покраснел, смущенно оглядывая террористов. А смотреть было на что. Питер не знал, чего ждать, когда представлял себе преступников, но уж точно не миллиардера и людей, словно сошедших с обложек журнала.
— Штаны, Питер? — повторила Наташа и улыбнулась краешком губ, словно показывая, что она не опасна. Из секундного помешательства его вывел громкий хлопок двери и тяжелая рука на задней части шеи.
— Он у нас из нудистов похоже, Нат, — засмеялся Старк, опасно сжимая шею парня.
Питер зашипел и тут же скинул с себя руку.
— Отвали от меня.
Кто-то из мужчин подавился куском пиццы, а Наташа хищно улыбнулась, оценив поступок Питера.
— Какой непослушный, — качнул головой один из мужчин, чей голос показался Питеру незнакомым. И он разозлился еще сильнее, уже даже забывая, что рядом с террористами вести себя так категорически запрещено.
— Собаке так своей говорить будешь, — рыкнул Питер и даже немного растерялся от своего напора, тут же стушевавшись под тяжелым взглядом взрослых. Первым, как ни странно, пришел в себя тот самый мужчина. Он искренне рассмеялся и сказал:
— Да я бы с радостью. Но у жены аллергия, — он пожал плечами и взял из коробки еще один кусочек пиццы. — Я Клинт, кстати.
Нет, нет, нет. Никаких имен.
Имена — это очень плохо. Если террористы снимают маски и называют свои имена, то у заложников шанс остаться в живых сокращается до двух целых и семидесяти сотых процентов из ста. Никто не будет раскрывать свою личность, чтобы их потом легко могли выдать в полицейском участке. А это означало лишь одно, они не собираются оставлять его в живых.
— Ты будешь есть? — вновь подала голос Наташа, но Питер слышит это, словно через толщу воды. Шестеренки в голове начали усиленно работать, затмевая любой фоновый шум. Питер слабо покачал головой, опуская взгляд в пол. Только здесь, только в этой комнате находилось восемь террористов. И каждый из них был без масок. Он не выберется отсюда живым. А даже если ему и удастся, то никто не знает, сколько еще человек находится за дверьми.
— Ты уверен, что не хочешь перекусить? Ты был в отключке довольно долго, — произнес блондин с льдисто-голубыми глазами. Стив. Он спас его тогда от второй панической атаки. Но зачем было спасать, если проще было бы убить прямо в школе, и дело с концом. Так нет, они его еще и сюда притащили. Только как, если вся школа была оцеплена полицией? И где это «сюда»?
Питер поджал губы и вновь покачал головой. Он не должен принимать у них еду и какую-либо помощь, комфорт. Если он знает их имена, а он их знает, любое доброе действие психика будет машинально преувеличивать. Заставлять проникнуться пониманием, перестать так сильно ненавидеть. Питер до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. Меньшее, что он может сделать для покойных одноклассников, это выбраться отсюда любой ценой и рассказать обо всем полиции. И он это обязательно сделает.
— Тебе надо набраться сил перед уходом, — строго сказал мужчина в очках, и Питер вновь чуть не подавился воздухом. Его окружала какая-то дьявольская неудача. Нет, серьезно. Перед ним на диване, уткнувшись в планшет, сидел Брюс Беннер, один из самых известных ученых в области химии и гамма-излучений. Это все какой-то глупый сон, он сейчас проснется и окажется дома с Мэй… стоп…
— Перед уходом? — неуверенно спросил мальчик, переведя взгляд с доктора на дверь.
— А ты как думал? Место теперь часто менять придется, мы же в бегах, — шутливо ответил мужчина с длинными волосами и резко встал, направляясь к парню.
Внутри у Питера все сжалось, и он тихо ойкнул, отступая назад и врезаясь в чье-то тело. Старк. Мужчина машинально обхватил его поперек живота, не давая упасть. И к Питеру вернулось ощущение горячей руки на животе, не дающей ему упасть и успокаивающей перед очередными сорока секундами без кислорода. Он попытался вырваться, но рука лишь крепче прижала его к себе, ограничивая все попытки освободиться.
— Барнс, полегче, — раздался предупреждающий голос позади Питера, и тот испуганно замер, перестав возиться в руках мужчины.
— Я просто хотел быть вежливым, — поднял руки Барнс и кивком указал на кусок пиццы в руке.
— Думаю, он в состоянии сам взять себе пиццу, — на секунду Питеру показалось, что он услышал какие-то угрожающие, рычащие нотки в голосе Старка, но он быстро забыл об этом, когда рука с его живота исчезла, и его легонько подтолкнули в сторону дивана.
Старк усадил его на место Барнса рядом с Наташей, а сам сел напротив, укоризненно взглянув на Баки. Питер почувствовал рядом с собой движение и повернулся к девушке, которая услужливо протягивала ему теплый плед. Только сейчас Питер обратил внимание, что, оказывается, трясся, как эпилептик во время припадка.
Жгучая злость, съедающая все изнутри, как-то слишком быстро исчезла, уступая место накатившей усталости и смирению. Какой смысл доказывать сейчас что-то, если это только сильнее их разозлит. Шансов на спасение и так было… практически не было. Стоило бы начать слушаться, попытаться втереться в доверие, а потом как-нибудь улизнуть. Или найти телефон и подать сигнал о помощи.
С этими мыслями Питер быстро накинул на себя плед, заворачиваясь в него. Если уж он должен сидеть с этими людьми в опасной близости, то хотя бы спрячется в огромном теплом коконе. От нападения, конечно, не защитит, но хотя бы чуточку прибавит уверенности.
— Пацан, тебе надо поесть, — сказал темнокожий мужчина, и Питер машинально дотронулся до все еще ноющего плеча. Сэм. Мужчина заметил жест подростка и немного нахмурился, он пододвинул к парню коробку с пиццей и выжидательно посмотрел на него.
— Не голоден, — глухо ответил Питер и опустил взгляд. Сладкий аромат его любимой пепперони практически сразу же ударил в нос, и Питер смущенно сморщился, когда через мгновение его живот довольно громко заурчал.
— Как знаешь, — со смешком произнес Сэм и встал из-за стола, скрываясь в коридоре.
Питер опять почувствовал на себе все взгляды и закутался в плед сильнее, стараясь не краснеть еще больше. Хотя куда там.
— Малыш, — Питер вздрогнул от резкого голоса Наташи, — ты не умрешь, если съешь один кусочек. Так что прекращай хандрить и ешь, — мальчик и моргнуть не успел, как в его руке оказалась пицца. Он перевел взгляд на рыжеволосую, которая смотрела на него так, словно если он ослушается, то… — Я сейчас сама тебе этот кусок в рот запихну. Устроишь голодовку в другой раз.
Питер поморщился от ее ледяного тона и со вздохом откусил от пиццы. Ощущения были восхитительными. Он на секунду прикрыл глаза, жмурясь от блаженства. Сколько он не ел? Позавтракать перед походом в школу он не успел, а судя по настенным часам сейчас двенадцать часов дня. Прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, как в его школу ворвались террористы. А ел он, получается, позавчера последний раз. На секунду Питеру показалось, что даже, если бы в его руке был скисший суп, а не любимая пицца, он бы также практически стонал от удовольствия. Но в окружении незнакомых и крайне опасных людей стоило быть поосторожнее, поэтому он приоткрыл глаза, успевая перехватить усмешку во взгляде Старка и улыбку Стива.
Отлично. Он в обществе потенциально опасной террористической группировки, в которую завербованы два лучших ума человечества. А еще они странно улыбаются и кормят его. Он в полной заднице. А потом его внезапно осеняет. Он валялся в отключке весь день. За это время его успели каким-то образом перевезти из школы, окруженной группами захвата, в непонятное место, раздеть, переодеть и еще бог знает что. Может ему что-то вкололи? И они намекнули, что снова придется перемещаться. А что, если в пицце тоже снотворное? Или наркотики? Что, если они поэтому так улыбаются?
